Зло из телевизора - Геннадий Сорокин

– На каком расстоянии от своего дома вы находились?

– Взгляд я почувствовала в соседнем квартале. Чтобы проверить, не следит ли кто за мной, я зашла в универмаг, походила по этажам, убедилась, что никакого «хвоста» за мной нет, и только тогда пошла домой. В тот день я ночевала одна. Ребенок был у матери.

– Вы кого-то ждали вечером?

– Никого не ждала. Пока я была у мамы, ребенку стало нездоровиться, и мама предложила оставить малышку у нее. Она сказала: «Если Даше станет хуже, я вызову «Скорую», а у тебя дома телефона нет».

– Ребенка зовут Даша, и это девочка. Хорошо. Инна, на досуге набросайте для меня список ваших знакомых. Я не буду опрашивать людей из этого списка и оставлю его у себя на всякий случай – вдруг какая-то фамилия совпадет с эпизодами нападения на других потерпевших.

– Всех подряд знакомых писать? – нахмурилась потерпевшая.

– Нет. Только тех, кто знал о замене мужа номер один на мужа номер два.

Попрощавшись с Тельновой, я вызвал Далайханова.

– Возьми пару человек и прочеши дом, где живет Тельнова. Меня интересуют дети, старухи и подростки, словом, те, кто целый день проводит во дворе дома. Цель опроса – мужчина высокого роста, интересующийся женщиной с приметами Тельновой. Полет мысли уловил? Разъясняю. Наш насильник выбирает на улице случайные жертвы. Какое-то время он идет за ними следом и выбирает момент для нападения. Но с Тельновой у него все получилось не так. Она почувствовала слежку и завела его в универмаг. Ее дилетантские действия только раззадорили насильника, и он решил сменить тактику и напасть на очередную жертву не на улице, а у нее дома.

– По хронологии Тельнова первой подверглась нападению. Все остальные были после нее.

– Я уверен: она была не первой, а какой-нибудь шестой или седьмой по счету. Все действия насильника с Тельновой были отточенными, логически выверенными.

– Почему же тогда до нее никто не заявил о попытке изнасилования? Две или три потерпевшие могут промолчать, но шесть или семь – это перебор.

– Он мог действовать в другом городе или вовсе в другом регионе. Он мог… Да мало ли что он мог! Тельнова – молодая симпатичная женщина, Клементьева – потрепанная наркоманка, Андрейчук – типичная располневшая тетка средних лет. Я не вижу никакой связи между ними, их ничего не объединяет. Если мы не можем уловить никакой системы в действиях насильника, то надо хвататься за любую нить, которая может привести к нему. – Я замолчал на полуслове, подумал и сказал: – Насильник играет с женщинами в какую-то только ему понятную игру. Он и с нами решил сыграть в прятки: он – в темноте, мы – на виду. Нам надо поменяться местами.

После Айдара я пригласил к себе Ключникова.

– Александр Лукич, вынужден признать – ваше определение насильника оказалось очень точным. Он имитатор. Не знаю, для чего он это делает и какие извращенные фантазии толкают его на эрзац-секс, но… – Я щелкнул пальцами, посмотрел на входную дверь, ткнул в нее пальцем. – Александр Лукич, на меня сейчас свалилось проблем невпроворот, так что я злоупотреблю служебным положением и часть своих непосредственных обязанностей переложу на вас.

Ключников согласно кивнул. Если не бегать за преступниками по улицам и не сидеть в засаде в притоне, то он был готов к любой работе. К любой кабинетной работе.

– От моего имени, – стал диктовать я, – заведите дело оперативной проверки в отношении фигуранта, которого мы назовем «Мерзкий имитатор».

– Областники пропустят слово «мерзкий»? – засомневался Ключников.

– Сейчас перестройка, гласность. Почему бы нам не назвать насильника так, как мы хотим? «Мерзкий» – вполне литературное слово. Я лично не вижу в нем ничего вызывающего.

– Попробуем, – согласился Ключников.

– Далее. Окраска фигуранта: серийный насильник, сексуальный маньяк-извращенец.

– Такое оперативное дело в областном УВД точно регистрировать не будут. Маньяк в городе – это ЧП! Тут всех надо на уши ставить, а мы плановой разработкой заниматься будем?

– Александр Лукич, если кто-то в областном УВД заявит, что человек, напавший на пять женщин, не маньяк, то пускай он возьмет на себя ответственность за все последующие нападения. Наш маньяк уже не остановится. Он во вкус вошел. Его пьянит безнаказанность. В последний раз он даже вернулся на место происшествия, чтобы понаблюдать за нашими действиями.

– Слово «маньяк»… – робко попытался возразить Ключников, но я не стал его дослушивать.

– Определение «маньяк» – это мое решение, и оно отмене не подлежит! Один раз – это случай, три – система, пять – маньяк. Наш долг – нейтрализовать маньяка, а не заниматься словоблудием и подбирать ему благозвучное название. Я все понятно объяснил? К вечеру жду материалы на подпись.

Тщательная отработка жильцов дома Тельновой дала нужный результат. Одна из старушек припомнила, что в марте прошлого года к ней возле подъезда обратился симпатичный молодой человек.

– Я видел, как в автобусе девушка выронила записную книжку, – сказал он. – Хотел ей вернуть, да не успел, двери захлопнулись. В этой записной книжке есть ее адрес, да номер квартиры написан неразборчиво.

– С нашего дома девушка? – уточнила старушка. – Как выглядит, расскажи, я тут всех знаю.

Маньяк описал ей внешность потерпевшей, и словоохотливая бабулька выложила ему про Тельнову все, что знала.

– Она с мужем разводится, – «по секрету» сообщила старушка. – Говорят, ребеночек-то не его! Нагуляла где-то, а с виду такая порядочная, здоровается всегда.

Никаких примет маньяка старушка не запомнила.

В воскресенье, отправив женщин накрывать на стол, мы с Макаром Петровичем уединились в его домашнем кабинете.

– Всегда хотел иметь свой кабинет, – сказал я, рассматривая корешки книг на стеллажах.

– Станешь большим начальником, получишь квартиру улучшенной планировки и отведешь одну из комнат под кабинет. Или у вас с квартирами нынче туго?

– Точнее сказать – никак. Последние квартиры на расширение давали в прошлом году, а в этом сказали, что все квартиры пошли на улучшение жилищных условий ветеранов войны и афганцев. Макар Петрович, нам, чтобы встать в очередь на расширение, нужно ребенка родить, а времена нынче такие…

– Андрей, ты не смотри, что в магазинах полки пустые. Не хлебом единым жив человек! Даже в самые голодные годы люди рожали и воспитывали детей. Если ждать, когда снабжение в стране наладится, то ребеночком вы очень и очень не скоро обзаведетесь… Или вы уже? Лиза еще не беременная?

– Пока нет, но как только – так сразу.

– Закуривай! – Кононенко протянул мне пачку финской «Мальборо» в мягкой упаковке.

– Откуда такая роскошь? – шутливо спросил я.

– Нынче к врачу с пустыми руками заходить неприлично. Хочешь получить хорошую консультацию – прихвати с собой пакетик с презентом. Я поначалу отказывался от этих подношений, а потом думаю: «Зачем из себя святого строить? Вся страна живет по принципу: ты – мне, я – тебе». Эти сигареты мне принесла заведующая овощной базой. Не думаю, что она их купила у спекулянтов на рынке.