Особо секретное оружие - Сергей Самаров

Стоп... Еще раз – стоп!

Любое дело обязано иметь какое-то образующее начало. Ведь кто-то же дал им наводку? Как-то они смогли выяснить, что он одинок, что не имеет детей или родственников, которые могут обеспокоиться его исчезновением и уж тем более заподозрить неладное в случае продажи квартиры. И этот кто-то должен хорошо знать Виктора Егоровича... Лучше знать, чем соседи, потому что с соседями он общается мало в силу своей законспирированности и, естественно, не рассказывал никому о своей биографии. Пусть бандиты и дураки, если судить по большому счету, но не настолько же, чтобы не уметь предвидеть возможные последствия. Без этого ни один бандит не пойдет на дело. Тюрьма никому не кажется блаженным раем...

Все знать о нем могут только в ГРУ...

Или в ФСБ... Может быть, у «тихушников» тоже есть свои досье, хотя ГРУ не любит посвящать последних в свои дела...

Но они не знали всего!

Это не подлежит сомнению. Если бы след тянулся из ГРУ или из ФСБ, от него ожидали бы яростного сопротивления и обязательно бы страховались, если бы вообще решились связаться с отставным разведчиком, потому что даже в отставке разведчик не теряет профессиональную квалификацию. Тем более не простой разведчик, а ликвидатор... Более того, не каждый бандит решится связываться с простым отставным сотрудником ГРУ, потому что обязан понимать, что разведчик перестает быть носителем информации только после смерти.

А простейшие, самые доступные данные могут знать в ментовке... Отставной военный... Семейное положение... Значит, имеют своего человека там или просто имеют человека, которого можно купить. При всеобщей страсти к деньгам, что волной нахлынула на людей в последние годы, менты часто и с охотой продаются...

* * *

Женщина на остановке настораживает... И вызывает своим появлением необходимость дополнительной проверки... И потому Виктор Егорович не отправляется сразу домой, а проходит мимо поворота в переулок с аркой посредине, хотя и бросает короткий взгляд в ту сторону. Взгляд-фотографию... Не обученный этому человек не в состоянии оценить обстановку так, как это делает Алданов. Он взглядом фотографирует переулок и проходит дальше. И тут же в памяти реконструирует увиденное – внимательно «рассматривает фотографию». Память не подводит. Уже будучи на пенсии, Виктор Егорович часто просто от скуки занимается тренировкой подобных навыков. И надо же, сгодилось!

Сейчас около ворот стоит другая машина. Уже не относительно простенький, хотя и почти новый микроавтобус с красным крестом «Скорой помощи». Джип «Тойота Ленд Крузер» – солидный тяжелый агрегат, говорящий о тяжести кармана владельца и о том, что владелец уверен в бесполезности посторонних усилий в этот карман заглянуть. Он слишком в себе уверен, имеет за спиной основательное прикрытие, чтобы прятаться от кого бы то ни было. Ни разу до этого Алданов не видел такую машину в своем переулке. Люди здесь живут больше простые, коренные москвичи преклонного возраста. И этот визит тоже настораживает, хотя ничего не решает, не говорит, что джип пожаловал конкретно по его душу...

Он неторопливо проходит мимо поворота и следует дальше, к следующему газетному киоску. Мягкий улыбчивый взгляд, ни на ком не задерживаясь, плавно скользит по лицам прохожих и по стеклам стоящих автомобилей. И около магазина сталкивается со встречным взглядом, который слишком резко «убегает» в сторону. Испуганно убегает, словно...

Опять женщина восточной наружности! Но он поймал ее взгляд...

Значит...

Значит, опасения не напрасны...

Виктор Егорович неторопливо движется в сторону недалекого магазина, где директором работает его соседка Людмила Николаевна. И слышит далеко за спиной попискивание набираемого номера на трубке сотового телефона. Даже затылком Алданов легко определяет направление. Это набирает номер та самая женщина восточной наружности.

Хочется обернуться, очень хочется обернуться и посмотреть этой женщине в красивые глаза. У восточных женщин всегда красивые глаза. В молодости Виктор Егорович по наивности думал, что они специально закрывают платком лицо, чтобы были видны только глаза, потому что лицо большей частью бывает некрасивым. Но обернуться – значит показать свое понимание ситуации...

И он идет, слегка напрягаясь, чтобы сдержать порыв...

– Он идет... – шепчет Талхид, второй саудовец.

– Вижу, вижу... – Голос Талгата слегка подрагивает, и тонкие длинные пальцы нервно перебирают клапан кобуры, словно он собирается оружие достать, хотя это вовсе и не входит в его намерения. Это от волнения. Что принесет эта встреча? Он привык в своей взрослой жизни, чтобы с ним считались, потому что всегда сам на себя берет ответственность за свои удачные или неудачные действия. Так было и во времена службы в армии, так было и потом, когда после лечения он вернулся к нормальной жизни. Все всегда просто чувствовали его характер и всегда считались с его мнением. А сейчас он должен встретиться с человеком, у которого нет причин считаться с ним, но сам он со стариком очень даже считается с самого детства. Больше чем с кем бы то ни было другим в своей жизни. И даже тогда, когда только оценивал свои поступки, мысленно представлял, как может их оценить старый Алимхан. Это всегда помогало не быть подлецом, когда подлость была, казалось, единственным путем к достижению цели. Помогало даже в ущерб собственным интересам, но и это же одновременно давало право уважать себя. Очень важно для каждого человека иметь перед собой такой авторитет, с которым считаешься даже тогда, когда он о тебе вовсе и не помнит. Наверняка не помнит, потому что мальчишек было много, а Алимхан один. Но это и не столь важно. Важно иметь перед собой этот авторитет и мысленно с ним советоваться...

Талгат медленно поднимается. Всматривается в дорогу и делает шаг в сторону тропы, чтобы спуститься загодя. Пусть старый Алимхан увидит его издалека. Он, конечно же, не испугается, нет... Не тот человек Алимхан, чтобы испугаться чужого военного в своих горах. А что его примут за чужого, Талгат не сомневается – трудно узнать в бородатом и абсолютно седом сорокашестилетнем мужчине того мальчишку, что когда-то слушал Алимхана раскрыв рот.

– Мы ждем здесь... – напоминает Фатых.

– Ждите... Подойдете, если позову. Кто-то один. Телефон принесете... – роняет Талгат слова не оборачиваясь.

Тропа крута, но он не смотрит под ноги. Горец, выросший в здешних местах, может позволить себе спускаться по тропе так вот, словно вслепую. Он никогда не споткнется, даже если с закрытыми глазами будет спускаться – в самом деле вслепую, и даже бегом. Это в крови...

Шаг, еще шаг... Неторопливо... А взгляд не отрывается от дороги, по которой степенно, хотя и несколько неуклюже, с чувством возраста, переставляет ноги Алимхан. Когда-то у Алимхана была упругая, быстрая и сильная походка, хотя уже тогда его борода была почти белой. Сейчас эта походка значительно изменилась. Может быть, и сам Алимхан изменился и уже нет смысла в этом разговоре? Может быть, следует просто делать свое дело, забыв про уважение к старику?