Ведьма внутри меня - Ника Маслова

— Что за ужасное платье на тебе, Маймай, — «любезно» поприветствовал он меня, не вставая с кресла. — Серое тебе категорически не идёт. Ты в нём как привидение, сбежавшее с того света. Ха-ха, но так ведь оно и есть. Ты и правда вернулась к нам с того света!

Сомневаюсь, что его поведение соответствовало правилам этикета, как и его глупая шутка.

Его сестра повела себя совершенно иначе — бросилась ко мне и едва не сбила с ног, а затем расплакалась от избытка переживаний. Она с такой силой вцепилась в меня, роняла горячие слёзы мне на плечо, что вскоре я уже и не знала, что с ней, почти рыдающей, делать. Катарина плакала всё сильней, хотя я просила её успокоиться и гладила по спине. Предложила ей присесть, но она меня словно не слышала.

Вилар наблюдал за нами из кресла и даже не думал прийти на помощь и как-то успокоить сестру. Когда он закинул ногу на ногу и улыбнулся с видом «ну-с, где мой попкорн», я решила, что всё, с меня хватит.

— Что же вы сидите, виконт? — сказала я, обнимая плачущую Катарину. — Принесите воды. Разве не видите, вашей сестре это необходимо.

У виконта стало такое лицо — его сходство с отцом-мастодонтом стало неоспоримым. Лет двадцать практики, и он тоже научится убивать взглядом. А пока я лишь мысленно закатила глаза: столь же смешно видеть, как щеночек показывает крохотные клыки и рычит-тявкает.

— Виконт? Теперь ты называешь меня виконтом, Маймай?

Он снова меня так назвал. Ну что за нелепая кличка, точь-в-точь как у болонки.

— Разумеется, виконт Вилар. Я всего лишь выполняю пожелание вашего дорогого отца. Он ясно дал понять, что я больше для вас не сестра. Следовательно, теперь я для вас леди Майри, не Маймай. И будьте так любезны, виконт, помогите мне успокоить сестру Катарину.

Вилар сел прямей, его взгляд стал тяжёлым. Возможно, до отца-мастодонта он дорастёт побыстрей, чем мне это показалось поначалу.

— Ты мне не сестра, всё верно, и никогда ею не была. Но с чего ты решила, что теперь вправе указывать мне, что делать, а, Маймай? Я тебе что, слуга?

Видимо, безропотной прислугой он считал Майри. Иначе с чего бы такие возмущения? Но я-то ему не Маймай, и даже не Майри, и терпеть подобное отношение — не в моих правилах.

— Виконт Вилар, вы не прислуга, конечно. Будь здесь Софи, уж она не стала бы спорить и давно помогла сестре Катарине. Не можете сами принести воды, то позовите того, кто сможет выполнить столь трудную для виконтов задачу. Позовите Софи, она тут будет полезней. Или вы хотите дождаться, чтобы у вашей сестры началась истерика?

Он вскочил с кресла, будто его укололи в зад. Смотрел на меня с яростью на лице — ему, кстати, шло, делало живей, привлекательней.

— Помни своё место, Майри. Не забывайся, — сказал он, проходя мимо меня к двери. Забыл о «Маймай» и выполнил мою просьбу — чудесно.

В их семье у Майри было «место» — и почему я не удивлена? Бедная девочка, богатый дом и капризный наследник, приобретший безропотную игрушку, — классическая истории агрессора и жертвы. Конечно, я могла только догадываться, но почти не сомневалась, что всё так и было. «Маймай» до сих пор резало слух, раздражало.

В общении с прислугой виконт Вилар продолжил демонстрировать изысканное воспитание и великолепные манеры:

— Эй, вы, да, вы! Принесите воды, моей сестре плохо.

Проходя мимо меня назад, он сказал:

— И почему я должен за тебя что-то делать?

Он упал в кресло с видом мученика. Перетрудился, бедняга.

Софи принесла воды, и двойными усилиями мы усадили Катарину на диван, а затем и уложили. Фасон её платья позволил это сделать. Корсета она не носила — я сразу проверила, боялась, что ей трудно дышать. Софи сказала, что принесёт розовой воды и соли, а я присела у Катарины в ногах, взяла в ладони влажную почти безвольную руку.

Катарина всё ещё плакала. Крупные слёзы катились по ставшему мокрым лицу. Некоторые люди умеют красиво плакать, но Катарина к ним не относилась. Она кусала губы, явно пыталась сдержаться, но вернуть самообладание ей не удавалось. Заметив мой взгляд, она уткнулась лицом в подушку, её плечи дрожали.

— Дорогая Катарина, не стоит так расстраиваться. Уже всё хорошо, уже всё позади.

Тотчас раздался язвительный голос:

— Всё хорошо? Всё уже позади? — Вилар фыркнул. — Майри, открой глаза. Ты была восходящей звездой, твоего внимания добивались лучшие люди, и что ты теперь? Не кто, а именно что — содержанка сына башмачника! А я, благодаря тебе, теперь вынужден посещать дом башмачника. И моя сестра — тоже.

Я погладила Катарину по руке и встала. Чёртов корсет необыкновенно мешал нормально дышать и почти не сгибался. С другой стороны, когда-то у меня ноги не двигались, так что это небольшое неудобство я собиралась игнорировать. А вот кое-что другое я игнорировать никак не могла. Тем более когда за моей спиной стояла вернувшаяся Софи, которая, как и я, слышала каждое произнесённое Виларом слово.

— Вы находитесь в доме виконта Дамиана Дэбрэ, — сказала я и улыбнулась. — Извольте вести себя здесь подобающе, виконт Вилар. Ваши слова не делают чести вашему происхождению и воспитанию.

Он тоже встал. Его лицо покраснело так же некрасиво, как и у Катарины — неровными пятнами.

— С каких это пор ты делаешь мне замечания, Маймай?

— С тех пор, как это стало необходимым, виконт Вилар.

— И с каких это пор ты обращаешься ко мне на «вы»? Мы уже вечность друг с другом на «ты». Я для тебя Вилар, а ты для меня — Майри, милашка Маймай, моя милая девочка.

Он улыбнулся с той снисходительностью, которую мужчина нередко проявляет к женщине, которую не уважает (и с которой, скорей всего, спал).

— С тех пор, как перестала быть частью вашей семьи. И да, спасибо, что напомнили мне. — Я улыбнулась. — Я отзываю у вас своё позволение называть меня по имени, виконт Вилар. Теперь я для вас только и исключительно леди Майри.

Он пренебрежительно махнул рукой, но глаза стали злыми.

— А ты уверена, что без протекции моего отца всё ещё вправе называть себя леди? Что до твоего имени — кому ты уже отдала право называть себя просто Майри? — Он улыбнулся ещё неприятней. — Не отвечай. Я и так знаю: конечно, Дэбрэ. Ты, содержанка башмачника, посмевшая мне хамить.

Софи кашлянула, привлекая к себе внимание.

— Четверть часа уже истекли, — сказала она. — Боюсь, что вынуждена просить вас покинуть дом. Господин в письме дал чёткие указания о продолжительности визита.

Вилару такая постановка вопроса не понравилась.

— Смеешь мне указывать на дверь, женщина?

— Ни в коем случае, — вмешалась я, сделав шаг вперёд, закрывая Софи. — Софи всего лишь исполняет приказания господина. Думаю, будь тут виконт Дэбрэ, мы бы и слова не услышали про башмачника и его содержанку. А если бы услышали, то виконт первым указал бы на дверь человеку, позволившему себе подобные высказывания. Простите нам наше нежелание терпеть оскорбления в адрес хозяина дома, когда он отсутствует и сам не может себя защитить. Думаю, вам стоит уйти, виконт, — я слегка наклонила голову и тотчас выпрямилась. — Прошу вас со всем уважением.