Река Вуду - Роберт Крайс

Эдит Будро переводила взгляд с Люси на меня и обратно. Она приоткрыла рот, тут же его закрыла и сложила руки на груди.

— Миссис Будро, надеюсь, то, что мы вам сообщим, не будет для вас шоком, но кто знает? — начала Люси. — В любом случае мы принесли вам неплохую весть. Это очень, очень хорошая новость. Вы знали, что девятого июля тридцать шесть лет назад ваша мать родила девочку, а потом отдала ее на удочерение?

Глаза Эдит Будро снова начали перебегать с меня на Люси и обратно.

— Зачем вы сюда приехали? Кто вас послал?

«Да, Джимми Рэй собственной персоной».

Снова звякнул звонок, и в магазин вошла светловолосая девушка. Эдит Будро вцепилась в руку Люси и прошептала:

— Прошу вас, ничего при ней не говорите.

Она подошла к девушке и что-то ей сказала, но так тихо, что мы ничего не расслышали. Люси посмотрела на меня и шепотом спросила:

— Чего она боится?

Я покачал головой. И тут вернулась Эдит Будро.

— Это Сэнди. Она мне помогает. Мы можем пройти в заднюю часть магазина, — сказала она.

Эдит провела нас через занавешенную дверь в подсобку. Стойки с одеждой в пластиковых чехлах заполняли почти все пространство, а у стен и на полках стояли белые и голубые коробки. Около туалета пристроился холодильник для воды. Задернув занавеску, Эдит воскликнула:

— Не понимаю, что вам от меня нужно!

Голос Люси звучал спокойно, и уверенно, и очень ласково — прямо-таки радиоведущая, разговаривающая со своими слушателями после полуночи.

— Моя клиентка, возможно, является тем ребенком, которого отдала ваша мать, — сказала она. — Ваша сестра, Эдит. Ей ничего не нужно ни от вас, ни от кого-либо другого из вашей биологической семьи. Единственное ее желание — узнать свою медицинскую историю.

Эдит Будро сощурила глаза и кивнула, словно события начали развиваться слишком быстро и она перестала за ними поспевать. Интересно, что ей сказал Джимми Рэй? А заодно где он раздобыл деньги на «мустанг»?

— Я не знаю, — прошептала Эдит Будро.

— Мы можем убедиться в том, что моя клиентка является тем самым ребенком, которого ваша мать передала на попечение штата, только одним способом: обе стороны заявят о своем желании сделать запрос на предмет регистрации факта удочерения с целью обнаружения соответствующих записей. Если таковые записи имеются, закон штата позволит нам рассекретить закрытые документы для окончательного установления личности.

Эдит Будро кивала, но, похоже, не вполне понимала, о чем речь.

— Вы думаете, ваша клиентка — это тот самый ребенок? — спросила она.

— Да, мы так думаем.

— В таком случае кто вас послал? Ребенок?

Она так нервничала, что принялась раскачиваться, словно в такт биению своего сердца.

— Моей клиентке тридцать шесть лет. Она уже взрослая женщина.

— Все это было так давно.

— Ей ничего от вас не нужно, миссис Будро. Она просто хочет знать детали медицинской истории своей семьи. Болел ли кто-нибудь раком груди или матки? Какова продолжительность жизни членов вашей семьи? И все такое.

— Моя мать умерла.

— Мы знаем. А еще нам известно, что ваш отец болен. Именно поэтому мы пришли к вам. Вы нам поможете?

Она с минуту молчала, продолжая раскачиваться, а потом сказала:

— Я должна позвонить мужу. Мне необходимо посоветоваться.

Затем она повернулась и стремительно вышла. Люси громко выдохнула и налила себе стакан воды.

— Что здесь не так?

— Кто-то сильно ее напугал. Скорее всего, Джимми Рэй.

Люси смяла бумажный стаканчик и, не найдя мусорного ведра, положила в карман.

— Чем ее могли напугать? Речь идет всего лишь об удочерении.

Эдит Будро потребовалось совсем немного времени, чтобы переговорить с мужем, а ему — чтобы появиться на сцене. Минут через восемь-девять звякнул звоночек на входной двери, и, отодвинув занавеску, в подсобку вошел высокий, краснолицый мужчина примерно одного возраста с Эдит. У него были могучие плечи и довольно большая задница, маленькие глазки и обветренное лицо, а также огромные руки, грубые и мозолистые. На нем была форма шерифа округа Евангелайн, и это оказался тот самый коп, которого я видел с Джимми Рэем на ферме лангустов.

— Меня зовут Джоэль Будро, — отчеканил он. — Я шериф округа Евангелайн. Могу я взглянуть на ваши документы?

Произнося эту речь, он посмотрел немигающими глазками сначала на Люси, затем на меня. Взгляд настоящего копа.

Люси показала ему водительские права и свою визитку. Взглянув на мою лицензию, он только и сказал:

— Калифорния.

Я кивнул.

— Оружие есть?

— Нет. У меня нет права на ношение оружия в штате Луизиана, — ответил я, покачав головой.

— Проверим?

Он указал на стену, я встал в стойку, и он меня обыскал. Люси Шенье сначала очень удивилась, а потом разозлилась.

— В этом нет никакой необходимости, — нахмурилась она. — Я адвокат. Этот человек является частным детективом, имеющим лицензию. Мы проводим абсолютно законное расследование.

Она взволнованно дышала, явно недоумевая, почему он так себя ведет. Ситуация неожиданно вышла из-под контроля, к чему она не привыкла.

— Все в порядке, — успокоил я ее.

Шериф переписал информацию, указанную в водительских правах, в блокнот. После этого он швырнул мне лицензию, не слишком заботясь о том, поймаю я ее или нет.

— Ну хорошо, мы все проверим, — прорычал он. — И посмотрим. А теперь, когда нам известно, кто мы все такие, почему бы вам не рассказать, что вы тут разнюхиваете.

Он расправил плечи, словно перед ним были юнцы, остановленные за превышение скорости на проселочной дороге.

Люси это уже совсем не понравилось, но она еще раз все повторила для Джоэля Будро, рассказала о засекреченных документах, о том, что, возможно, наша клиентка является ребенком, которого Памела Джонсон отдала на попечение штата, и что наша клиентка не желает вступать ни в какие контакты со своей семьей и ее интересует лишь медицинская история.

Джоэль Будро, даже не дав ей договорить, покачал головой:

— У вас есть какое-нибудь доказательство того, что тот ребенок и ваша клиентка — это одно и то же лицо?

— Нет, сэр, — ответила Люси. — Но они родились в один день, обе женского пола и обеих отдали на попечение штата. Вот почему мы хотим открыть опечатанные бумаги.

Он снова покачал головой.

— Не интересует. Я хочу, чтобы вы, ребята, оставили мою жену в покое. Нам не нужен товар, который вы продаете.