Мокрый мир - Дмитрий Костюкевич

Лита отстранилась, не желая прикасаться к эфемерным силуэтам.

Нэй пнул опять. Коралл зашатался, готовый выпасть из гнезда, как гнилой зуб из десны.

Тьма окуривала духоловку. Тьма гуляла по лицам капитанов и матросов. Они улыбались, демонстрируя черные резцы.

– Постой, – выдохнула Лита.

Нэй оглянулся, озадаченный, с занесенной над кораллом ногой.

Лита смотрела на ухмыляющегося алчно Джорди Каллена. Всматривалась в его глазницы, как в иллюминаторы. И узрела, будто мигом спала пелена.

Внутри вычищенных дыр бушевал шторм. Волны накатывали друг на друга, но это была не вода. Увиденная Литой Река состояла из черных и гладких угрей. Они ползали и копошились там, в преисподней черепной коробки. Миллиарды извивающихся рыб. Мрак был соткан из длинных тел. Он жаждал вылиться наружу, в наш мир, и пожрать все: лживый штиль, ясное небо, Реки и сушу.

Мрак использовал плененные души, чтобы убрать последнюю преграду на пути. Зло, прикованное к атоллу. Отравившее рыбака и смотрителя абсолютное зло.

– Стой! – воскликнула Лита.

Она не почувствовала, как Нэй снял слезинку с ее щеки.

И таращилась на Джорди Каллена, который больше не притворялся Джорди Калленом. Лица призраков оплыли и вытянулись, из распахнувшихся пастей лезли угри, точно языки, лакающие воздух, облизывающие прозрачные рыбьи зубы мертвецов.

– Еще одна ловушка, – проговорил Нэй, мрачнея. Он понял, как близок был к пропасти. – Духоловка удерживала не только жертв кораблекрушений. Те, кто установил ее, стреножили демонов, царивших на рифах.

– И мы почти освободили их. – Лита дрожала.

– Если бы ты не догадалась… – Нэй не стал развивать мысль. Обхватив ладонями колючую раковину, он возвращал алтарь в горизонтальное положение. Призраки рычали и выли, когти полосовали пустоту. Угри вылезали изо ртов, разрывая связки, ломая челюсти, откидывая пустые головы мертвецов за спины, как капюшоны. Но духоловка не позволяла им причинить вред живым, и все, на что они были способны, – взывать к Лите, просить ее остаться с ними навсегда, стать новым рыбаком и удить рыбу; тут хороший клев, говорили они, хороший улов.

Они царапали камни и кричали вслед уходящим по склону людям:

– Выпустите нас, выпустите, выпустите!

* * *

Чтобы подсластить новость о смене курса, Нэй разрешил экипажу отдохнуть. Полная луна бороздила великую реку небес, освещала глиняного рулевого. Лита подлатала голема.

Команда когга сократилась до двух человек: Сынка и черного матроса с раненой рукой. Речники пили на камбузе ром, плескали под ноги тягучий напиток, чтобы он смочил доски – поминали ушедших. Сынок подливал Лите и не сводил с нее влюбленных глаз. Нэй не сомневался, что эта девица постоит за себя в компании мужчин.

Запершись, он медленно разделся.

«Каллен» шел на запад.

В голове Нэя хранилась карта, принесенная из храма Чрева Кита. Карта, которую дал ему мертвый, занявший тело Литы Уильям Близнец.

Когг шел к острову железных повозок, работающих от молний.

И Нэй не знал, кто из пассажиров судна вернется в Полис живым.

Настороженный Вийон наблюдал за хозяином. Ныли ссадины. Стихи из книги никак не усваивались.

Через час угрюмой борьбы с поэтическими строками в дверь постучали. Нэй потянул за нить прозрачности и увидел покачивающуюся Литу. Захмелевшую, вздернувшую носик, подбоченившуюся.

– Не прикидывайся спящим! – заголосила она. – Ты ведь наврал, да? Маринк не посылал тебя к северным рекам? Ты изначально планировал продлить маршрут?

Нэй молчал, и Лита, поколотив дверь ножкой, удалилась.

Ему было горько оттого, что не он, не его фамильяр, а какая-то плебейка встала меж миром живых и вечно кипящей Рекой по ту сторону.

Гордость… чертова гордыня, на которую вечно указывал учитель.

– Ты должен моему отцу целый флот! – Голос Литы доносился из висящего на бимсе амулета. Раковину смотрителя Нэй забрал себе, а второй опрометчиво поделился с девицей. – Чтоб тебя кракены сожрали!

«Цыц!» – Нэй стрельнул пальцем в тут же заглохшую спираль.

Когг скрипел на волнах.

Нэй думал о тонкой стене меж мирами и о тьме снаружи всего.

Три нити сплелись воедино.

Подложив подушку под голову, Нэй глядел на появившуюся в углу тюльпу.

Созданная им девушка сидела смирно и безропотно улыбалась, а медовые волосы ниспадали на плечи и белую шею.

Такой – покладистой и покорной – Лита нравилась ему гораздо сильнее.

Нэй вошел без стука.

В каюте висел тяжелый запах. Тело девушки сражалось с болезнью, сражалось и проигрывало.

Лита слегла на пятый день пути к острову, расположение которого Нэй выведал у призрака Уильяма Близнеца. В полуобморочном состоянии, охваченная жаром, Лита жаловалась на боль в груди. Кашляла – сухо, нехорошо.

Нэй смочил над тазом суконку водой из кувшина, присел рядом с койкой и обтер лицо и шею девушки. Красных пятен стало больше, особенно на шее, которую словно охватил широкий алый ошейник. Лита слабо поморщилась, дрогнули воспаленные веки. Она посмотрела на тряпицу.

– Платье мое испортил? – Облизала посиневшие губы. – Не прощу.

– Пить хочешь? – спросил Нэй.

– Пить… – прохрипела Лита. Резко, горячо. Нэй ощутил это лицом.

Он дал ей теплой воды с лимонным соком. Пока она пила, приподнявшись на локте, отказавшись от его помощи, Нэй смотрел на ее перепутанные, растрепанные волосы, затем на скачущие по переборке тени. Под подволоком раскачивались фонари. Вийон забрался на стол и настороженно наблюдал за больной.

В легких Литы поселилась скверна, и колдун был бессилен перед пожирающим девушку недугом. Магические нити тянулись к энергетическим эманациям человека, страху, отчаянию, боли, питались этими грубыми выделениями, гаввахом, но не могли проникнуть глубже, подлатать, исправить. Любое воздействие на человеческое тело было поверхностным: наложить печать молчания, отвести взгляд, сменить личину. Игра с воздухом, фата-морганами и отражениями внешнего мира.

– Это все она… – Лита уронила голову на мокрую подушку, – эта сучья духоловка на островах… накликала…

– Отдохни.

– Только этим и занимаюсь. – Она сипло рассмеялась, закашлялась. Вийон съежился: от этих сухих раскатов длинная шея ласки будто укорачивалась. – Что, не нравлюсь тебе… такой?

Нэй смочил и выжал суконку, скрутил валиком и приложил к горячему лбу Литы.

– Не боишься… подцепить проклятие мертвецов? – спросила она, ее взгляд затуманился.