Мисс Прайс и волшебные каникулы - Мэри Нортон

— Нет, это она меня попросила. Она сказала: «Давай ее чуть-чуть повернем. Не думаю, что волшебство еще действует.»

— Заклинания не стареют, — сказала Кэри.

— Откуда ты знаешь? — спросил Чарльз.

— И так ясно, — ответила Кэри.

Чарльз и Кэри долго молчали. Потом Кэри со вздохом сказала:

— Я, конечно, могу понять, как все произошло. Только, по-моему, это нечестно. И вообще несправедливо, что заклинание действует только у Пола.

— Это же его шишечка, — возразил Чарльз. — Жаловаться не приходится. Есть люди, которые что угодно отдадут за волшебную шишечку, кто бы ею ни управлял.

— Да, — согласилась Кэри. — Но раз они летали, теперь наша очередь. Мисс Прайс пусть поступает как хочет, а мы никогда не говорили, что бросили колдовать.

— Не вижу, что тут можно сделать, — заметил Чарльз. — Кро­вать-то в комнате мисс Прайс.

Кэри перекинула косы на спину.

— Я просто пойду к мисс Прайс и прямо ей все выскажу.

Чарльз поглядел на нее недоверчиво, но с уважением.

— И вот еще что, — продолжала Кэри. — Помнишь, когда мисс Прайс заколдовала шишечку, она сказала, что если повернуть ее в обратную сторону, кровать перенесет нас в прошлое? Ну и вот, я считаю, что она должна разрешить нам один раз съездить в прошлое. А тогда можно будет все это бросить... ненадолго. Хотя я лично не вижу смысла бросать колдовство. Мало ли для чего оно может пригодиться.

После ужина ребята предъявили мисс Прайс свои требования. Она выслушала все доводы, признала их справедливость, но то и дело всплескивала руками, приговаривая: «О боже, о боже!»

Ребята пытались ее переубедить; они были очень рассудительны и сдержаны.

— Всего один раз, мисс Прайс, и мы бросим. Обидно не побывать в прошлом.

— Я против, — повторяла мисс Прайс, — я решительно против! Если что-нибудь с вами случится, я не смогу вас выручить. Я сожгла книги.

— Нет! — в ужасе вскричала Кэри.

— Да, да, я их сожгла, — расплакалась мисс Прайс. — Они были слишком секретны.

— А вы что-нибудь помните наизусть?

— Ничего существенного. Одно-два несложных заклинания... О господи, это все моя вина... Я только хотела проверить... просто из любопытства... действует ли заклинание... Я и представить себе не могла, что все начнется сначала...

— Ну пожалуйста, разрешите нам попробовать, мисс Прайс, — настаивала Кэри. — Всего разочек, и мы никогда больше не будем просить. Мы же сдержали слово, а вы свое не держите, если не даете нам даже попробовать слетать в прошлое. Мы никому не сказали, что вы ведьма, а теперь, раз вы все равно не разрешаете нам использовать заклинание, получается, что мы могли бы и рассказать, какая разница...

— Кэри! — воскликнула мисс Прайс, вскакивая с места.

Глаза ее странно заблестели. Длинный тонкий нос неожиданно показался еще длиннее и тоньше, подбородок заострился. Кэри встревоженно отпрянула.

— Ой, мисс Прайс, — нервно пробормотала она.

— Если бы я думала, — продолжала мисс Прайс, все ближе придвигая лицо к отступающей Кэри, — если бы я хоть на минуту подумала...

— Не надо, — взволнованно сказала Кэри, — мы никогда не расскажем. Никогда. Потому что мы обещали, и мы вас любим. Но, — храбро прибавила она, — справедливость есть справедливость.

Мисс Прайс посмотрела на Кэри еще минуту-другую, а потом без сил опустилась на свой стул, уронив руки на колени ладонями кверху. Лицо ее стало вдруг усталым и печальным.

— В профессиональном отношении я ничего не стою, — сказала она. — Надо было заколдовать хорошенько всех троих и заставить вас замолчать раз и навсегда. — Она вздохнула. — А теперь слишком поздно.

Кэри нервно взяла безжизненную руку мисс Прайс в свои.

— Не волнуйтесь, — успокаивала она ее. — Правда, не стоит.

— И в профессиональном отношении вы были великолепны! — от всего сердца воскликнул Чарльз.

— Ты и вправду так думаешь? — неуверенно спросила мисс Прайс.

— Да, мисс Прайс, да, — заверила ее Кэри. — Не падайте духом. Вы моментально все вспомните, стоит только настроиться.

— Вы думаете, я смогу? — слабо спросила мисс Прайс. — Вы это не просто так говорите?

— Я это знаю, — кивнула Кэри.

Мисс Прайс пригладила волосы, словно опасаясь, что они растре­пались.

— Надеюсь, что вы правы, — сказала она своим обычным голо­сом. — И, поскольку у вас есть уже некоторый опыт и вы обещаете, что поездка послужит вашему образованию, что вы примете все меры предосторожности и будете очень осмотрительны... я не нахожу, — она посмотрела на ребят тяжелым взглядом, почти изучающе, и вздохнула, — что одно короткое путешествие в прошлое может кому-нибудь навредить.

В Лондоне, во времена короля Карла II, жил чернокнижник. Он жил в небольшом домике на Крипплгейт, в довольно просторной комнате, к которой вела длинная, узкая лестница. Этот чернокнижник был очень нервным человеком и не любил дневного света. На то он имел две важные причины; я скажу вам первую.

Когда он был еще мальчиком, его отдали в ученики к другому чернокнижнику, старому, который обучил его колдовскому ремеслу. Старый чернокнижник в жизни был веселым, толстым человеком. Но когда приходили клиенты, он становился торжественным, как сова, а свою дородную фигуру облачал в длинную темную мантию, отделан­ную мехом, чтобы внушать почтение и трепет.

Молодой чернокнижник (его звали Эмилиус Джонс) все годы своего ученичества трудился в поте лица. Это он должен был ловить на кладбище кошек с десяти до двенадцати часов холодными лунными ночами и бродить по пустынным берегам в сером рассвете в поисках семи белых камней разного размера, увлажненных последней волной отлива. Это ему приходилось толочь в ступке лекарственные травы и ползать по канавам за крысами.

А старый чернокнижник посиживал у огня, поставив ноги на скамеечку, потягивал подогретое вино с корицей и кивал, приговари­вая: «Отлично, мой мальчик, отлично...»

Молодой чернокнижник часами работал при свече, изучая карту небес и разгадывая язык звезд. Он вертел звездный глобус на эбонитовой подставке до тех пор, пока мозг его тоже не начинал вращаться — вокруг собственной оси. Эмилиусу случалось лазить на колокольни за летучими мышами и красть из церкви свечное сало. А в знойные полуденные часы его могли отправить пешком за город, и он плелся по увядающему вереску, выискивая гадюк, слепозмеек и полосатых улиток.

Умирая, старый чернокнижник послал за своим помощником и сказал: