Ковчег Судного дня - Дмитрий Захаров

— Это так эротично, правда? — прошептала она на ухо.

Павел на всякий случай кивнул. Ему было страшно. Хозяйка потянулась, словно кошечка, пробудившись от сна.

— Думаю, никто не станет возражать, если на этом деловую часть собрания можно считать завершенной. А сейчас я хочу представить нашего нового сотрудника.

Рюмин знал, что, становясь центром внимания, немедленно краснеет. Особенность сосудов лица, шеи, которую не мог скрыть крымский загар. Он почувствовал себя голым среди одетых.

— Павел Алексеевич Рюмин, уроженец города Москвы, — расхваливала новичка на манер рыночного зазывалы госпожа Браун. — Я уверена, что Павел вольется в наш коллектив, а вас, друзья, я попрошу оказать ему содействие.

С этими словами она покинула зал. Павел хотел окликнуть ее, но каблучки уже стучали по коридору, а его немедленно обступили люди. Наркоман задавал вопросы, дергал за рукав куртки, полковник спрашивал обстоятельно, конкретно, по существу. Кто он? Чем раньше занимался? Многодетная мать представилась Людмилой. Она интересовалась, женат ли Павел Алексеевич и нет ли у него детей. Павел отвечал невпопад, к горлу подкатил ком тошноты, в голове, как заезженная пластинка, звенел на высоких частотах женский крик. Шесть минут!

Сильная рука пришла на помощь, выдернув из пахнущих жареным цыпленком и потом объятий Людмилы.

— Тебе надо освежиться, братан!

Алекс обхватил нового друга за талию, вывел наружу. Рюмину почудилась синяя куртка электрика Жоры, мелькнувшая в конце коридора. Он нащупал клочок бумажки с его номером в кармане куртки, а рядом твердая коробочка. Обручальное кольцо с алмазом. Сейчас это было очень далеко, в прошлой жизни. Круговерть событий завертела скромного московского парня в чудовищном вихре событий, его влекло в неведомое будущее, так утлую щепку несет весеннее половодье в окружении обломков синего льда и снежного крошева.

Прохладная свежесть ночного города окутала огнями витрин и тем неповторимым городским шумом, без которого не мыслит жизни любой житель мегаполиса. Алекс нажал кнопку на брелоке сигнализации.

— Лезь в тачку! — приказал мулат. Он критически осмотрел помятую наружность нового сотрудника. — Сейчас будем приводить в норму, братишка!

Заурчал мощный двигатель, внедорожник выехал из зоны парковки и уверенно набирал скорость.

Ночной Петербург выглядел респектабельным, утомившимся за день господином. Погасли витрины магазинов, зажигались фонари. Приглушенное шуршание колес автомобилей было похоже на деликатный шепот театралов накануне представления. Огни домов мерцали ровным желтым светом, город погружался в дрему.

Японский внедорожник мчался по безлюдной набережной, загорелся красный сигнал светофора. Вместо того чтобы замедлить движение, «тойота» пролетела перекресток как пушечный снаряд. Жалобно ухнул за спиной сигнальный плач и звон разбитого лобового стекла. Миниатюрный «форд» оказался смят грузовым фургоном.

Алекс кинул взгляд в боковое зеркало, довольно ухмыльнулся.

— Почему ты не остановился?! — закричал Павел.

— Без приключений жить скучно, точно, братан?! — Алекс достал из кармана пиджака запечатанный пакетик.

— Лови!

— Я не употребляю кокаин!

— Кто сказал — кокаин?

Не снижая скорости, Алекс крутанул руль. Брызнули осколки гравия, камни посекли припаркованные вдоль дороги автомобили. Снабженный системой курсовой устойчивости, автомобиль выровнялся, желтой пеленой мимо проносились дома. Павел неплохо ориентировался в центральной части Петербурга, вплоть до окончания школы неделю в году проводил в этом северном городе. Мечтательному юноше нравились интеллигентные старожилы города, тихие улочки Петроградской стороны, импонировал ритм местной жизни, неспешный, провинциальный по сравнению с лихой Москвой. Он не смог бы жить здесь длительное время, но иногда было полезно передохнуть от бешеного ритма столицы. Места, которые появлялись и тотчас исчезали за окнами несущейся, как гоночный болид, «тойоты», были ему незнакомы. Приземистые, темные дома, черные окна.

— Ты не нравишься мне таким, Паша, — сказал Алекс. — Разорви пакетик и слопай дрянь!

— Не хочу!

— Или слопаешь дрянь или поедешь дальше со сломанным носом!

Павел надорвал край обертки, запахло патокой, корицей и неведомой травой, отдаленно похожей на сушеный укроп. Обещания здоровяка сломать нос прозвучали убедительно. Такой точно сломает! Павел запрокинул голову и высыпал содержимое пакетика в рот. Горло запершило, на глазах выступили слезы. Алекс протягивал ему фляжку.

— Запей!

Рюмин сделал большой глоток, закашлялся.

— Это спирт?!

— Ага! На травах. Одна клевая шмара варганит, я с ней сплю иногда. Настоящая ведьма! Глотни, а то сблюешь.

Алекс протянул откупоренную бутылку минеральной воды.

— Еще махни! Не повредит…

Благодаря травам крепость почти не ощущалась, опьянение наступило внезапно. Павел громко рассмеялся.

— Ты собирался мне сломать нос?!

— Нос или челюсть… — ответил Алекс. — На ходу точно ударить сложно, а притормаживать влом…

Он сбавил скорость, повернул в проезд между двумя пятиэтажными домами. Рюмин испытывал необычайный подъем сил, словно и не было утомительного собрания в офисе. Он нажал поиск музыки на дисплее магнитолы, динамики содрогнулись, ритмично выбили дробь барабаны. Голова стала легкой, звонкой, как после двух бокалов шампанского, мышцы звенели от распирающей энергии.

Алекс припарковал «тойоту» у входа в подвал.

— Круто тебя вставило, дружище! Вот еще закинься на дорожку…

Он протянул маленькую красную таблетку с глубокой риской посередине.

— Иначе сломаешь нос?! — радостно проорал Павел.

— Сам потом спасибо скажешь.

— Спасибо! — Он, не раздумывая, проглотил таблетку.

Алекс вышел на улицу и дважды стукнул кулаком по обитой железом двери. Павел огляделся по сторонам. Привычная робость исчезла под действием загадочного порошка и спиртовой настойки. Появилось жгучее любопытство, до зуда в ладонях хотелось узнать, что такого необычного таится за подвальной дверью. Наверху тлела лампочка, обтянутая проволокой, в ее свете были видны рисунки на стенах. Современные пиктограммы изображали половые органы во всех известных науке видах и ракурсах, далее следовали краткие комментарии художников. Бессмысленные сочетания иностранных слов, забавные животные и многое другое. Городское искусство граффити — самобытный стиль, сформировавшийся в последние десятилетия. В поле зрения попала надпись, кирпично-красного цвета. «Исчислено, взвешено, разделено…»

Павел зябко поежился.

— Что стало с той женщиной? — спросил он у Алекса.

— Ты о ком? — Мулат нахмурился. Он прислушивался к звукам, доносящимся из подвала.