Вавилон-Берлин - Фолькер Кучер

Гереон знал такие пули. Они использовались и в Кёльне. Он вспомнил об одном судебном процессе. Доказательства на столе судьи. Пуля из карабина. Она пробила плечо стрелка-психопата, и, вероятно, этого было бы достаточно, чтобы его просто обезвредить, но не убивать. Смертельной оказалась вторая пуля, которая попала точно в сердце. Калибр 7,65. Баллистическая экспертиза однозначно показала, что выстрел был произведен из служебного оружия комиссара по уголовным делам Гереона Рата. Судебный процесс состоялся меньше чем полгода тому назад, и вот тот самый Гереон Рат едет по Берлину в катафалке, сопровождая в морг тела двух убитых женщин. В своей профессии он постоянно сталкивался со смертью, с этим ему пришлось смириться, независимо от того, в какой инспекции он служил. Он знал это, когда решил работать в полиции. Но после случая в Кёльне ему все время казалось, что каждый погибший, с которым ему приходилось иметь дело, может подать на него иск и засыпать его упреками. Так и эти две женщины, хотя он не нес никакой ответственности за их смерть. Коммунистический доктор, разумеется, видел это в ином свете: Рат был полицейским, полиция застрелила женщин, полиция была виновна, а значит, виновен и комиссар.

Рат смотрел в боковое окно, когда они пересекали Шпрее, не обращая внимания на людей на Вайдендаммер Брюкке. Молчание, воцарившееся в машине, было еще более леденящим, чем до этого. Не было смысла говорить с человеком, с которым они жили в разных мирах. Водитель посигналил прохожему, который недостаточно быстро переходил Фридрихштрассе, и тот испуганно оглянулся и, покачав головой, посмотрел вслед бешено мчащейся машине. У Ораниенбургер Тор черный автомобиль свернул на Ганновершештрассе, и вскоре на правой стороне улицы показалось желтое кирпичное здание. Морг Шарите принял их по-прусски холодно и буднично. Равнодушное, каменное пожимание плечами. В здании было много трупов, в том числе и погибших более трагически, чем эти две женщины, застреленные на балконе.

Шофер быстро сориентировался и одним махом въехал в ворота. В катафалке загрохотали цинковые гробы. И все вновь услышали проклятья второго водителя.

7

На мраморном столе доктора Магнуса Шварца тела выглядели по-настоящему безжизненными. Еще сегодня утром Вильгельм Бём думал, что снимки трупа из Ландвер-канала, которые сделал Грэф, походили на фотографии для паспорта, если выбрать правильный размер кадра и убрать раздробленные кисти. Взгляд у трупа был почти приветливым. Только мокрые, чуть растрепанные волосы, свисавшие на лоб, портили общее впечатление.

Здесь, на столе, погибший мужчина выглядел иначе, чем вчера у канала. Бём взглянул на труп, который полностью, до головы, был покрыт белой хлопчатобумажной простыней. Об этом позаботился доктор Шварц, чтобы труп был сухим.

С идентификацией личности, несмотря на подходящие для паспорта фотографии, сделанные Грэфом, они не продвинулись ни на шаг. У погибшего не было при себе никаких документов – и в карманах его шикарного двубортного костюма не нашлось ровным счетом ничего. Бём за все годы своей службы встречался с таким впервые. Даже у жертв ограбления обнаруживали как минимум носовой платок, фантик от конфеты или что-то еще, что могло служить отправной точкой для следствия. Но костюм погибшего из канала был абсолютно невинно чистым и пустым, как будто его сняли с манекена. Машина им тоже помогла не особо. «Хорьх» был зарегистрирован на имя доктора Бернварда Рёмера. Тот был жив и здоров и полторы недели тому назад подал заявление в 113-е отделение полиции о пропаже автомобиля.

По крайней мере, Шарли обнаружила, что этот автомобиль еще на Мёкернштрассе задел припаркованную машину. А Грэф внизу, где были расположены педали, нашел металлический пруток, который он сначала принял за дефектную автомобильную деталь, часть рулевой стойки, то есть за то, что могло стать причиной аварии. Но в машине не было отсутствующих деталей: за исключением вмятин, которые образовались от столкновения с береговым заграждением, «Хорьх» был практически новым. При этом ответ лежал на поверхности: пруток был не чем иным, как рычагом, с помощью которого кто-то зафиксировал педаль газа, чтобы автомобиль с мертвым мужчиной мог двигаться. Так что теперь Грэф и Шарли пытались определить происхождение металлического прутка.

Сегодня утром в жилом квартале между Мёкернштрассе, Темпельхофер Уфер и Гроссбееренштрассе они начали поиски новых свидетелей аварии. Но Бёму и на этот раз не предоставили для этого достаточного подкрепления. Основная часть сотрудников находилась в Нойкёльне или в Веддинге либо наводила порядок в зоне волнений. Авария на Ландвер-канале не имела никакого отношения к майским беспорядкам. Вильгельм все еще называл это несчастным случаем, хотя был уверен, что это не так. Бедный парень, который лежал там, на мраморном столе, наверняка был убит. По крайней мере, кто-то хотел избавиться от его трупа, вместо того чтобы подобающе захоронить его. Это старший комиссар уже мог констатировать, не пользуясь познаниями доктора Шварца.

Возможно, ему действительно надо было бы напечатать несколько копий со снимков, сделанных Грэфом, и еще раз отправить с ними людей, подумал он, когда вдруг услышал низкий голос медика, который решительными шагами входил в тихое помещение.

– А, Бём, добрый день, извините за опоздание, но нам постоянно привозят новые трупы. В городе все вверх дном. – Магнус пожал Вильгельму руку. – Не волнуйтесь, – сказал он, увидев озабоченное лицо комиссара, – из ваших никого нет. Все «красные», и еще пара женщин. Что-то, кажется, вышло из-под контроля.

– Такие истории всегда выходят из-под контроля, – согласился Бём. – Десять лет тому назад все было точно так же. Часто погибают по ошибке.

Доктор Шварц натянул перчатки, подошел к мраморному столу и убрал простыню.

– Но наш друг, которого обнаружили прошлой ночью, в любом случае умер не случайно. Его отделали так намеренно. На суставах его рук и ног нет живого места. Переломы костей, разрывы связок, рваные раны – сплошное свинство. Такое впечатление, что кто-то зафиксировал его руки и ноги на жесткой опоре и потом наносил удары тяжелым тупым предметом. Я думаю, молотком.

– Ужас, ужас! – Бём присвистнул сквозь зубы. – А здесь? – Все тело погибшего было усеяно черно-синими пятнами.

– Относительно просто. Гематомы, которые образовались, вероятно, от ударов кулаком. Здесь, на груди, возможно, след от кистеня. А это, похоже, от удара. Мужчина был основательно избит. Очевидно, людьми, которые делали это не в первый раз.

– То есть исполнителей было несколько?

Шварц кивнул.

– Видимо. Лицо они, похоже, пощадили. Профессионалы.

– Профессиональные преступники?

– Не только они умеют бить профессионально. Еще боксеры или полицейские, – сказал Магнус Шварц. Это был типичный для него род юмора.

– Так что вы мне посоветуете? – спросил Вильгельм. – Внутреннее расследование или поиски Макса Шмелинга[13]?