Район-55 - Дмитрий Манасыпов

Рука с топориком пошла вниз.

– Олька?! Оль, ты бы знала, чего на улице творится. Я… Оля? Оля?!

Она сделала еще один шаг вперед. Странный. Мягкий, скользящий и… какой-то неуверенный. Валера утопил кнопку фонаря (остались батарейки, остались!!!) и направил свет на девушку. Горло перехватило спазмом, в животе что-то резко ухнуло вниз, выбросив вверх мороз адреналина.

Темные-темные глаза-щелочки. Зрачки, мгновенно заполнившие всю радужку. Черные полосы лопнувших сосудов под бледной, когда-то очень нежной кожей, сейчас казавшейся пористой и рыхлой, как домашний творог. Все это Валера заметил за те несколько секунд, что она ему дала.

Ольга, растянув узкие губы в подобии ухмылки, блеснула полоской частокола из острейших зубов и метнулась к тренеру.

* * *

Кир перехватил протянутую к нему лапу. Сжал в ладони, чувствуя со страхом, как неожиданно удлинились пальцы, охватывая широкое запястье орангутана. Услышал хруст ломаемой им кости…

Обезьяна закричала, рванулась назад, пытаясь вырваться, задергалась в цепкой хватке. Но зоотехник не выпустил ее, наоборот. Чувствуя, как его наполняет пока неясная, но так четко ощущаемая сила, он выбросил вперед и левую, свободную руку. Схватил орангутана под горло, вцепившись в мягкую рыжую шерсть, подтянул к себе. Джим еще раз коротко заверещал, а потом затих, не делая даже попытки сопротивления.

Кир, действуя по неясному наитию, воткнул взгляд прямо ему в глаза. Старый самец больше не пытался вырваться. Мягкие шаги вокруг кровати тоже стихли. Зоотехник оглянулся. Обезьяны, скорее всего павианы, расселись рядком, точно ожидая дальнейших действий.

– Ты большой и сильный…

– Что?..

– Ты самый большой и сильный. Ты вожак?

– Кто ты? Кто?!. Джим?!

– Ты вожак, ты сильный. Вокруг страшно. Ты вожак.

– Да. Я вожак.

Кир отпустил Джима. Тот отпрянул в сторону двери, сел. Обхватил колени, прижал к груди сломанную лапу, начал раскачиваться и что-то бормотать, опустив морду. Павианы заухали, прислушиваясь к его бормотанию. Зоотехник медленно вылез из-под кровати. Встал, растирая неожиданно затекшие колени. Оглянулся. Павианы, оскалив длинные, в палец, не меньше, клыки, отодвинулись. Он покачал головой, пытаясь прийти в себя…

«Дела-а-а, ох и дела, Кир Кирыч. То ли ты с крыши съехал после того, что сотворилось, то ли спишь. Ну-ка, ущипни себя, да побольнее… опс. А больно. Неужели не сплю? Разговариваю мыслями с обезьяной. Крандец просто. А остальные мохнатые?»

Он повернулся к одному из павианов. Внимательно присмотрелся, пытаясь его заставить поглядеть ему в глаза. Тот отвернулся, старательно глядел куда угодно, только не в глаза Киру. Заворчал, еще больше оттопырив губы и демонстрируя пасть. Но зоотехник вошел в раж, метнулся к нему, схватил прямо за вытянутую собачью морду, не обращая внимания на почти детское всхлипывание, развернул к себе, пристально всматриваясь в умные, такие же, как у человека, глаза…

Они вышли из вагончика через час. Человек в камуфлированном костюме, которые выдавали зоотехникам, и стая из нескольких обезьян. Направились в сторону директорской резиденции…

Женя Байсагин лежал на полу, держась за левую сторону груди и жадно хватая ртом воздух. Его гражданская жена, а по совместительству бухгалтер зооцирка, ревела в углу. На полу валялась пустая упаковка от нитроглицерина. Бухнула дверь.

– Крандец… – Кир посмотрел на директора, который, судя по всему, не смог из-за сердца перенести всю эту галиматью вокруг. – Давно лежит?

– Нет… – Женщина всхлипнула, тряхнув светлыми прядями на голове. – Минут двадцать. Только какая разница? Телефон не работает. Мобильник вырубился. Творится что-то непонятное… а я даже не знаю, есть в этой дыре «скорая», или нет.

– Это точно. – Кир присел рядом с ней. Протянул руку к Байсагину, достал из нагрудного карману пачку «Парламента». Задымил, довольно улыбаясь. – Да и ладно, а? Тут такое творится…

– Да ты про что говоришь-то, а? Это же твой директор, дебил!

Данг!!! Звук пощечины был резким и громким. Она схватилась за щеку, выпучив на него красивые, слегка водянистые голубые глаза. Он покачал у нее перед носом пальцем, потом поднес его к ее губам. Повернулся к двери. В комнату скользнули несколько подвижных фигур.

Женщина вскрикнула, еле успев зажать рот. Вторая пощечина пришлась туда же, где краснел первый отпечаток.

– Рот закрой, сучка крашеная. – Кир улыбнулся. – Смотри внимательно.

Он повернулся к обезьянам, чуть наклонил голову набок. Что-то прошептал. Большой павиан немедленно вцепился лапой в ногу Женечки, повернулся к остальным, рыкнул. Несколько обезьяньих конечностей, лохматых, с длинными сильными пальцами тут же последовали его примеру. Тело еле трепыхающегося директора потащили за дверь, сбросили со ступенек. Вожак павианов, перед тем как выскользнуть на улицу, обернулся. Вопросительно уставился на Кира. Тот кивнул. Через несколько секунд из рассветной мглы донеслось сдавленное всхрипывание Байсагина, перешедшее в стон. Чуть позже раздались чавкающие звуки.

Женщина затряслась, побледнев и прижав ко рту кулаки. Безумно взглянула на зоотехника. Бывшего зоотехника.

Тот улыбнулся, продемонстрировав бухгалтеру ослепительно белые зубы. Кир шагнул к ней, схватил за волосы и потащил в угол, к столу, прикрученному к полу болтами.

– Ты теперь будешь делать все, что я скажу. Поняла, тварь? – Удар по затылку.

– Да… только… пожалуйста, только не…

– Пока не отдам. Если будешь хорошей девочкой. Раздевайся…

Она быстро трясущимися пальцами дернула застежку молнии платья. Сняла, скомкала и бросила в угол. Расстегнула бюстгальтер, стыдливо прикрыв локтем мягкую полную грудь.

– Какие мы скромные…

Кир шагнул ближе. Схватил за длинные густые волосы, разворачивая к себе спиной. Она вскрикнула, несильно, по-детски обиженно.

Он сорвал с нее стринги, так нелепо смотревшиеся на ее слишком полном заду. Толкнул вперед, заставляя упереться животом и руками в крышку стола. Встал сзади, расстегивая ширинку.

Кир не был злым человеком. Никогда не хотел ее, бывшую сейчас такой жалкой и испуганной, лихорадочно цеплявшейся за любой момент, державший ее в прошлой, нормальной жизни. Она не поняла, что все ушло и больше не вернется. Никогда до этого момента добрый и покладистый, всегда смущающийся зоотехник не подумал бы о том, что сможет взять ее так, на письменном столе ее бывшего мужчины. Никогда. До Волны.

Тот Кир, который был совсем недавно, пропал, укрылся, убежал, растворился в темной стороне Силы, сейчас полностью владевшей Киром-новым.

И он взял ее, жестоко и жестко. Ей было больно, но она терпела, надеясь на то, что этим все закончится. Она ошибалась.

Когда по ее ногам побежали горячие и ленивые капли и она решила, что на какое-то время ее оставят в покое, Кир свернул ей шею. Резким и мгновенным движением. Она умерла, так и не успев ничего понять. Что, может быть, было и к лучшему.