Стон земли - Сергей Самаров

Значит, и в Магадане людей, объявленных в международный розыск, свободно пропускают, слегка расстроился майор Лохматый и спросил:

– У тебя все?

– Остальное в протоколе подробно описано. А женщину-администратора из гостиницы на «Скорой» увезли. Жесточайший гипертонический криз. Вы ей устроили?

– Постарались, – кивнул Супротивников. – Очень старались.

– Ты бригаду свою не распускай, может, придется на квартиру к Бикбулатову ехать, – предупредил Лохматый капитана. – Но это после допроса решим.

– Куда я их распущу… Мы до утра дежурим.

Едва ушел Смолянинов, как привели задержанного. Точно так же, как остальных, усадили на рискованный стул. Бикбулатов казался спокойным и уравновешенным человеком. И смотрел прямо, словно был абсолютно уверен в своей невиновности и ничуть не сомневался, что после разговора, которым он, наверное, считал допрос, его сразу отпустят домой.

– Как фамилия твоего друга? – сразу начал Супротивников.

– У вас же его паспорт. Рахматуллин. Абельзада Рахматуллин.

– Я про другого друга спрашиваю. Про того, который вас познакомил с Волохой и с Гортаном. Джогирг…

– Музарбеков. А он здесь при чем?

Старший лейтенант вскочил со стула и подбежал к компьютеру. Компьютерную мышь он просто вырвал из рук майора Лохматого, который одновременно с допросом играл в простейшую компьютерную игру «Линии», гоняя шарики по квадратам. Супротивников быстро открыл отчет о своем разговоре с владельцем и генеральным менеджером ограбленного прииска и нашел нужную строчку. Убитого вместе с другими охранниками племянника владельца звали Джогирг Музарбеков. Осталось малое. В отдельную компьютерную папку были сохранены фотографии убитых. Старший лейтенант отыскал нужную, вывел лицо во весь монитор и развернул его к задержанному.

– Он?

– Нет, категорично – не он. У Джогирга лицо вытянутое, а у этого, как луна. Вообще не похож… Нисколько.

– Ты сам давно его знаешь?

– Да нет. Пару месяцев назад в самолете рядом летели. Да, точно. Сегодня ровно два месяца. Сидели рядом. Разговорились. Потом в баре встретились. Я ему свой номер телефона дал. Он позвонил, в гости напросился. Выпили бутылку спирта, и он остался у меня ночевать. Потом на улице встретились. Четыре дня назад. Он с этими шел… которых с нами повязали. Познакомил.

– А зачем он в Магадан прилетел?

– У него здесь дядя прииском владеет. Он к дяде намеревался под крылышко пристроиться.

Дело начинало приобретать интересный оборот…

Даккашев набрал по памяти номер и поднял трубку к уху.

Он уже говорил как-то подполковнику Камачо, что никогда не заносит важные номера в память трубки на тот случай, если она вдруг попадет в руки федералов, подразумевая, естественно, что это может произойти только в случае его смерти. А если звонит, то номер, набранный последним, как, впрочем, и все предыдущие, удаляет. Предосторожность не лишняя, если учесть сферу деятельности Абали Гирмасолатовича. Эктор Камачо такую предусмотрительность мог только одобрить. Почему же не одобрить, если память помощника позволяет ему держать в голове множество телефонных номеров. Хотя, возможно, не такое и множество. Даккашев пользовался своей трубкой спутниковой связи крайне редко. Сам жаловался, что разговоры по ней слишком дороги для простого смертного бандита. Бандитом он сам себя называет, не слишком вникая в смысл этого слова. Бандит – это член банды. А банда в английском языке – не обязательно преступное сообщество. Это просто группа, может быть, даже музыкальная, но, как правило, группа единомышленников. Это у русских, как слышал Эктор Камачо, банда означает сборище преступников. Так трансформируются слова, заимствованные из чужого языка. Будто бы у русских своих синонимов нет. Подполковник Камачо беседовал недавно с одной грузинкой, специалистом по русской филологии, и именно на эту тему. Она сказала, что такие слова есть. Раньше, несколько веков назад, все люди, которых сейчас называют бандитами, назывались разбойниками, а их банда называлась просто ватажкой. Хотя ватажкой называли и группу людей, отправляющихся, например, на заработки. Ватажка плотников, ватажка лесорубов и еще кого-то. То есть ватажка являлась полным синонимом слова «банда». Так и пользовались бы русские своим словом, зачем же чужие понятия коверкать…

Абали Гирмасолатович долго держал трубку около уха, потом развел руками, показывая свое бессилие.

– Не отвечает. Гудки проходят, а он не отвечает. Может, обстоятельства не позволяют. Может, трубку в кармане куртки оставил, куртку снял, а сам в сторону отошел. Не отвечает. Что будем делать?

– А что нам остается делать? Есть какие-то конкретные предложения? – поморщившись, спросил подполковник.

– Ждать.

– Будем ждать, – согласился Камачо. – Пусть хотя бы носильщики отдохнут как следует.

Носильщики слышали этот разговор и без команды стали располагаться, кому где удобнее, но все рядом со своими ящиками. Вообще-то долгий отдых в маршруте так же вреден, как и чрезмерная усталость. По утрам всегда бывает труднее в маршрут включиться, чем после короткого дневного привала. И не только носильщикам, но всем, кто преодолевает маршрут. И после долгого отдыха происходит то же самое, что после долгого сна. Но здесь уже следует исходить из обстоятельств. Группа встречающих могла по каким-то причинам задержаться, и тем, кто прибыл к границе раньше, остается только отсыпаться. Тем более носильщикам предстоит еще дальше идти, и идти далеко. Сначала в Чечню, совершив полновесный дневной переход в очень сложных условиях, а потом уже по горным тропам перейти в Ингушетию, куда груз и предназначен и где их будет ждать машина. Разгрузятся, и сразу в обратный путь, но уже налегке.

Подполковник Камачо вытащил свой смартфон, посмотрел раздел «заметки», потому что забыл, как зовут человека, которого они ждут, и только после этого спросил Даккашева:

– Я так и не понял, по какой причине Лорса Мажитович решил в этот раз самостоятельно возглавить группу? Ему что, не на кого положиться?

– Он хотел побеседовать с вами, господин подполковник, лично. Что-то важное у него в голове сидит, но без вашего согласия он решиться, как я понял, не может.

– А о чем разговор?

– Это вы лучше у него спросите. Я только краем уха слышал, и потому говорить не могу.

– Хотя бы тему назови, чтобы я мог продумать.

– Насколько я понял, это касается кредита.

– Какого кредита? Лорсе Мажитовичу деньги нужны?

– Нет. Денег у него своих девать некуда. Он, кажется, хотел договориться о поставках в кредит. Что-то там у него с графиком нарушается, я точно не знаю. Он сам, как встретитесь, расскажет.

– Ладно, я подожду, – согласился подполковник Камачо и откинулся спиной на землю, забросив руки за голову. Впрочем, даже откинувшись, он все равно мог наблюдать за всем окружающим.