Директория. Колчак. Интервенты - Василий Болдырев

222 Зефиров, министр продовольствия, был уличен в спекулятивных мошенничествах, проделанных в ущерб государственной казне с целью личной наживы.

223 Жена Семенова – певица низкопробного шантана. Своими неприличными проделками она до того оскандалилась, что вынуждена была, по требованию военных, оставить на время территорию Семенова и выехать в Японию.

224 Чубаков – полковник Генерального штаба.

225 Родственник Болдырева.

226 Опущены слова: «Пришлось надеть военную форму – начал от нее отвыкать».

227 Опущены слова: «Не знаю: из чувства расположения или для информации».

228 Опущены слова: «Я ясно подчеркнул, что дело обстоит несколько иначе, чем они представляют. Положение мое вовсе нежелательно для людей, окружающих Колчака, особенно военных. Делает вид, как будто бы мое согласие на сотрудничество очень важно. Это или провокация, или частное мнение Родзянки».

229 Опущены слова: «Старик, несомненно, умный».

230 Опущены слова: «Если Сибирская армия через три месяца рассчитывает добраться до Москвы, пожалуй, этим путем попадешь в Россию скорее».

231 Опущены слова: «Воззвание Терещенко – председателя Общества возрождения России.

232 Опущены слова: «Я пытался ему объяснить, что в данных обстоятельствах иного выхода нет».

233 Опущено начало записи: «Послал письмо Родзянко по вопросу о сотрудничестве. Они все упрекают меня за отказ от работы, которой мне никто не предлагал».

Как характерна эта неустойчивость Болдырева! Невольно спросишь, почему вдруг такой поворот, почему вдруг так начал добиваться «сотрудничества»? Не потому ли, что Сибирская армия, на неуспехе которой Болдырев строил свою «игру», собирается через три месяца быть в Москве?

234 Опущены слова: «Ни минуты не сомневаюсь, что Омск при содействии союзников устраивает мне плен, выбраться из которого будет, видимо, нелегко».

235 Опущены слова: «Обещал содействовать в получении английской визы. Если результат будет тот же, что и у французов, мысль о поездке мне придется отложить».

236 Этот «посол атамана Донского казачьего войска», командуя в Колчаковии армией, не имел счастья пожать лавры на поле брани с Красной армией, но зато он ухитрился прославить себя другими «храбрыми подвигами».

Сычев был в конце 1919 г. начальником Иркутского военного округа. 24 декабря, когда поезд Колчака болтался где-то по магистрали, а Иркутский район был охвачен пламенем восстания, Сычев заарестовал группу видных эсеров, которые были интернированы в казармах 12-го полка и на которых смотрели как на заложников, как на гарантию для пропуска колчаковских министров, отрезанных повстанцами от Иркутска.

4 января Сычев получил от начальника семеновских войск, генерала Скипетрова, распоряжение эвакуировать арестованных. 31 человек, среди них учредиловцы Павел Михайлов и Борис Марков, был привезен на станцию Лиственичное и посажен в трюм парохода «Ангара». Как только пароход, на котором ехал также отряд японцев, выплыл на середину Байкала, начали поодиночке выводить арестованных из трюма. От каждого арестованного брали подписку, что он в течение трех дней выедет из Сибири, затем тут же арестованного раздевали до белья и подводили к корме, говоря, что там ему дадут арестантскую одежду. Стоило только арестованному приблизиться к краю кормы, как казак Лукан оглушал его ударом увесистой дубины по голове, после чего оглушенного или убитого арестованного сбрасывали с кормы в Байкал. Такая участь постигла всех увезенных.

Этот «храбрый» и «доблестный» подвиг военных-черносотенцев связан с именем Сычева.

Личную же свою храбрость Сычев проявил в часы падения колчаковской власти в Иркутске. Когда настал этот жуткий для белых час, то оказалось, что след Сычева, коменданта Иркутска, начальника всего района, давно простыл. Он убежал одним из первых, издав перед этим собственноручный приказ об отступлении.

237 Краснов Петр Николаевич – генерал при Временном правительстве, командовал 3-м конным корпусом, с которым и принимал участие в Корниловском походе на революционный Питер. После Октябрьского переворота опять направил свои войска на Питер, но у Гатчины был разбит и взят в плен. Из плена отпущен под «честное слово», что не будет впредь выступать против советской власти. Слова, однако, не сдержал. Пробравшись на Дон, он поднял казаков против советской власти. Придерживаясь немецкой ориентации, Краснов вошел в соглашение со Скоропадским.

В конце концов Красная армия разбила все его отряды, и Краснов бежал за границу, где на досуге занимается литературой.

238 Драгомиров А. – генерал был правой рукой М.В. Алексеева, и как таковой принимал деятельное участие в управлении Добровольческой армией. Драгомиров был против того, чтобы юг был расчленен на самостоятельные области. Понятно поэтому, если к группе Драгомирова относились недружелюбно представители или «послы» атамана Донского казачьего войска.

Кстати заметим, что Драгомиров – один из тех трех генералов, которых Болдырев, когда был Уфимским главковерхом, просил Алексеева послать для работы на Урал и в Сибирь.

239 В дневнике эта фраза записана так: «Всего грустнее, что столь детская расценка событий, видимо, разделяется не только непримиримыми юристами, но даже и кадетами».

240 Опущена следующая фраза: «Как будто не видят люди, что настало иное время, страна переживает величайшие потрясения».

241 Опущены слова: «Эта зараза проникла и сюда. Даже «новый» генерал (Сычев), несмотря на всю его скромность, верит в поход».

242 Опущены слова: «У Сычева отличная каюта. Везут их действительно хорошо. Оказывается, за счет английского короля действительно иногда можно прокатиться. Недаром меня так соблазняет Родзянко».

243 Опущены слова: «Раньше считали, что честного человека окружают мерзавцы, а теперь ясно, что и Колчак такой же».

244 Вместо «социалистов» в дневнике сказано: «За злополучный социализм. Мало знают. Конечно, это иначе и быть не может».

246 Опущены слова: «Натворил он чудес немало и потерпел крушение с падением Одессы. Поехал будто бы в какой-то туркестанский поход».

Гришин в действительности ехал к Колчаку, но по дороге был задержан красным отрядом.

247 Болдырев, добивавшийся визы, вдруг приостановил свой отъезд, что, конечно, находится в связи с изменением в худшую сторону положения Сибирской армии.

248 «Парижский комитет», назначенный Колчаком в 1919 г., состоял из князя Г.Е. Львова (председатель), С.Д. Сазонова, Н.В. Чайковского, В.А. Маклакова и Б.В. Савинкова. К этому комитету присоединили своих представителей и остальные российские антисоветские государственные образования. Все представители составили так называемую «русскую заграничную делегацию», в задачу которой входила «защита национальных интересов России».