Красные искры света - Анна Джейн

– Все ради тебя, подруга, – потрепал его по волосам Олег и посерьезнел: – На самом деле я недавно обнаружил, что потерял амулет. И кажется, у тебя дома, Наська. Не возражаешь, если я поищу?

– Ищи, но я ничего не находил…а, – отозвался Ярослав.

– А мы пока чайник поставим, чай вместе попьем, – торопливо добавила я.

– Нет, ребятки, я чай не хочу, – улыбнулся друг. – Мне бы амулет найти. А пирог – это вам откуп, чтобы не держали зла на бедного Олежку. И я свалю.

– А почему ты решил, что потерял его здесь? – не отставал противный Зарецкий.

– Либо у вас с Даном, либо у Женьки, либо вообще на улице. У Женьки я уже был, – отозвался Олег, вставая на четвереньки в гостиной и заглядывая под диван.

– А у Алсу не мог потерять? – спросила я удивленно.

– Точно не мог, – отозвался друг.

Минут двадцать он сосредоточенно искал свой несчастный амулет по всем углам и, не найдя, расстроившись, ушел. От чая Олег отказался наотрез, сказав, что спешит домой. А после и вовсе убежал, оставив меня в некотором недоумении. Было в нем что-то странное, но что – я так и не смогла понять.

– Ну и правильно, – сказал Ярослав, которого яблочный пирог так и манил, – пусть валит, нам больше достанется. Кстати, я не чай хочу, а кофе с молоком. Сладкий.

– Ты видел время? – хмуро спросила я. – И я не пью на ночь кофе. Уснуть потом не могу.

– Да ладно тебе, – отозвался Ярослав, не сводя глаз с пирога.

– Делай, что хочешь, – отмахнулась я. Он радостно улыбнулся и вновь решил налить воды в пустой чайник. Однако стоило ему коснуться его, как в это время словно по щелчку пальцев отключили свет – не только в нашем доме, но, кажется, и по всему району. Сколько ни вглядывались мы в улицу, но так и не смогли увидеть ничего ярче отсветов автомобильных фар и тусклого сияния свечей в некоторых окнах. Яр коротко, но чертовски эмоционально выругался, поняв, что чайник вскипятить не удастся, а я выдохнула – перебоев с электричеством не было давно, и вот опять, пожалуйста… И стала звонить в центральную диспетчерскую службу, чтобы узнать, что случилось и когда появится электричество. Как обычно, дозвониться никуда я не смогла и положила телефон на подоконник, решив попытать счастье попозже.

– Капец, ну у тебя и домик! – воскликнул Яр. – И когда электричество теперь появится?

– Скорее всего, уже утром. Наверное, на подстанции авария.

– Жесть, – проворчал он. – У тебя есть свечи?

– Есть. Посвети мне на шкафчики телефоном, – попросила я.

Мы остались на кухне, слабо освещаемой одной белой свечой. Я сидела на своем любимом месте около окна, на которое раньше любила забираться с ногами, а Ярослав рядышком, с кем-то переписываясь в мессенджере. Я задумчиво смотрела на темное небо, израненное звездами. Сейчас, без огней ночного города, без пропавших куда-то туч, его хорошо было видно, и на какие-то доли секунды мне представилось вдруг, что я лежу в августовской траве под высоким ночным небом из черного хрусталя и вижу, как сверкает серебряный бисер.

Отчего-то было грустно и едва заметно давило в груди. Мне подумалось вдруг, что звездам тоскливо в своих системах. Пишут ли они письма друг другу?..

Что же со мной такое? Я тряхнула головой, прогоняя странную тоску.

– Мы ведь обменяемся обратно? – спросила я Ярослава, заставляя поднять голову от телефона.

– Я надеюсь, – сказал он. – Мы должны найти способ вернуться, – теперь его голос звучал тверже.

– Должны, – подтвердила я эхом и вдруг спросила, теребя кольцо: – Ты ничего не чувствуешь?

– Что я должен чувствовать? – удивленно спросил он. А потом вдруг улыбнулся: – Ты боишься темноты? Да ладно тебе, я же с тобой.

Нужно было пошутить, что от этого мало толку, или придумать еще какой-то более остроумный ответ, однако я промолчала. Я редко полагалась на интуицию, стараясь опираться во всем на логику, но сейчас со мной что-то однозначно было не так. К тоске примешалось чувство отдаленной опасности. Неужели тело Ярослава так боится темноты?

– Давай вместо чая пить воду? – предложил Ярослав и добавил: – С пирогом, разумеется.

– Я не хочу, спасибо, – мне было не до еды, но я не могла понять, что со мной не так.

При дребезжащем пламени свечи Яр кое-как отрезал от пирога кусок – ароматно запахло яблоками – и положил себе на тарелку, вооружившись вилкой.

– И как тебе? – спросила я, спиной ощущая опасность.

– Вкусно, – отозвался он довольно, тщательно прожевав первый кусочек. – Ешь, Мельникова. Подари себе немного серотонина. Кстати, твой браслет нагрелся и…

Ярослав хотел что-то сказать и вдруг замер. Схватился было за горло рукой, но упал со стула на пол. И остался лежать – бледный и неподвижный. Его глаза были закрыты. Пряди волос рассыпались по лицу. Рядом с ладонью валялась вилка.

Это произошло в одно мгновение. И в это же самое мгновение я бросилась к нему, не понимая, что происходит, лишь чувствуя, как отчаянно колотится сердце и немеют кончики пальцев. Казалось, что-то упало и разбилось во мне самой.

Нет… Пожалуйста, только не это. Свеча на столе заискрила, рассыпаясь крохотными огнями.

– Ярослав! – кинулась я к нему, падая рядом на колени и пытаясь понять, дышит ли он. – Ярослав! Господи…

Его дыхание было слабым, едва заметным. Зато мое – испуганным и частым. Нарастала паника. В мои глаза словно горсть песка бросили – они заболели от подступивших слез отчаяния. Что с Яром? Что делать? Как быть? Нужно срочно вызывать «Скорую». Я с трудом подавила истерику, которая вот-вот должна была разгореться во мне бурным пожаром.

Сначала ты должна помочь ему, Настя. А потом истери, сколько душе угодно. Поняла? Ты поняла меня?

Руки дрожали, глаза слезились, мысли в голове мешались.

Приди же в себя, идиотка! Кроме тебя ему никто не поможет! Никто!

Я от души ударила сама себя по щеке, пытаясь прийти в себя, взять в руки.

– Все будет хорошо, – прошептала я и сжала похолодевшую руку Яра. – Потерпи, пожалуйста, мой хороший, потерпи…

Я схватила телефон – мои пальцы так дрожали, что я выронила его на пол, но тотчас схватила и, не отпуская Ярослава, стала судорожно звонить в «Скорую».

Дозвониться до нее я не успела – вдруг почувствовала, как закружилась голова. Как тогда, на поле, перед тем, как мы обменялись телами обратно. Мир поплыл, а небо ворвалось из окна прямо в кухню и с шумом обрушилось на меня темной тягучей волной, роняя звезды.

И в это же мгновение дали свет.

Возможно, окна моей кухни были звездой для чьего-то далекого взгляда.

А может, и нет.

* * *

Ярослав открыл глаза и увидел перед собой небо густого синего цвета, чистое, бездонное и неподвижное. Однако где-то вдалеке гремел раскатистый гром, а на востоке небо было совсем другим, темным, сердитым – стреляли молнии, вонзающиеся в сизые, окаймленные тьмою тучи, нависшие над шпилями черного замка, что гордо возвышался на холме. Над Ярославом же все еще светило солнце. Он лежал в высокой траве на цветущем нагретом лугу: одурманивающее пахло полевыми цветами, слышалось старательное стрекотание кузнечика, а где-то совсем близко хрустально журчал ручей. Над его лицом пролетели деловитые пчелы, а на руку, покоящуюся на груди, села бабочка с персиковыми крыльями. Было безветренно, но неспокойно. Полуденный зной прошел, но солнце еще припекало.