История Хоперского полка Кубанского казачьего войска 1696–1896 гг. - Василий Григорьевич Толстов

днем, а не ночью и по дороге ушли, заехав по пути в скит монахов. В ските было в то время два человека, один старик и его послушник. Старик говорил мне: «Дети! Вы восстали против зла, это проявление антихриста, вы делаете святое дело, не оставляйте его, и Господь будет с вами! Но знайте, где и во скольких местах придется побывать, – молитесь Господу, и он будет всегда с вами!»

Он благословил нас, мы распрощались и выехали в свой станичный юрт; остальных скрывающихся еще не видели.

Под Вознесение, 29 мая, поздно вечером мы впятером въехали в станицу с южной стороны (станичники сообщили нам, что большевистских частей в станице нет и охраняла ее милиция из наших казаков). В следующие дни все были заняты работой в поле (и мы помогали своим семьям), а потому казаки были пассивны.

15 июня около станицы остановился какой-то отряд казаков. Я не медля отправился к правлению и увидел своих сослуживцев, казаков нашего отдела станиц Спокойной и Отрадной, там же нашел подъесаула Козликина (Козликин Дмитрий Максимович – р. в 1880 г., из казаков ККВ. Великую войну начал подхорунжим 1-го Хоперского Е. И. В. Великой Княгини Анастасии Михайловны полка ККВ, произведен в офицеры за боевые отличия (1915), сотник того же полка (на 5 марта 1917 г.). В Добровольческой армии и ВСЮР, подъесаул, командир 1-го Хоперского полка в отряде Шкуро (1918), войсковой старшина, командир дивизиона 1-го Лабинского полка (март 1920 г.). Они предполагали двигаться дальше на соединение с полковником Шкуро. Указав казакам место ночлега, я пригласил Козликина к себе на квартиру, немного приодел и накормил его. Договорились, что если мне удастся собрать казаков, то я завтра на рассвете присоединюсь к ним.

Собрать казаков мне не удалось, – все работали в поле. На второй день я с шестью казаками оставил свою станицу и отправился на назначенное место. Отряд подъесаула Козликина мы там не нашли, двинулись дальше и на следующий день в восемь утра были у Георгиевского-Осетинского. На мосту уже стояла осетинская застава, выставленная по требованию комиссариата отдела. Стража, увидев казаков, вооруженных лучше, чем они, пропустила нас через мост. Пройдя крепость, мы по следам отряда около 11 часов настигли его, стоявшего на отдыхе.

Отряд состоял из лабинцев и хоперцев, были и офицеры: Лабинского полка есаул Солоцкий (Солоцкий 1-й – казак ст. Владимирской ККВ. Окончил университет за границей. В Великой войне подъесаул 2-го Лабинского полка ККВ. После большевистского переворота член «Общества Спасения Кубани», вступившего в вооруженную борьбу с красными, руководитель восстания в Лабинском отделе, есаул, командир Лабинской бригады 2-й Кубанской казачьей дивизии Шкуро, погиб под Ставрополем летом 1918 г.) и Хоперского полка подъесаул Бреус (Бреус Василий – из казаков ККВ. Окончил Баталпашинское городское училище, Чугуевское пехотное училище. В Великой войне подъесаул 1-го Запорожского Императрицы Екатерины Великой полка ККВ, начальник дивизионной конно-саперной команды (на 1 декабря 1916 г.). С весны 1918 г. в отряде Шкуро, есаул, в Добровольческой армии, командир 2-го Хоперского полка ККВ, войсковой старшина, убит в бою 14 сентября 1918 г.) хорунжий Васильев и подъесаул Козликин (последний, казак Лабинского отдела, состоял у есаула Солоцкого). Лабинцев было около 500 человек, хоперцев также около 500. Они вместе с семьями вышли из станиц Отрадной, Удобной, Передовой и Кардоникской.

На следующий день утром мы двинулись на Белый Ключ, там уже находился полковник Шкуро. У него было около 500 казаков, выступивших из станиц Суворовской, Баталпашинской и Бекешевской. Люди были распределены по полкам и сотням, командирами полков Шкуро назначил: подъесаула Козликина – 1-м Лабинским, хорунжего Васильева – 1-м Хоперским, подъесаула Бреуса – 2-м Хоперским. Я получил 3-ю сотню, состоявшую из казаков станиц Удобной, Спокойной и Кардоникской. Есаул Солоцкий назначен командиром бригады.

18 июня с рассветом Лабинский полк был выслан на станицу Баталпашинскую, но она была занята дивизией кавалерии и полком пехоты с двумя батареями.

19-го и 20-го мы оставались на месте, высылая разведку на Баталпашинск, станицы Усть-Джигутинскую и Воровсколесскую; получили сообщения от разъездов, что полк пехоты и два полка кавалерии красных подошли к возвышенностям горы Пекеч и заняли их.

20 июня дивизиону 1-го Хоперского полка под командой старого полковника Удовенко (который, кажется, даже не участвовал в войне 14-го года) (Здесь Маслов ошибается). (Удовенко Константин Яковлевич – р. в 1862 г., из казаков ККВ, в службе с 1879 г. Окончил Ставропольское казачье юнкерское училище (1884). В Великой войне командир 3-го Уманского полка ККВ (Выс. приказ 15 ноября 1915 г.), полковник (14 февраля 1916 г.). В отряде Шкуро (июнь 1918 г.), в Добровольческой армии и ВСЮР, старший адъютант штаба 3-го Кубанского корпуса (с мая 1919 г.), Сводного корпуса (март 1920 г.), а от 2-го Хоперского полка дивизиону под моей командой поставлена задача: незаметно от противника зайти ему в тыл и, когда наши части пойдут в атаку на противника, тогда только броситься на его тылы.

Рано утром мы выступили с бивака и прошли противника, незаметно для него. Полковник Удовенко повернул свой дивизион правым плечом и направился на фланг противника. Я предупредил его, что мы не выполняем задачу и испортим все дело. Он не послушался моего совета, вывел дивизион на хребет, который прикрывал нас от противника, и обнаружил себя. Несмотря на то, что перед нами была очень высокая гора, а наши головные силы еще и не появились перед позицией, он повел дивизион рысью.

Уговоры мои на него не действовали, и я был вынужден следовать на неприступную для кавалерийских атак позицию. Противник открыл по нам огонь из четырех орудий, мы усилили аллюр и подвели оба дивизиона к небольшому перевалу. В это время наши силы перешли в атаку (здесь я был контужен в левую сторону артиллерийским снарядом). Кавалерия и пехота противника стали спешно уходить на Баталпашинск, оставив своих убитых и раненых. Полковник Шкуро приказал прекратить преследование. Мы опять отошли на Белый Ключ, своих раненых привезли в Бекешевскую, а позже в Воровсколесскую, где у нас был лазарет. Противник больше не нападал на нас.

Вследствие нехватки боевых припасов штаб Шкуро решил оставить Баталпашинский отдел и перейти в Ставропольскую губернию. Вся линия железной дороги была занята противником. Из штаба дивизии я получил приказание с полусотней занять станцию Курсовка, очистить от противника железную дорогу на расстоянии одной версты и тем самым дать возможность пройти нашим частям, обозу и нашим семьям.

На рассвете я без боя занял станцию, выслал по одному взводу по направлениям к Пятигорску и Невинномысской, на телефонном и телеграфном пунктах поставил своих людей и доложил, что все