Охота на Князя Тьмы - Диана Маш

Ну вот тайна и открылась. Даже гадать не пришлось. Акулина Никитишна, обожавшая столицу, но вынужденная коротать свои дни в небольшом уездном городке, жутко ненавидела женщину, которую считала причиной всех своих несчастий. И пусть чувства ее были объяснимы, а обозначенную особу я даже не знала, с чего-то ощутила обиду.

Оставался вопрос — что мешало ей после смерти мужа, сменить место жительства? Вот только задавать его сейчас в лоб как-то… неприлично.

— Сгубить? — переспросила я. — Разве на них в лесу не напали разбойники? При чем здесь моя матушка?

Продолжавшая хранить молчание Инесса Ивановна, всем своим видом показывающая, что хотела бы замять неприятную тему, лишь недовольно покачала головой.

— Напали, — скрипнув зубами, согласилась графиня. — Да только не было бы той треклятой поездки, ежели б не Александра. У меня глаз наметан, сразу вижу, когда у барышни вольные взгляды. Платья ей побогаче подавай. Украшения. Поездки на воды. А муж во всем потакал. Как пить дать, она его на свадьбу к Куприным ехать уговорила. А ведь даже в газетах писали, что неспокойны дороги. Душегубы, зимой, за кажным деревом. Не послушался Алексей. Вот и вышло… что вышло. Данил Максимович мой, как узнал, что с приятелем приключились, сам не свой сделался. Похудел, осунулся. Доктора лишь руками разводили. И полугода не прожил. Преставился.

— Маменька, — снова вмешался Серей. — Все это явно лишнее. И Софье Алексеевне слушать ни к чему.

— И вправду, что это я? — тряхнула головой Акулина Никитишна. И атмосфера в комнате из напряженной, удушливой, вдруг разрядилась, сделавшись непринужденной. — Ты тоже прости меня Софьюшка. И не подумай, что мои чувства к твоей маменьке, могут как-то тебя задеть. Ты пусть и пошла в нее внешностью, характер имеешь скромный, почтительный. Сказывается воспитание тетушки. Да и сын мой души в тебе не чает. Как же материнскому сердцу супротив идти?

И вправду, как же? Сын-то не тряпка. Свое мнение имеет. Вот и приходится привечать в доме дитя той, что даже после смерти вызывает отвращение.

Но зачем я сдалась целому графу? Неужто в столице достойной девицы не нашлось. С титулом и при деньгах? Или здесь, в Китеже? Ведь не в любви же дело?

На зло маменьке отморожу уши? Уже теплей…

И все же, так много вопросов… И так мало пока ответов…

Аппетит был испорчен безвозвратно.

Уха больше не вызывала слюноотделение. К поданной позднее запеченной в ягодах утке никто даже не притронулся. Пышущий жаром пирог со стерлядью остыл и перестал издавать волнующий запах.

Воцарившаяся в зале гробовая тишина, казалось, угнетала всех, кроме хозяйки дома. Пока мы вчетвером — я, Ефим Ефимыч, тетушка и Сергей — делали вид, что цедим чай, она один за другим прикончила четыре эклера. А когда потянулась за пятым и обнаружила пустую тарелку, недовольно нахмурилась и отставила в сторону недопитую чашку.

— Софьюшка, Инессушка, а не пройти ли нам во вторую гостиную? Посплетничать, обсудить приготовления к свадьбе? Мужчин, разумеется, не приглашаю. Им о наших женских делах знать ни к чему.

Закончив кокетливо хлопать глазами, Акулина Никитишна, слишком живо для тучной комплекции, подскочила со стула. Ее супруг, больше напоминавший непримечательную деталь интерьера, и сын, во взгляде которого бушевали направленные в мамашу молнии, поднялись и застыли в поклоне. Инесса Ивановна, бросив на меня обреченный взгляд, последовала их примеру. А я… мысленно искала самую вескую из тысячи причин, покинуть этот дом.

Все, что могла сейчас узнать, я узнала. Снова заводить разговор о родителях — только нагнетать и без того непростую ситуацию. Спрашивать в лоб, кто из них пустил в меня пулю — решат, что рехнулась. Лучше брошу силы на поиск женщины из Сониного дневника. Авось улыбнется удача.

— Прошу прощения, — привлекла я к себе всеобщее внимание. — Но я вынуждена откланяться. У меня назначена встреча с… модисткой. Знала бы заранее о вашем приглашении, я бы, конечно, ее перенесла. Право, так неловко.

Лучшим вариантом было бы сослаться на головную боль. Причина весомая, себя зарекомендовавшая, уже не раз выручавшая. Но… тетушка.

Вдруг увяжется за мной? Опять доктора позовет? Тогда из дома не выйти. А встреча с модисткой, если верить историческим романам, то же, что современный «шоппинг» — самое «женское» занятие на свете.

Вот и графиня Бабишева так считала. Расплылась в понимающей улыбке и небрежно махнула рукой.

— Ну что ты, Софьюшка, бог с тобой. К чему эти прощения? Отпускаю со спокойным сердцем. Даже бриллиантам нужна огранка, что уж говорить о красивых барышнях. Ох, эта молодость! Инессушка, ну хоть ты останься, составь мне компанию.

Тетушка, может и рада была бы откланяться, но тяжкое бремя приличий и манер не давало извернуться. А потому изобразила вежливую улыбку и кивнула.

— С превеликой радостью, Акулина Никитишна.

Медленно переведя дыхание, которое, оказывается, успела затаить, я поднялась, изобразила что-то вроде реверанса и стала задом отступать к двери.

С головой затопило облегчение — легко отделалась. Но не тут-то было. Меня вдруг резко остановил оклик жениха.

— Софья Алексеевна, прошу, окажите мне честь, разрешите сопроводить вас хотя бы до дома?

Ну, до дома, это не до вымышленной модистки. Можно и согласиться. Что я и сделала, подав подоспевшему мужчине обтянутую черной перчаткой руку.

Как только за нами закрылась дверь особняка, Сергей помог мне сойти с крыльца. Не дал упасть, когда я неловко поскользнулась. И, взяв под руку, повел сторону нашего с тетушкой дома.

— Софья Алексеевна, молю, не серчайте на матушку. Люди в возрасте зачастую излишне в эмоциях и не сдержаны на язык. Говорят первое, что приходит на ум. А нам, молодым, красней и прощения проси.

— Ничего страшного, Серей Данилович, — вежливо подбодрила я мужчину. — Проблемы родителей, детей не касаются. Мы с вами всего лишь жертвы их недопонимания.

— Поверьте, дорогая, не было меж родителями вражды. Мой покойный отец почитал вашего батеньку за родного брата, которого не имел. И Алексей Макарович платил ему взаимностью. Дружба длинною в жизнь… не шутки. А маменька… — он махнул рукой в сторону. — Пустое это. Знает она, что отец в Китеж не вслед за приятелем подался, а по велению самого императора. Родня наша из этих мест, вот его на должность градоначальника и назначили. Акулина Никитишна всю жизнь в столице прожила. Подруги, театры, приемы. Ехать больно не хотела. Был страшный скандал. Она, разумеется, вскоре отошла, смирилась. Но прежней теплоты меж ними больше не ощущалось.

Последние слова Сергей буквально выдохнул, невольно выдавая