Дороги товарищей - Виктор Николаевич Логинов

ничем не выдающиеся девушки становились в конце концов чемпионками. Слушая рассказ Саши, Женя подумала: «Может быть, действительно мне заняться спортом?..»

Эта мысль скоро полностью захватила Женю. Ее товарищи и подруги много и возбужденно говорили о спорте, то и дело упоминали, по-видимому, известные фамилии чемпионов и спортивные термины, о которых Женя даже не имела понятия. Физкультурные дела обсуждались в школе на комсомольских собраниях. Женя невольно завидовала школьным спортсменам — они были такие ловкие, уверенные в своих силах.

Так Женя стала физкультурницей, спортсменкой.

И вот теперь Саша напомнил ей о прошлогоднем первомайском празднике, и Женя невольно смутилась, вспомнив, как она отчитывала Сашу в парке.

— Ты рада? — спросил Саша.

— О, еще бы! — воскликнула Женя. — Я так волновалась, так волновалась перед соревнованиями!..

— Так волновалась, что даже не явилась на парад, — заметил Саша.

Он хотел произнести эти слова строго, но у него ничего не вышло. Женя почувствовала это, смело взглянула на него и хотела что-то сказать в свое оправдание, но в это время раздался резкий испуганный крик:

— Никитин! Никитин! Где Саша? Сашу, Сашу мне!..

— Я, я! Что такое? — отозвался Саша, рванувшись навстречу кричавшему.

К Никитину подбежал паренек в подсученных до колен штанах, без рубашки, в бумажном шлеме, украшенном куриным пером.

— Саша! Вася Корольков ногу сломал! Теперь мы пропали! — с ужасом в глазах сообщил он. — Бежать в большой эстафете на четыреста некому.

— Стой, стой! Кто сломал? Где?

— Да там! Бежал, упал и сломал. Свихнул! — поправил себя паренек. — Бежать некому.

— Здорово свихнул? Где он?

— Бежать некому! — упрямо повторил паренек, с тревогой поглядывая назад, словно ожидая погони. — Сейчас ведь бежать!

— Да постой ты, Бирюков! Где Корольков? Может, медпомощь вызвать?.. Беги-ка за доктором!

— Да ну его, с доктором! — отмахнулся Бирюков. Бумажный головной убор слетел с его стриженой макушки. — Васька сидит, смеется и плачет. Не надо ему доктора! Смеется оттого, что так чудно свихнул: упал и свихнул. А плачет оттого, что бежать некому.

Олег Подгайный бросил победный взгляд на Бориса, ударил себя ладонью по колену и подскочил к Никитину:

— Я побегу! Я хорошо, Саша, бегаю, будь покоен! Вон у Бориса спроси: он знает. Борис, скажи, как я бегаю?

Он налетел на Никитина с такой стремительностью, что тот сначала опешил, но, узнав в Олеге недавно появившегося в Ленинской школе паренька, засмеялся и сказал:

— А-а, пас-гол, красота! Ты правду говоришь? А ну-ка, догоняй!

Саша побежал, глядя на Олега через плечо.

— Догоняй же!

Олег хватанул ртом воздух, надул щеки и, взлягнув, как застоявшийся конь, рванулся за Никитиным. С места взяв большую скорость, он в несколько прыжков догнал его и, ожесточенно работая локтями, помчался дальше.

— Стой, стой! — позвал его Никитин, видя впереди себя смешные черные пятки, похожие на прыгающие по дорожке мячики.

Когда прозвучала команда судьи, объявляющего начало мужской эстафеты, Олег в трусах с красной, окантовкой и сиреневой майке нетерпеливо прохаживался у границы второй дистанции.

Через мгновение четыре бегуна уже стремительно начали состязание. Весь первый круг они держались вместе, но на втором круге представитель Ленинской школы начал отставать. Олег получил палочку последним.

— Проиграли! — услыхал он чей-то возглас и, не замечая ничего, кроме мелькающей впереди спины ближайшего соперника, ринулся вперед. Так и бежал он весь круг, не подозревая, что сотни вскочивших с мест болельщиков стеной стоят вокруг беговой дорожки, и не чувствуя ничего, кроме плотной воздушной струи, которую нужно резать грудью. Он лишь отмечал оставляемых за спиной соперников: первый… второй… третий!

Очнулся он от грохота рукоплесканий.

Школа имени Ленина выиграла большую эстафету.

К возбужденному бегуну подошел Никитин.

— Молодец, футболист! — Саша по-приятельски хлопнул мальчика по плечу. — Пойди остынь: может быть, еще придется бежать. Впрочем, постой… Ты, кажется, в лагеря поехать желаешь?

Олег замер и с трудом выдохнул:

— Х-хочу!

— Минуточку, сейчас поговорим с Сергеем Алексеевичем.

Подбежавший к учащимся физрук Варикаша по очереди обнял и расцеловал всех участников эстафеты. Дойдя до Олега, он развел руками:

— Ну и удивил ты меня, молодой человек! Что же я тебя раньше не разглядел?

Варикаша был низкоросл, но широк в плечах, под белой рубашкой переливались тугие мускулы. Когда он шел, земля, казалось, потрескивала под ним.

Саша рассказал ему об Олеге и добавил, что мальчик мечтает о лагерях.

Варикаша критически оглядел Подгайного.

— Ну-ка подойди. Мал что-то. Сколько же тебе лет?

Олег кашлянул, выпятил грудь вперед и сообщил:

— Пятнадцать… скоро стукнет.

— Ого! — Варикаша засмеялся. — Совсем богатырь! Как скоро?

— Да скоро… в мае.

— Так май только что прошел.

— Ну, который будет… В следующем году.

— А-а! Хитрый ты, брат. Ну что ж, поедешь в лагеря. Заслужил!

Олег подпрыгнул и, размахивая руками, пустился в пляс.

— Ура-а! Измаил взят! — звонко кричал он. — Еду в лагеря!

Немного погодя, опомнившись от радости, Олег разыскал в толпе Бориса Щукина и, горделиво поглядывая на него, запел сначала тихо, а потом все громче и громче:

Мы шли под грохот канонады,

Мы смерти глядели в лицо.

Вперед продвигались отряды

Спартаковцев, смелых бойцов.

Средь нас был юный барабанщик,

Он песню веселую пел.

Но пулей вражеской сраженный,

Пропеть до конца не успел.[22]

Это была его любимая песня.

АНДРЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ФОМЕНКО

Солнце штурмовало зенит.

Стадион, закипев с утра, все бурлил и волновался.

Майки спортсменов, чистые и свежие утром, взмокли, просоленные потом.

И вот когда уже нестерпимо стало дышать под солнцем…

— Закончилась первая половина соревнований на первенство города Чесменска среди школьных коллективов, громогласно объявил в рупор главный судья. — Объявляю предварительные результаты! Первое место заняла школа имени Ленина, второе — школа имени Макаренко. Количество очков…

Не успел главный судья объявить количество очков, как на Сашу Никитина налетел долговязый парень в длинных, ниже колен, трусах, с бронзовым от загара и веснушек лицом. Ноги парня, трусы, майка и самый кончик большого, тоже веснушчатого носа посерели от пыли. В нем даже начинающий футбольный болельщик мог бы сразу определить представителя беспокойного племени вратарей, а опытный отметил бы выгодные спортивные данные: чуть ли не двухметровый рост и цепкие руки.

— Поздравляю вас, временный руководитель и постоянный наставник! — выпалил вратарь, пожимая Саше руку. — И обещаю! — Он принял торжественную позу: — Если вот эти руки сегодня вынут из сетки хоть один мяч, Лев Гречинский покидает ворота! Навсегда!

— Да подожди ты, Левка! Сколько у нас очков?

Отмахиваясь от Гречинского, Саша метнулся к судейскому столику. Но