Мистер Селфридж - Линди Вудхед

Тем летом семья Селфриджей уехала на весь сезон на французскую Ривьеру. Туда прибывали все новые письма из Америки с требованием выслать деньги на оборудование и зарплаты. Затем пришли новости, которых Селфридж так ждал: на глубине шестидесяти метров нашли золото – достаточно, чтобы запросить качественный анализ и убедить Селфриджа, что вскоре он разбогатеет. В конце августа он устроил семью на постой в оте-ле «Ритц» в Париже, а сам уехал в Лондон по делам. Ему была назначена важная встреча.

В возрасте семидесяти одного года у Маршалла Филда внезапно появилась пружинистость в походке и улыбка на лице. Заулыбались и крупнейшие ювелиры Европы, у которых он без оглядки скупал бриллианты и жемчуга – подарки для своей невесты Делии Кейтон. Мистер и миссис Артур Кейтон были друзьями Маршалла Филда, который, поговаривали, давно питал слабость к привлекательной и элегантной жене соседа. Когда в 1904 году Артур умер, Филд ухватился за шанс и сделал Делии предложение. Они отплыли в Англию в июле 1905 года и поженились 5 сентября в церкви Святой Маргариты в Вестминстере. Поездка Селфриджа в Лондон была назначена точно так, чтобы он мог нанести визит Филду – и не только чтобы поздравить молодожена.

В двух более ранних биографиях Селфриджа утверждалось, что он отправился на встречу с бывшим начальником, имея в кармане дерзкое предложение взять на себя руководство магазином в Чикаго. Нэнси Коэн категорически отрицает это предположение: «Селфриджу не удалось бы собрать столько денег, а если бы он и смог, Филд не пошел бы на сделку». Однако в то время поговаривали, будто в этом предприятии Селфридж пользовался поддержкой могучего Дж. П. Моргана и что Филд был в должной мере заинтригован, чтобы «взглянуть» на предложение. Изучал ли Селфридж Лондон в качестве плацдарма для собственного бизнеса, как он утверждал в дальнейшем, или предлагал открыть там филиал «Маршалл Филд», мы никогда не узнаем. Так или иначе, надеждам на совместный с мистером Филдом бизнес предстояло вот-вот рухнуть.

Молодожены вернулись в Чикаго в начале октября в сопровождении сына Маршалла, его жены Альбертины и их детей. Направлялись обратно в Америку и Селфриджи. 10 октября они вернулись домой, где их ждала новость, что прииск прогорел. Золота оказалось мало, и добывать его было слишком дорого. К тому времени как компания закрылась, Селфридж потерял шестьдесят тысяч долларов, в пересчете на современный курс чуть меньше миллиона двухсот тысяч.

Куда более страшная трагедия случилась в семействе Филдов: непутевый сын Филда скончался в больнице от пулевого ранения в живот. Естественно, семья утверждала, что какой-то из его пистолетов случайно выстрелил. Другие говорили, будто он совершил самоубийство, а по городу ходили слухи, будто его застрелила «девочка» из борделя, пользующегося самой дурной славой в городе, – «Клуб Эверли». Этим роскошным борделем владели две благовоспитанные сестры из Кентукки – Минна и Ада Эверли. Сестрам было всего двадцать один и двадцать три года соответственно, когда они открыли свое заведение для утоления желаний богатых мужчин Чикаго. Ада занималась наймом. «Я лично беседую с каждой претендент-кой, – гордо сообщала она в рекламной брошюре. – Чтобы устроиться к нам, девушка должна иметь опыт работы – мы не нанимаем любительниц». Так оно и было. Девушки из «Клуба Эверли» являлись не просто красотками в бальных платьях. Они были обучены искусству лести, умению вести беседы и еще лучше – заниматься сексом. Некоторые из них впоследствии чрезвычайно удачно вышли замуж. В заведении были Серебряная и Медная комнаты для королей горнодобывающего дела, а в Золотой комнате ежегодно обновлялась отделка из листового золота. Ансамбль из скрипки, виолончели, пианино и от случая к случаю арфы играл успокаивающую музыку. На кухне заправляли высококлассные шеф-повара, а погреб был полон великолепного шампанского – Минна не подавала красного вина, считая, что от него посетителей тянет в сон. В канун Рождества сестры давали специальный эксклюзивный вечер для «джентльменов из прессы».

Разумеется, «Клуб Эверли» предлагал также азартные игры, и ставки были высоки. Минна, веря, что мужчины предпочитают игру девушкам, установила тридцатиминутный лимит на игру в рулетку и кости. В клубе никогда не устраивали облав – сестры хорошо платили полицейским за протекцию, – и его роскошный покой почти не нарушался, за исключением одного случая, когда отчаянная активистка антитабачной кампании Люси Пейдж Гастон вломилась в клуб с криками: «Минна, ты не можешь дать своим девочкам отправиться прямиком в ад – запрети им курить!»

Хотя отец и сын никогда не были близки, Филд был убит горем. Он продолжал работать – наблюдал за следующим этапом программы по капитальной перестройке магазина – и продолжал еженедельно играть в гольф. В Новый, 1906 год, хотя стоял жгучий холод, он и трое его друзей сыграли восемнадцать лунок, бродя по колено в снегу в поисках специальных красных мячей. На следующий день у Филда заболело горло, но он настоял на том, чтобы не отменять поездку в Нью-Йорк в сопровождении жены и лакея. К концу недели у него развилась тяжелая пневмония, от которой он так и не оправился и скончался в номере люкс отеля «Холланд-Хаус».

Филд спланировал все очень тщательно. Чтобы никто не промотал его нажитое тяжелым трудом состояние, он организовал сложные трастовые фонды. В случае смерти прямых наследников капитал замораживался, и внуки Филда могли получить основную часть своего наследства только по достижении пятидесяти лет. А вот его дочь Этель всерьез разбогатела, что позволило ей встать на защиту мужа-мореплавателя, когда ему угрожало дисциплинарное взыскание за повреждение одного из двигателей на корабле. «Как, предать военному суду моего Дэвида? Я куплю им новый корабль!» – воскликнула она. В результате Военно-морской флот снял обвинения, а шесть миллионов долларов Этель позволили ей купить мужу куропатковое болото в Шотландии, охотничьи угодья в Лестершире, паровую яхту и особняк в Лондоне. Четыре года спустя, в возрасте тридцати девяти лет, Дэвид Битти стал самым молодым адмиралом Королевского флота со времен Горацио Нельсона.

Гарри Селфридж тяжело переживал утрату. Какими бы ни были взлеты и падения в их отношениях, Филд был наставником Селфриджа. Эта смерть положила конец великой эпохе «Маршалл Филд». Поттер Палмер умер. Леви Лейтер умер. Согласно завещанию Филда Джон Шедд стал директором магазина и продолжил воплощать планы по расширению, созданные основателем универмага. Для Гарри Селфриджа, которому было уже пятьдесят, настала пора задуматься о будущем.

L’Angleterre est une nation de boutiquiers[10].

Наполеон Бонапарт

В 1906 году людям, впервые встретившимся с Гарри Селфриджем, и в голову бы не пришло, что ему уже пятьдесят. Он выглядел на десять лет моложе, его голос всегда был полон энтузиазма, и он выматывал людей вдвое младше себя своей неуемной энергией. Хорошей формой он был обязан не физическим упражнениям. «Думать – вот для меня главная зарядка», – говорил он. Когда он размышлял над каким-то важным – или даже второстепенным – вопросом, он садился во вращающееся кресло, поворачивался к окну, сцеплял пальцы в замок на затылке и всматривался в даль. Никто не смел прерывать его в такие моменты. Когда решение было принято, он быстро разворачивался и говорил: «Так, вот как мы поступим. Начинаем!» Вот и все. Единожды приняв решение, он не менял его.