Багровый молот - Алекс Брандт

— …О нем написано в Библии, и в постановлениях церкви, и в трудах многих ученых мужей. Известно, что ведьмы подкладывают различные предметы — на первый взгляд, самые безобидные — под пороги домов или в другие места, куда заходят люди или животные, и тем самым получают возможность околдовать их, заразить их болезнью или умертвить. Известно также, что темные силы обладают огромной возможностью и властью. Данный факт отражен в «Молоте ведьм», в работах Бодена, Гриландуса, Бартоломео Спина[46]и многих других. Исидор Севильский[47]говорил, что ведьмы при помощи демонов производят смешение элементов и тем самым вызывают бурю и град. Силой одних лишь заклятий, без помощи ядов, они способны погубить человеческую душу.

— Никто из нас не подвергает сомнению существование колдовства, а также ту опасность, которую ведьмы и колдуны представляют для всех живущих на свете, — задребезжал со своего места Георг Нойдекер. — Преступления подобного рода должны расследоваться самым тщательным образом. Вопрос лишь в том, чтобы наказание не пало на головы невиновных. Как один из членов Высокой Комиссии, я могу утверждать: существуют случаи, когда признательные показания недостаточны для вынесения обвинительного вердикта.

— Вот как? — изобразил удивление Шлейм. — И вы, разумеется, можете привести нам какой-нибудь подходящий пример?

— Извольте: дело Амалии Кауперт. Обвиняемая была бедной крестьянкой. Ни одно из преступлений, в которых ее обвиняли: ночные полеты, участие в шабашах, вызывание бури, эксгумация трупов, прохождение сквозь запертые двери, — не было доказано в ходе следствия.

— Амалия Кауперт признала свою вину, — буркнул Дитрих Фаульхаммер. — Шлюха и дьяволова подстилка, вот кто она была.

— На дыбе все признаются, — возразил бургомистр. — Ее показания надлежало проверить, чтобы убедиться, что она не оговорила себя. Если она призналась в вызывании бури в определенной местности, необходимо было удостовериться, случилась ли эта буря на самом деле. Если она созналась, что выкапывала из могил трупы, необходимо было допросить кладбищенских сторожей. Ничего этого сделано не было. Помимо прочего, Амалия Кауперт сообщила, что насылала целые полчища блох, чтобы заразить Бамберг чумой. Однако же в последние годы никто в нашем городе чумой не болел.

Бургомистр закашлялся, его морщинистое лицо побагровело. Дитрих Фаульхаммер выразительно посмотрел на Шлейма, но тот покачал головой: пусть старик договорит.

— Другой пример, — продолжал Нойдекер, придя в себя и разгладив седые усы. — Маргарета Кох призналась, что колдовством умертвила двоих человек: Петера Функа, угольщика, и Клауса Рабенштайна, торговца сукном. Я доподлинно знаю, что Петер Функ был убит во время пьяной драки в трактире «Тирольский грош». Этот факт засвидетельствован в отчете квартального смотрителя и прямо опровергает показания Маргареты. Что же касается Клауса Рабенштайна, я не нашел в деле никаких указаний, умер ли этот человек в действительности. В городских архивах нет упоминаний о нем.

Слушая бургомистра, Шлейм с трудом сдерживал улыбку. Старый человек с морщинистыми брылями и синими прожилками на носу. Кашляет, по-собачьи трясет головой. Кого и в чем он пытается убедить? Неужели он не понимает, что все уже решено? Или же просто желает исполнить свою роль до конца? В любом случае, арию недоумевающей старости пора завершать.

— И какой же вы делаете вывод из сказанного? — поинтересовался Шлейм, ласково глядя на старика.

— Я утверждаю, что Маргарета Кох не совершала этих убийств. И это заставляет сомневаться в справедливости вынесенного ей приговора.

— Если и заставляет, то лишь отчасти, — парировал Фаульхаммер. — В деле имелись и другие доказательства ее вины. Например, ведьмины метки на теле. Что же касается случая Функа, можно ли с уверенностью утверждать, что причиной его гибели было не колдовство?

— Он умер не от колдовства, а от удара ножом в печень.

— Рука, нанесшая этот удар, могла направляться волей колдуньи.

В желтоватых, больных глазах бургомистра мелькнула растерянность.

— Могла? — переспросил он. — Вы говорите «могла»?! И только на этом основании вы посылаете на костер живого человека? Отнимаете данную Богом жизнь?

— Позвольте напомнить вам, господин Нойдекер, что вы также состоите членом Комиссии, — отчетливо произнес Шлейм, хмуря изящные брови.

— Я не подписывал решения по делу Кох и возражал против него.

— Комиссия выносит свой вердикт большинством голосов, и вы обязаны ему подчиниться.

— Мы не призываем к пересмотру дела, сенатор, — вмешался в разговор Георг Флок. — Речь о том, что подобные вещи не должны повторяться в будущем. Статья пятьдесят вторая Каролинского кодекса[48]гласит: если колдовство использовалось против других лиц, то необходимо установить, против кого именно и какой именно вред был нанесен. Только что мы услышали, как ведьма призналась в убийстве человека, о существовании которого — равно как и о факте смерти которого — мы ровным счетом ничего не знаем. Все это заставляет думать, что многие признания ведьм вымышлены. Я уже не говорю о том, что и обвинения, которые против них выдвигают, выглядят подчас надуманными и бессмысленными. Мне известно, что одну из женщин в Кронахе обвинили в колдовстве и подвергли пытке только потому, что в ее доме была найдена колода гадальных карт.

— Господину советнику известно, что среди карт колоды Таро имеются карты с названиями «маг», «дьявол» и «смерть»? — раздался низкий, рокочущий бас Дитриха Фаульхаммера. — Именно такая колода была найдена у обвиняемой.

— Это всего лишь колода карт.

— А пуля — всего лишь кусочек железа.

Но Георг Флок продолжал гнуть свое:

— Абсурдность и откровенная глупость обвинений очень дурно влияют на простолюдинов, туманят их разум. В Цайле сожгли как ведьму женщину за то, что она погладила кота, сидевшего в открытом окне, в то самое время когда у хозяина дома прокисло пивное сусло. В Форхайме толпа обвинила в колдовстве жену портного, Барбару Штайн. Ее завязали в простыню и бросили в реку, чтобы вода помогла определить, ведьма она или нет. Штайн не тонула, несмотря на то, что ее толкали вниз багром. Через несколько минут она умерла оттого, что наглоталась воды и грязи. Наказания никто не понес.

— Полагаю, примеров достаточно, господин Флок, — устало произнес сенатор. — У вас всё?

— Я бы хотел сказать еще пару слов о так называемых «ведьминых метках», которые упомянул господин Фаульхаммер. Обычной практикой при допросе является обривание тела подозреваемого и поиск этих меток — нечувствительных к боли участков на теле, при прокалывании которых не выступает кровь. Недавно я разговаривал с одним знакомым цирюльником. У многих людей на теле имеются жировики, мозоли, заросшие шрамы. В таких местах кожа, как правило, уплотняется. Неужели наличие шрама или рубца можно рассматривать как свидетельство заключения договора с нечистым? Я уже не говорю о распространенных случаях — надеюсь, что такого никогда не произойдет здесь, в Бамберге, — когда при дознании используется не обычное шило или игла, а шило с полой ручкой. При надавливании острие просто уходит внутрь ручки. Приложи такое поддельное шило к телу любого человека, и — пожалуйста: ни капли крови. Значит, колдун!