Лекарство от развода - Дженнифер Хейворд

«Кто для тебя эти женщины? Бальзам для твоей израненной души? Способ продемонстрировать, как мало я для тебя значу?»

Может быть, она права? Может быть, он виноват в том, что не вполне раскрывался перед ней? А сам он знал, кто он такой? Он изменился, приняв на себя руководство корпорацией. Это наглядно свидетельствовало о том, каким потерянным он чувствовал себя после смерти отца. Как ни обидны слова Дианы, она права и насчет того, что он должен был бороться с Харрисоном за право руководить фамильной корпорацией. А он этого не хотел. Отец умер оттого, что слишком тяжелой стала для него эта ноша, и Кобурн сомневался, стоит ли взваливать ее на себя.

Залпом допив виски, он понял, как ему надо жить. Он будет развивать корпорацию, и она станет самым известным в мире производителем запасных частей для автомобилей. И тогда Кобурна Гранта перестанут сравнивать с богоподобным братом и начнут ценить его самого, его блестящие способности.

Но это будет потом. Сейчас ему надо восстановить свой брак, а для этого придется признать правду. Ведь он использовал тех женщин для того, чтобы забыть Диану. И, честно говоря, еще и наказать ее за то, что она бросила его.

Кобурн жаждал отвлечься и не думать о ней. И он поклялся себе больше никогда никого не любить, потому что перед глазами у него был печальный пример его родителей.

Не поэтому ли распался его брак?

Компьютер звякнул – пришло письмо. Кобурн взглянул на экран – и прочитал сообщение, которое сразу все изменило.

– Право руля! – крикнул Кобурн.

Диана, кивнув, направила яхту в бухту, на которую он указывал. Повинуясь рулю и сильному порыву ветра, сверкающая на солнце шестидесятифутовая красавица стала приближаться к берегу. Кобурн спустил грот, и ход судна стал грациозным и плавным. Умело и, казалось бы, без всяких усилий он подвел яхту почти вплотную к берегу и бросил якорь.

Диана села на нагретую солнцем палубу, чтобы немного отдышаться. Руки и ноги казались ей тяжелыми. Опершись на локти, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы упорядочить дыхание, а Кобурн спустился вниз за ланчем. Беременность не только вызвала токсикоз, она отнимала у нее все силы.

Был почти час дня, на синем безоблачном небе ярко сияло солнце. Диана посмотрела на идиллическую маленькую бухту, в которую они зашли. Окруженная пальмами и золотисто-белым песчаным пляжем, она выглядела необитаемой. Похоже, сюда никогда не ступала нога человека.

Закрыв глаза, Диана наслаждалась теплом. Вскоре на палубу поднялся ее муж с корзиной продуктов и двумя бокалами. На нем были плавки и университетская футболка. Прирожденная грация, с которой он передвигался по качающейся яхте, и атлетическое сложение привлекли ее внимание. Солнце освещало его смуглую кожу, подчеркивавшую ярко-голубые глаза – такие же завораживающие, как море.

Он по-прежнему оставался самым красивым мужчиной, которого Диана когда-либо видела.

– Это все для тебя, милая. – Он поставил рядом с ней корзину и сел на палубу. – Бери, что хочешь.

Диана была очарована его красотой. Когда он ушел от нее вчера вечером, она всю ночь не спала, обдумывая его предложение. И еще думала о том, о чем не должна была думать…

– Не можешь справиться с собой? – весело поинтересовался Кобурн.

– Нисколько. – Она вскочила и отошла в сторону, подальше от соблазна. – Я же сказала «нет».

– Ты забыла, что я тебя очень хорошо изучил и могу все прочитать на твоем лице. Это желание.

Она закрыла глаза:

– Это всего лишь гормоны беременности.

Волны тихо плескались о борт яхты. Им вторил шепот Кобурна:

– Не знал, что беременность увеличивает у женщин сексуальное желание. Мне казалось, что все наоборот.

Щеки ее ярко вспыхнули, но солнце здесь было ни при чем.

Диана пристально посмотрела на мужа:

– У меня есть вопрос.

– Ты выполнила домашнее задание. Хорошая девочка.

– Скажи, почему ты согласился возглавить корпорацию Грантов? Раньше ты говорил, что никогда не пойдешь на это.

Открыв бутылку с водой, Кобурн протянул ее Диане.

– Я решил, что хочу этого.

– Что изменилось?

Он пожал плечами:

– Корпорация у меня в крови. Но я собирался развивать ее по-своему – не так, как Харрисон, и не так, как отец.

– А теперь? Думаешь, ты принял верное решение?

Он нахмурился:

– Я руковожу корпорацией всего лишь полгода. И я беспокоюсь о будущем.

Диана чувствовала это. Она видела, что Кобурн преобразился. Он стал твердым и целеустремленным. Это был совсем другой человек. Она поняла это на свадьбе Тони и Аннабель.

– Харрисон не тот человек, за которым легко следовать.

Кобурн пожал плечами:

– Сравнивать нас нельзя. Харрисон надежный и предсказуемый. Он редко выходит за рамки намеченного курса. А от меня неизвестно, чего ожидать. Я нервирую совет директоров, иду против течения.

Диана внимательно взглянула на Кобурна и заметила печальные морщинки в уголках губ. Его отец, Клиффорд Грант, был символом американского бизнеса, история его успеха стала легендой, она передавалась из уст в уста. А Харрисон был настолько уважаемой фигурой в бизнес-сообществе, что ему предложили участвовать в президентской гонке. Похоже, на Кобурна давили так же, как в детстве давил на нее отец.

– Кто тебе звонил сегодня утром? Ты явно нервничаешь.

Открыв другую бутылку с водой, Кобурн сделал большой глоток.

– Это по работе.

Диана нахмурилась:

– Не хочешь говорить?

– Я не хочу отклоняться от нашей темы.

– Ну хорошо. Мне хотелось бы понять тебя и Харрисона. Ты никогда не рассказывал, что произошло между вами.

Лицо его омрачилось, и ярко-голубые глаза потухли.

– У нас были некоторые философские разногласия, и мы долго не общались. Однако, как я уже сказал вчера, мы частично разрешили их.

– Философские разногласия? Насчет чего?

– Это имеет значение?

Диана рассердилась:

– Ты отвергаешь любую тему, которую я предлагаю.

– Болезнь отца надолго выбила нас из колеи. Мы с Харрисоном старались удерживать корабль на плаву, когда отец впадал в депрессию, близкую к помешательству. Мы были отличной командой. Но когда отец застрелился, все изменилось.

Диана знала о том, что отец Кобурна долгие годы страдал маниакально-депрессивным психозом и в конце концов покончил с собой. Но она считала, что разлад между братьями начался еще до этого.

Откинувшись на локти, Кобурн взглянул на море.