Шанс на счастье - Виктория Кудрина

Через минут 20, не меньше, мы оторвались друг от друга и то, только потому, что он укрыл меня одеялом, сам лег рядом и прижал меня к своей груди.

— Думаю, тебе пора спать, завтра рано вставать, а если мы будем продолжать, вряд ли, ты встанешь во время. Спокойной ночи, малышка Пэми.

— Ну вот, а я не хочу спать! И не называй меня так! Не такая уж и маленькая! Мне почти 17!

— Как скажешь, малышка Пэми.

— Криспин!

— Ладно, ладно не буду, а просто Пэми можно? Или как-нибудь еще?

— Можно, но только не малышка Пэми — это слишком по-детски!

— Ты же моя маленькая Пэми, так что мне можно так тебя называть.

— А вот и нет! Я же не называю тебя: Криспик, ути пути, ты мой масенький карапузик?!

— Ха-ха-ха, а вот это действительно смешно и нелепо! Знаешь, можно попробовать и так, меня еще не называли таким именем! Но все бывает в первый раз, а?

— Ты не исправим!

— Спокойной ночи, мой котеночек.

— Приятных снов, Криспик.

Проснулась я оттого, что кто-то теребил и поглаживал мои волосы. Не трудно было догадаться, кто это был!

— С добрым утром, Криспичик.

— С добрым, котеночек.

— Ты уже проснулся? Который час.

— Ага, уже 7:40, я просто не мог больше уснуть.

— Еще 20 минут и их можно провести с пользой. Я схожу в душ, и мы их проведем, ок?

— Да-да, я подожду тебя, все равно еще достаточно времени.

— Я быстро, — наспех собрав свои ванные принадлежности и закрыв за собой дверь в ванную, я залезла в душ. Какой же кайф этот душ с утра!

Минут через 5 я вышла из ванны с мокрым полотенцем в руках, одетая в темные брюки и белую блузку.

— Я готова, как тебе мой наряд? — для демонстрирования наряда я покрутилась.

— Ты божественна, как всегда, — он притянул меня к себе и смачно поцеловал в губы — ну, а теперь мне пора в душ.

— Хорошо, что ты любишь на завтрак?

— Ты приготовишь его для меня? Но как? Мне нравятся тосты.

— Это не сложно, шагай в душ!

Еще раз поцеловав его, я спустилась вниз, на кухню. В ней никого не было, хотя обычно мама уже что-нибудь готовила. Записку от родителей я нашла на кухонном столе:

Круто. Завтрак без предков! Еху, но придется самой готовить завтрак для себя, Криспина и… Шона! Замечательно!

Сделав тосты, пожарив яичницу, заварив кофе и разогрев вчерашний пирог, я позвала всех на завтрак. Никто не вышел. Пришлось подниматься, чтобы позвать их еще раз. Сначала, я решила зайти к Шону. Постучав ему и прокричав: завтрак готов, спускайся, дальше я пошла в свою комнату.

Зашла я именно в тот момент, когда Криспин, с обмотанным на бедрах полотенцем и с мокрыми волосами, выходил из душа. Увидев меня, он широко улыбнулся, а я долго не могла оторваться от его вида, но когда до меня дошло, что я стою с открытым ртом вот уже минуту, тут же покраснела и отвернулась к дверям.

— Эээ… П-прости, я д-думала ты уже готов… Я… Завтрак готов, можешь спускаться. Вот. Я жду тебя внизу.

— Памела, повернись, посмотри на меня.

— Я уже смотрела.

— Памела, — я почувствовала, как он подходит ближе ко мне и поворачивает к себе лицом.

— Что ты де…  — я не договорила, так как он обнял меня и страстно поцеловал.

— Скажи, то, что ты увидела, входя в комнату, тебе понравилось? — слегка хриплым голосом, спросил меня он.

— Криспин… Я… .Мне… да, понравилось.

— Хотела бы видеть это каждое утро и прикасаться?

— Да.

— И что тебе мешает сделать это прямо сейчас?

— Ничего, но мне не ловко.

— Тут нечего стесняться, я весь твой во всех отношениях. Ты не должна этого смущаться. У тебя есть все права прикасаться ко мне, целовать и делать все, что тебе только захочется когда угодно и где угодно, не кто ни скажет даже слова против, тем более я.

— Но почему?

— Почему? Потому что у нас у вампиров есть такой пунктик, скажем так.

— У вас есть собственный пунктик? Это еще какой?

— В общем, когда мы влюбляемся, то отдаемся любви и любимому человеку себя без остатка.

— Это как?

— Ну, то есть, когда я сказал, что люблю тебя — это значит, теперь ты имеешь надо мной власть, то есть мое тело, душа и сердце твое. Как-то так, но на деле все намного сложнее.

— Ммм… .Только ты не говорил еще, что любишь меня… .Это не важно…

— Это важно! Для нас… Веллингтонов, мы не бросаемся просто так словами.

— Знаешь, я мыслю более разумно, когда ты полностью одет и стоишь чуть дальше.

— Ох, прости, ты же меня поняла, да? Ты хозяйка моего сердца, души и тела, и это навсегда! И тебе нечего смущаться, ладно?

— Буду знать, я оставлю тебя, что бы ты оделся и жду внизу. — выходя из комнаты, я все таки взглянула на него украдкой.

Боже, вот это тело: кубики пресса, гладко перекатывающиеся мышцы рук и живота, нет ни намека на жировые складки, все подтянуто. И не верится, что это все может стать моим, хотя если верить его словам, это уже все мое. Эх, так греет душу! Но он еще не разу не говорил о своих чувствах ко мне, он показывал их, только иногда о них приятно и слушать. Даже не иногда, а всегда.

На кухне я обнаружила Шона, поедавшего яичницу моего приготовления.

— С добрым утром и спасибо за завтрак, — мягким голосом сказал брат.

— С добрым и не за что.

На этом и кончился наш разговор, пока не зазвонили в двери. Открыть ее вызвалась я.

На пороге стоял никто иной, как мой бой-френд, который провел ночь у меня, но каким то образом очутился за дверью и позвонил в нее.

— Как ты тут оказался? Я же оставила тебя в спальне! — прошипела я.

— Через окно, как забирался к тебе вчера, ну, а чтобы ты сказала, когда твой брат увидел меня, спускающегося со 2 этажа? — также тихо, как я, прошептал тот.

— Эмм… .я что-нибудь придумала бы.

— И что же? Мне просто интересно.

— Пэм, кто там пришел? — из кухни раздался голос Шона.

— Это ко мне, — ответила я — Черт, заходи.

Мы вошли в дом, и я усадила Криспина за стол. Шон, конечно, был слегка удивлен.

— Какого черта он тут делает? Мы же разговаривали по этому поводу, Пэм!