Большая книга ужасов. Millennium - Ирина Щеглова

– Я ничего не помню! – орал Лешка, сидя в траве.

Футболка извазюкана в земле и закапана кровью. На скуле наливается краснотой синяк.

– Сейчас вспомнишь! – рвался к нему Кривой.

Нос разбит, верхних пуговиц на рубашке не хватает, на коленях ссадины. Один кроссовок потерялся в кустах репейника. С двух сторон его удерживали гвардейцы, Мишка и Давид. Гера прыгал перед его носом. Юрка отмахивался от помощника, как от назойливого комара.

– Не помнит он! Шварценеггер недобитый! Мозги прочисть!

– Отвали! – приподнялся с земли разозленный Королев.

– С дружками договорился, а теперь воду мутишь!

– Какой же ты тупой! Говорят тебе – не помню! По буквам повторить?

– Врешь! Так не бывает! Как это – целый день и не помнит!

Кривой рванул, уклонился от растопыренных рук Геры и набросился на Королева. Тот успел выставить кулак, а второй рукой начал отмахиваться, как будто хлестал противника веником.

– Ну, чего ты! – Пося кинулся Кривому под руку. – Говорят тебе…

– Ты еще… уйди! Убогий!

Валька головой вперед нырнул к Юрке, норовя боднуть в живот. Но Кривой легко отбился, так что Валька кувырком полетел к обрыву.

– Да вы тут что?! Белены объелись?! – ругалась Алена. – Матвей!

Вожатый недовольно нахмурился. Только он стал рассказывать про инопланетян, а тут… Ничего себе! Драка!

– Мама моя дорогая!

Рюкзак полетел в сторону. Вскоре туда же был отправлен Постников с разбитой губой и вывихнутым плечом.

– Ну, чего не поделили?

Матвей держал Лешку. Кривой сидел на земле, запрокинув голову, чтобы кровь не текла на рубашку, но при этом еще ухитрялся показывать всему миру кулаки.

– Врет он все! – орал Юрка, забывая про разбитый нос, а потому наклоняя голову и захлебываясь кровью. – Трепло!

– Юра! – перешла на ультразвук Алена.

– Так он треплется или ничего не говорит? – уточнил Матвей, во всем любивший четкость.

Кривой отмахнулся и завалился в придорожную траву.

– Ой мамочки, – сокрушалась Томочка, с любопытством разглядывая разбитые лица, кровавые дорожки на щеках и синяки.

– Держи!

Зайцева протянула Юрке свой носовой платок.

Сказать, что лицо Иры выражало сочувствие, значит ничего не сказать. В нем были отмеряны доля презрения, литр равнодушия и капля любопытства. Но платок свой отдала. Зато Моторова готова была разорвать собственную юбку, лишь бы спасти любимого. Она суетилась вокруг заметно успокоившегося Лешки. Платка у нее не было, она дергала подорожники, старательно слюнявила рубчатые листочки и прикладывала к ссадинам Королева. Лешка морщился, отстраняясь.

– Прекрати, – устало бормотал он. – Ну, хватит. Уйди. Не надо.

– Из-за чего сыр-бор? – молодецки повел плечами Матвей.

– Кривой злится, что внимания ему не уделяют, – буркнул Гера, стоя на приличном расстоянии.

– Я тебе сейчас! – приподнялся Юрка, но оставил пока взбунтовавшегося гвардейца без наказания.

– Да я правда не помню, – отозвался со своей стороны тропинки Лешка.

Моторова блаженно улыбнулась и поднесла к его лбу очередной подорожник.

– Отстань ты! – взмахнул рукой Лешка.

Удар пришелся как раз по запястью (больно!), а потом ладонь Королева скользнула выше и заехала Ане по лицу.

Звонко так получилось. В этот момент все, как сговорившись, замолчали, удар вышел что надо – услышал каждый.

– Королев! – ахнула Алена.

– Ничего себе, – закудахтала Кузя.

Моторова вздрогнула. Лешка испуганно подобрал ноги под себя.

– Я не хотел. – Королев даже руку спрятал за спину, словно ее могли отрубить за дерзость.

В груди у Ани булькнуло. Глаза Лешки стали расширяться. Теперь в них отражались не только растерянная Моторова, высокое небо с облачками, далекий лес, но и кое-кто другой. Какая-то девчонка…

– Черт! – прошептал Лешка.

Аня отпрянула от него. Бросила злополучный подорожник и стала тереть ладони о колени, словно пытаясь отчиститься от чего-то.

– Нет! – вдруг громко произнесла она и встала. – Нет! – повторила Аня настойчиво, будто споря с кем-то. А потом повернулась и в пустоту перед собой четко произнесла: – Не дождешься!

– А кепки у всех на головах? – не понимая уже, что происходит, пробормотала Алена.

– Совсем больной? – покрутил пальцем у виска Постников и побежал догонять Аню.

– Аномальная область, – философски изрек Матвей. – Вот и Гагарин тут разбился. Недаром инопланетяне решили его здесь забрать. Непростой район. Кирррржачский.

– Девочки, – взмолилась Алена. – Ну, помогите кто-нибудь Ане!

Никто не тронулся с места. Зайцева смотрела на реку. Томочка с Кузей в небо. Инопланетяне могли появиться в любой момент.

Несмотря на неудобную обувь, и на совсем не подходящую одежду, Моторова развила хорошую скорость. Она шагала по дорожке, не замечая ни пыли, ни камешков, ни тянущейся к ней крапивы.

– Ну что, убедилась?

Незнакомка чесала прямо по бурьяну. Ткань юбки с треском отрывалась от зацепившихся колючек. Теннисные туфли были усеяны головками репья.

– Отстань!

– Он все врал! Нет никакой любви!

– Отстань!

– А хочешь, я тебе еще одно доказательство покажу?

– Не хочу!

– Прикинь, он сегодня же признается в любви твоей подружке.

– Зачем?

Аня так резко остановилась, что незнакомка пролетела мимо, но возвращаться не стала. Замерла в стороне.

– Все мальчишки обманщики! Им надо за это мстить.

– Королев хороший.

– Видели мы сейчас, какой он хороший. Между прочим, он мне тоже в любви признавался.

– Все ты врешь!

– А ты думаешь, где он был целый день, пока его весь лагерь искал? Со мной. И было ему хорошо. И о тебе он ни разу не вспомнил. Даже обещал умереть вместе со мной!

– Зачем ты это делаешь?

– Хочу тебе глаза открыть, дурочка! На все ваши «чмоки, чмоки, чмоки…». Мальчишки вруны. И любви никакой не существует! Убей его!

– Нет! Ты все делаешь нарочно.

– Да! Это я поссорила тебя с твоим ненаглядным. И было это легко.

– Ну и дура.

– Почему дура?

Мир кувыркнулся. На мгновение небо поменялось местами с землей, облака взмахнули мохнатыми крыльями и с курлыканьем понеслись прочь.