Стая - Франк Шетцинг

— Ты знаешь, что происходит, когда мы думаем. Вспыхивают определённые нейроны, группы и связи. Возникает узор. Наш мозг не может изменить свою форму, но нейронный узор определённым образом и есть форма. Если умеешь читать эти формы, можешь сказать, о чём в данный момент думает наблюдаемый.

— Ты хочешь сказать, они думают о дельфине?

— Это непохоже на дельфина, — сказал Рубин и был прав. Форма стала другой. Теперь это походило на ската, который медленно поднимался, чуть шевеля крыльями. Из кончиков крыльев выросли длинные осязающие нити.

— Вы только взгляните!

Форма ската перешла во что-то змееподобное. Масса распалась. Внезапно возникли тысячи крошечных рыбок, которые синхронно метнулись, потом снова слились, быстро меняя облик, будто следуя заданной программе. В доли секунды они приобретали знакомые и незнакомые формы. В этом явлении участвовали уже все комки. Вместе с тем они сближались. Вот вспыхнули уже знакомые молнии, и в какой-то момент Йохансону даже почудилось, что в стремительной смене образов мелькнули очертания человека. Всё стремилось к слиянию — материя и обрывки Облака.

— Оно срастается! — ахнул Рубин, блестящими глазами глядя на монитор, по которому бежали данные анализа воды. — Вода насыщена новым веществом, химическим соединением!

Йохансон кружил своим роботом, беря пробу за пробой. Масса уже полностью ожила. Образовалось ядро. Всё устремилось к нему. То, что они уже наблюдали в миниатюре, теперь происходило в увеличенном масштабе. Из отдельных клеток создавалось существо. Организм без глаз, ушей и других органов чувств, без сердца, мозга и внутренностей — гомогенная масса, способная, тем не менее, к сложным процессам.

Сквозь овальное окно танка они видели, как желе сжималось и уплотнялось. От краёв к центру тянулись голубые шлейфы. Йохансон подвёл робота к краю. Три трубки для проб ещё пустовали. Он вонзил их в массу.

Существо мгновенно отпрянуло и вытянуло из себя дюжину щупалец, которые схватили робота. Йохансон потерял управление машиной. Она застряла в лапах существа, которое опустилось на дно танка, закрепившись там чем-то вроде присоски.

— Вот чёрт, — ругалась Оливейра. — Ты прозевал.

Пальцы Рубина летали по клавиатуре его компьютера.

— У меня тут море данных, — сказал он. — Аромат, молекулярные воскурения. Эта штука использует феромон! Я был прав.

— Эневек был прав, — поправила его Оливейра. — И Уивер.

— Я и хотел сказать…

— Мы все были правы. Нечто такое нам уже знакомо, да, Мик? — спросил Йохансон, не сводя глаз с монитора.

Рубин отрицательно покачал головой:

— Составляющие знакомы. А вот о рецепте ничего не могу сказать. Нужны пробы.

Из верхней части существа выделилась толстая плеть, конец которой разветвился на множество тонких усиков. Плеть склонилась над роботом. Усики ощупали машину и трубочки с пробами. Это походило на структурированное, обдуманное исследование.

— Что я вижу? — Оливейра подалась вперёд. — Оно хочет открыть трубочки?

— Не так-то это просто. — Йохансон попытался вернуть себе контроль над роботом. Щупальца ответили тем, что ещё крепче вцепились в корпус. — Оно явно влюбилось. Ну, хорошо. Подождём.

Усики продолжали обследование.

— Интересно, видит оно робота или нет? — спросил Рубин.

— Чем? — сомневалась Оливейра. — Оно изменяет форму, но глаз образовать не может.

— Возможно, ему это и не нужно, — сказал Йохансон. — Оно понимает мир на ощупь.

— Дети так делают, — сказал Рубин. — Но у них есть мозг, чтобы запомнить то, что они ощупали. А эта штука как запоминает?

Внезапно масса отпустила робота. Все усики и щупальца втянулись назад, слившись с общей структурой. Организм распластался по дну.

— Бесшовное покрытие, — пошутила Оливейра. — Оно и это умеет.

— Arrivederci, — сказал Йохансон и завёл робота в гараж.

* * *

Combat Information Center

— Что они, собственно, хотят сказать? — Кроув подпёрла подбородок ладонью. Между указательным и средним пальцами у неё дымилась обязательная сигарета, но на сей раз она сгорала почти впустую: у Кроув не было времени затянуться. Она пыталась, вместе с Шанкаром, проникнуть в смысл послания, полученного от Ирр.

Послания, которое сопровождалось нападением.

После того, как компьютер декодировал первое сообщение, со вторым он управился довольно быстро. Как и в первый раз, Ирр ответили в бинарном коде. Пока было непонятно, образуют ли данные картинку, но одна информация легко выделялась на общем фоне. Она изображала молекулу, химическую формулу. H2O.

— Очень оригинально, — недовольно проворчал Шанкар. — Мы и так знаем, что они живут в воде.

Но к формуле воды Ирр прицепили и другие данные. Компьютер считал в бешеном темпе, и постепенно начинало проясняться, что бы это могло быть.

— Может, географическая карта, — сказала Кроув.

— Морского дна?

— Нет. Это означало бы, что они живут на дне моря. Но их жизненным пространством является скорее свободная вода. Гомогенная, во все стороны равная.

Шанкар размышлял.

— Может, тут состав? Минеральные вещества, кислоты, основания, и так далее.

— Они не везде одинаковы, — кивнула Кроув. — В первый раз они послали нам картинку, составленную из двух математических результатов. Это же несравнимо сложнее. Но думаю, что и здесь картинка.

* * *

Joint Intelligence Center

Уивер нашла Эневека за компьютером. По экрану плавали виртуальные одноклеточные, но ей показалось, что он не особенно всматривается в них.

— Мне очень жаль, что твоя подруга погибла, — тихо сказала она.

— Знаешь, что странно? — хрипло сказал Эневек. — Что меня это так зацепило. Обычно смерть меня не впечатляет. В последний раз я плакал, когда умерла моя мать. А умер отец — и я даже горевать не мог. Ты знаешь эту историю. Но Лисия? Боже мой. У меня не было на её счёт никаких видов. Студентка, которая меня только раздражала, пока я к ней просто не притерпелся.

Уивер робко коснулась его плеча. Пальцы Эневека погладили её руку.

— Твоя программа, кстати, функционирует, — сказал он.

— Это значит, им в лаборатории осталось только соответственно перекроить биологию.

— Да. Но ведь это пока остаётся гипотезой.

Они снабдили виртуальных одноклеточных обучаемой ДНК, которая была в состоянии постоянно мутировать. По сути, каждая отдельная клетка в соответствии с этой моделью представляла собой маленький автаркический компьютер, который постоянно переписывал свою программу. Любая новая информация изменяла структуру генома. Когда изменённые клетки сливались с другими, они передавали свою информацию дальше — и соответственно изменялась ДНК остальных. Таким образом коллектив не только постоянно учился, — слияние обеспечивало ему постоянное равенство информации. Каждое новое знание одноклеточного обогащало общий опыт коллектива.