Звездочет. Любовник фортуны - Марина Барбышева

— Выньте ключ из замка зажигания… — неуверенно пробормотал лейтенант, совершенно не готовый к такому вопиющему неповиновению. У него появилось смутное ощущение, будто этот человек специально нарывается на неприятности. Однако предчувствие заварухи не придавало молодому лейтенанту уверенности. — Выньте ключ… я сказал… и остановитесь!.. — повторил он еще раз, стараясь выдержать строгий приказной тон.

Сергей кивнул и со второй передачи рванул «шестерку» с места, мгновенно набирая скорость. Как бы неумело выворачиваясь между машинами, он ринулся прямо на шлагбаум. Воздух со свистом врывался в открытые окна. Ревел старый прогнивший глушак. Шлагбаум с жутким треском развалился на части. Проломившись через заграждение, «шестерка» завиляла, потеряв управление, и врезалась в крытый тентом «Урал» пограничников.

В глазах возник эфемерный, призрачный свет. Где-то за пределами головы родились невесомые потусторонние звуки. Постепенно все стало реальным, и Сергей ощутил свое тело. Он лежал на земле между искореженной «шестеркой» и «Уралом», просевшим на одно колесо. У «шестерки» весь передок был безжалостно смят, боковые стекла вылетели от удара, лобовое разлетелось вдребезги. Закрывая спинами прожектора, над ним возвышались темные силуэты пограничников. Они еще ничего не делали. Они просто стояли и смотрели, несколько озадаченные странным поведением человека, который лежал сейчас перед ними, возможно, переломанный и покалеченный. Прямо сказать, и на границе не часто можно увидеть такое.

— Говорю, вынь ключ, а он как даст по газам!.. — возбужденно жестикулируя, пересказывал происшествие лейтенант. — Может, психопат?.. — неуверенно предположил он.

— Да-а… Похоже на то… — глубокомысленно покивал сержант.

Сергей понял, что какое-то время был без сознания. Видимо, при столкновении вылетел через лобовое стекло и ударился головой. В ушах звенело и шумело. Затылок отяжелел, макушка, наоборот, онемела и как бы отсутствовала. Воспользовавшись паузой, сквозь приспущенные веки он оценил позиции и количество пограничников, примерно прикинул физические возможности каждого. Незаметно скосив глаза, осмотрелся вокруг. Пацан-рядовой шустро обыскивал «шестерку», луч его фонарика блуждал но открывшемуся от удара багажнику и смятому салону. Неестественно вывороченные худенькие лапки щеток почему-то ровно со скрипом двигались, хотя их вроде никто не включал… Они будто специально отвлекали внимание пограничников от распростертого на земле тела, тем давая ему возможность осмыслить свое положение и прикинуть дальнейшие действия, а проще говоря, получить фору.

Чтобы окончательно убедиться, что цел, Сергей напряг мышцы. Не почувствовав особенной боли, которая помешала бы ему действовать, он перешел к следующему шагу. Безвольно и расслабленно вздрогнув всем телом, он шевельнулся и застонал.

Лейтенант тут же заметил, что нарушитель очнулся. Он оживленно хмыкнул и склонился над ним, помахав перед лицом паспортом, который он все еще держал в руках. Сергей вяло отреагировал, поведя за рукой лейтенанта мутным не сконцентрированным взглядом.

— Чего бежал, дурак?.. — беззлобно, почти по-дружески спросил лейтенант. — У тебя ж в машине ничего нет. Жить надоело?..

— А-а… Нервы сдали… — простонал Сергей.

— Ну, мы так и поняли, что ты психопат! — хохотнул лейтенант. — Эй! Поднимайте его, — махнул он подчиненным. — В изоляторе заприте!.. Савушкин! Вызови врача! А то что-то он совсем квелый… Может, в больницу надо?..

— Ага… в психушку… в самый раз будет… — согласился сержант.

Двое подхватили Сергея под мышки, тщетно пытаясь поднять, но обмякшее тело поддавалось с трудом. Оно мягко вываливалось из рук, выползало, выскальзывало.

— Давай, мужик, соберись, что ты, как мешок с дерьмом?..

— Угу… — промычал Сергей, придав телу упругости.

После нескольких тщетных попыток его просто потащили по земле, держа под руки. Пыхтя под тяжестью его тела, пограничники лениво переговаривались.

— Может, носилки возьмем?.. Смотри, он совсем никакой…

— Не барин, перебьется.

— А если хребтина сломана?.. Тогда нельзя кантовать…

— Сам виноват. Не хрен было выклевываться…

Вдруг Сергей резко вскочил на ноги и сделал «вертушку», выворачиваясь на руках. Никто не успел опомниться, да он и не дал никому такой возможности, молниеносно разбросав точные меткие удары по сторонам: в пах, под дых, по коленям. Он вырубал пограничников одного за другим. Подвернулся досматривающий его машину рядовой и тут же завалился, получив знаменитый хук слева. Зажженный фонарик отлетел далеко в придорожные кусты, где замер большим светлячком в черной траве.

В контрольной будке кто-то из пограничников что-то возбужденно кричал по телефону, доказывая необходимость крайних действий.

Сергей увидел на земле под ногами свой паспорт, оброненный лейтенантом, и автомат в чьей-то неподвижной руке. Не медля, он пнул документ на середину асфальтированной площадки, схватил автомат и побежал, с разворота стреляя с одной руки по прожекторам и автомобильным фарам. Его точечные выстрелы достигали цели, и фонари взрывались брызгами битого стекла. Испуганные люди падали на землю, закрывая руками головы, сигнализации легковушек взвывали одна за другой на разные лады, образуя неслаженный многоголосый оркестр, тревожную какофонию страха… Отзвонивший пограничник, истошно, по-бабьи, визжа, из караулки наугад, в темноту, лупил из автомата…

Пули взбивали вокруг Сергея фонтаны грунта, почти настигая его. Каждая из них могла сейчас остановить его навеки. Зашвырнув автомат в кусты, он побежал специальными зигзагами и прыжками в сторону российских гор. Пули зудели, как пчелы, проносясь где-то совсем близко, так что остро чувствовался мгновенный жар чиркнувшего раскаленного металла… Пчелиный укус жалом засел в плече… Вскоре пули начали отставать. Шум и свет остались далеко позади. Казалось, будто и не было ничего… Будто все это ему померещилось после удара головой. Но жгучее жало в плече говорило об обратном.

Оказавшись вне досягаемости, Сергей максимально сосредоточился на беге. Он вошел в свой обычный тренировочный ритм, наладил дыхание, упорядочил движения ног и рук, уделив должное внимание отмашке. Его ход стал ровным и мощным. Теперь, когда он завел механизм бега, оставалось только бежать, остальное пока не волновало его. В этом был смысл максимальной концентрации.

Стрелки «Командирских» часов показывали 23.53. Он бежал напролом через перелесок. Вдох, выдох… Раз, два…

Одежда на плече почернела от крови… Жало свербило и жгло… Вдох, выдох, отмашка… Он бежал по ручью, разбрызгивая серебристую в свете луны воду… Черпнул ладонью горсть воды и бросил в лицо…

Ботинки стучат по камням… Р-раз, два, вдох… Одежда насквозь пропиталась кровью… Выдох… Вместе с кровью уходят силы… Бег выжимает их, как воду из мокрой тряпки сильные руки прачки… Скоро силы совсем иссякнут… В теле сворачивается и загустевает вязкая кисельная слабость… Ритм шагов нарушился и расшатался… Сизые тени поплыли в глазах… Нога соскочила с камня… Следующий шаг был в пустоту…