Белая Башня (Хроники Паэтты) - Александр Федоров

– Ну дела… Кто ещё этот Каладиус, что он может отдавать такие приказы? Что-то намечается, чует моя борода… Ну пошли что ли, хлопцы! Сказано – сделаем.

Быстро добравшись до кордегардии, гномы справились насчёт тела лирры. Выяснилось, что его ещё не осматривали, так что труп по-прежнему лежал в прозекторской. Возникло небольшое препирание по поводу того, можно ли пустить туда посторонних, но сопровождающие гномы довольно быстро объяснили стражникам, кто они, эти посторонние, и кого они сопровождали.

– Уверен, что после того, как начальство узнает, что ты чинил им препятствия, – втолковывал Бронкор, тот самый гном, чьё имя мы до сих пор не упоминали. – Тебя не допустят даже чистить уборные в кордегардии.

– Ладно, проходите, – недовольно буркнул тот, к кому относились эти слова. – Если что, весь спрос с тебя, Бронкор!

– Да уж не с тебя же, – хмыкнул тот, отодвигая дюжего гнома плечом.

В прозекторской было темно, холодно и как-то сыро. По крайней мере, по спинам Мэйлинн и Бина пробежал озноб. Каменные столы вдоль длинного прохода, по счастью, пустовавшие. Лишь на одном лежало нечто, напоминающее груду тряпья, измаранного пятнами крови. До крови прикусив губу, Мэйлинн заставила себя подойти к этому столу. Бронкор равнодушно скинул окровавленное полотно и осветил стол и то, что на нём лежало, факелом.

Мэйлинн судорожно втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Бин побледнел. По виду то, что лежало на столе, напоминало человека, или скорее – куклу, с которой порезвился злой, склонный к садизму ребёнок. Некоторые кости, точнее их обломки, торчали наружу, все конечности были завёрнуты под неестественными углами, из распоротого живота свисали внутренности, а череп был расколот, словно лопнувшая тыква. Но несмотря ни на что было видно, что это действительно лирра.

– При нём было оружие? – борясь с тошнотой, спросила Мэйлинн.

– Ничего, – раздался сзади голос того самого гнома, что мешал проходу. – Ни оружия, ни денег, ни драгоценностей. Вообще ничего.

– Демон мог всё это забрать? – обернулась лирра.

– До сих пор все, кого находили, были при всём, что у них было, включая оружие.

– Ясно, – Мэйлинн сжала кулаки, чувствуя, как внутренности стягиваются в узел. – Мне нужно как можно скорее попасть к вашему королю.

– Хорошо, – кивнул Бронкор. – Только Броко Молоторукий – не король. Мы зовём его просто предводителем.

– Значит ведите меня к своему предводителю.

Позже Мэйлинн не могла вспомнить их обратный путь. Они шли мимо каменных чудес гномов, но лирра лишь пристально оглядывала тёмные углы, страшась увидеть там таящиеся тени. Все мысли её были лишь об том лирре, что лежал на каменном столе. В том, что это был ассассин, Мэйлинн не сомневалась ни на секунду. И он пришёл сюда не один. Ведь кто-то же унёс оружие. В прошлый раз, как сказал Варан, их было трое. Наверное, в этот раз могло быть столько же. Интересно, почему они не спрятали тело? Как глупо и неразумно!

Но затем Мэйлинн вдруг поняла, что, наверное, они именно и спрятали тело. Ведь для лирры подобное хитросплетение тоннелей вообще казалось чем-то невероятным, и, вполне возможно, ассассины и сами немало поплутали там. Так что, наверное, они были уверены, что тело их соратника надёжно укрыто этой сетью переходов. Интересно, а удалось им уже поникнуть в Дуондур? Знают ли они, что гномы разыскали труп?

В таком вот диком хороводе неотвязных мыслей и прошёл весь путь до дворца, так что единственное воспоминание, задержавшееся в памяти Мэйлинн – изящный каменный мост, по которому они переходили восьмисотфутовую пропасть. Бин, видимо, находился примерно в таком же состоянии, так что тоже не особенно оценил особенностей гномской архитектуры.

Внутреннее убранство дворца потрясало. Тончайшая каменная резьба, столь хрупкая, что напоминала изморозь на зимнем стекле; множество самоцветов, сияющих словно звезды в свете факелов и лучей дневного света, искусно пойманных огромными зеркалами. Камень самых разных оттенков и текстур создавал божественный хор, славящий своих создателей. Немало было и золота с серебром, но они участвовали в общем ансамбле не для кича, а лишь для того, чтобы усилить произведённый эффект. Каладиус был прав – даже заносчивый Золотой Шатёр был не более, чем слабым отзвуком этого величия и красоты.

Нигде гости не были остановлены или задержаны. Вероятно, благодаря предусмотрительности Бронкора стража была уже в курсе, равно как и сам предводитель гномов, наверняка давший распоряжение не чинить препятствий. Так или иначе, но вскоре Мэйлинн и Бин оказались в огромном зале, в центре которого стоял невероятных размеров трон, вырезанный из какого-то чёрного, как смоль, камня, в котором виднелись снежно-белые прожилки, отражающие сияние окружающего света. Несмотря на чудовищную высоту трона, само сидение было сделано очень удобно и как раз под размеры гнома, так что всё остальное, по сути, было лишь спинкой сидения, уходящей, впрочем, в скрытое темнотой подсводье. В зале находилось несколько десятков гномов.

– Приветствую гостей нашего славного города, – прогудел гном, сидящий на троне.

Он был уже немолод – несколько белых прядей прочерчивали его длинную густую бороду. Корона, более напоминающая боевой шлем, венчала припорошённую сединой голову. Широкая грудь, казалось, вот-вот разорвёт кольчугу, а кулачищи были таких размеров, что, вероятно, гномам не пришлось особо напрягать фантазию, придумывая прозвище для их обладателя. Перед Мэйлинн и Бином восседал Броко Молоторукий собственной персоной.

– Приветствуем тебя, славный Броко, – поклонилась Мэйлинн. – Меня зовут Мэйлинн из рода Айрига, а мой спутник – Бин из рода Танисти.

Оробевший Бин при этих словах неожиданно для самого себя бухнулся на одно колено.

– У нас не принято преклонять колен перед кем бы то ни было, – обратился к нему Броко. – Даже перед предводителем. Встань, воин.

Смутившись, Бин неловко поднялся и крепко сжал рукоять меча. Ему было стыдно за свой прокол, и теперь он всячески пытался соответствовать титулу воина, коим его наградил гномий король.

– Чудны́е вещи слыхал я, – как ни в чем не бывало продолжил Молоторукий. – Правда ли, что вы пришли к нам в обществе человеческого мага, именуемого Каладиусом?

– Это так, господин, – подтвердила Мэйлинн. – Мессир Каладиус действительно сопровождает меня в моем путешествии.

– И это – тот самый Каладиус, о котором сложено столько легенд в наземном мире?

– Это именно он, государь, – невольно оговорилась Мэйлинн, но поскольку её никто не поправил, она решила, что такое обращение вполне применимо к предводителю гномов.

– Я был щетинистым юнцом, когда маг Каладиус посещал наш город, но я хорошо помню его, – непонятно, было ли это своеобразное предупреждение, или же просто констатация факта. – Я буду безмерно рад приветствовать его у себя. Какие же дела привели вас сюда?

– Прошу прощения, государь, но наши дела могут подождать, в отличие от ваших, – решительно произнесла Мэйлинн, вызвав одобрительные улыбки и кивки присутствующих.