Объект "Зеро" - Сергей Волков

В оглушительной тишине попискивали ночные пичуги да изредка шуршал под слабыми порывами ветра бурьян.

– Душно как-то, – нарушила общее молчание Софья. – И тревожно…

– Это что там, туман? – глазастый Кислицын указал на странную серую пелену, наплывающую с юга.

– Быстро больно для тумана-то, – проворчал Прохор Лапин.

Свет Аконита неожиданно померк – серебряный спутник Медеи скрыла плотная завеса облаков. Ветер сразу усилился, и я почувствовал, как на меня упали первые капли дождя.

Люди переговаривались, переминаясь с ноги на ногу. Идти в сгустившуюся темень под дождем, без должного ориентира, большинству казалось бессмысленной тратой времени, но все ждали, что скажет Акка.

– Тихо! – Она подняла вверх факел, сделала несколько шагов вперед, вглядываясь во мрак. – Там что-то движется…

– И хрюкает, – прогудел Никита Чернышов.

Все подняли оружие, хотя даже мне, человеку далекому от охоты и дикой природы вообще, было ясно, что заточенные кое-как куски металла вряд ли остановят сколько-нибудь серьезного хищника.

– А туман-то приближается! – прозвучал в темноте чей-то голос. И почти сразу отбежавший вперед метров на пятнадцать Гришка Панкратов заорал истошным голосом:

– Это черви! Черви хрустальные! Много!

И, словно крик этот послужил сигналом – ударил дождь. На нас обрушился сплошной поток воды, косые струи заштриховали ночь, превратив ее в пульсирующую мглу. Мы сгрудились на вершине холма, испуганно озираясь. Факелы шипели и тухли.

– Уходим! – скомандовала Акка. – Всем держаться вместе. И быстро, быстро!

Мы уже почти вернулись на Перевал, под ногами заскрипел щебень, и тут из-за дождевой завесы совсем рядом возникли черви – один, второй, пятый, десятый…

Они двигались вертикально, развернувшись в широкие раструбы, волнистые края которых беспрестанно шевелились. По прозрачным телам червей пробегали волны сиреневого света – так светятся в электрическом поле инертные газы. Помню, я еще подумал, что это невозможно, электричества-то на планете нет…

Черви приостановились, растягивая свои пульсирующие воронки. Несколько факелов еще чадили, и в их дергающемся, неверном свете я увидел, как такая воронка вдруг буквально прыгнула вперед и наделась на молодого парня из Корпуса спасения, командира одного из добров.

Миг – и отчаянно отбивающийся человек оказался внутри прозрачного мешка! Червь тут же сжался, превратившись в дергающийся кокон, и весь озарился фиолетовыми вспышками.

С десяток человек, среди которых я разглядел Лускуса и Прохора Лапина, с криками бросились к живому мешку и принялись раздирать его, пытаясь освободить пленника. Но не тут-то было! Странная слизистая плоть червя легко пропускала самодельные тесаки и пики, но на ней не оставалось ни разрывов, ни дыр. С таким же успехом можно было резать ножом кисель.

Страшно закричав, Лапин отшвырнул свой импровизированный топор и голыми руками вцепился в плотно сжавшуюся горловину червя, пытаясь растянуть ее. Остальные поспешили ему на помощь, и через несколько секунд им удалось просунуть руки внутрь кокона.

Многоголосый крик ударил мне по ушам. Люди разбегались в разные стороны, вопя от боли и пытаясь счистить с пальцев налипшую слизь. Червь издал утробный звук и вновь сомкнул края горловины, опять превратившись в живой мешок. Человек внутри уже перестал двигаться, и его тело в серебристом комбинезоне стало сминаться, таять, как будто оно было восковым.

Потрясенные, мы с ужасом наблюдали за этой картиной. Остальные черви, замершие в десятке метров от нас, тихонько похрюкивали, вспыхивая сиреневым. Они явно ждали результатов трапезы своего сородича…

– Бежим! – заорала Акка. – Минхас! Панкратов! Помогите Климу! Лускус! Чернышов! Поднимайте добры! Огня, больше огня!

Кокон, внутри которого еще минуту назад был живой человек, помутнел и вспыхнул красным. Это, видимо, и послужило сигналом. Черви ринулись на нас всем скопом, широко разевая воронки беззубых ртов.

И мы побежали. Великан-индус и Гришка Панкратов подхватили меня под руки и, не оглядываясь, помчали сквозь дождь и ночь. Вокруг слышался топот и тяжелое дыхание. Никто не кричал, никто не пытался остановиться и дать отпор – настолько кошмарным оказалось то, с чем мы столкнулись.

Есть такое понятие – тихая паника. Это когда люди уже очень сильно испугались, но в глубине души еще верят, что смогут все исправить, остановить беду. Вот именно такая тихая паника овладела всеми нами, пока мы неслись во мраке с Перевала.

Нас спасли быстрые ноги. Хрустальный червь не умеет передвигаться с такой скоростью, как человек. Идущего шагом он еще может догнать, но бегущего, да еще и напуганного хомо сапиенса этот живой полупрозрачный мешок настичь не в силах.

Выиграв изрядную фору, мы добрались до палаточного городка возле штаба и принялись спешно организовывать оборону. Поднятые по тревоге добровцы и присоединившиеся к ним колонисты собирались на берегу реки. Они ворчали, ежась под секущими струями, позевывая и переговариваясь. Никто из них не мог понять, что случилось, а дождь и темень мешали им разглядеть спускающихся с Перевала червей.

Но вот Аконит нашел среди туч небольшую дыру с рваными краями и осветил склон. Люди испуганно замолчали. Не менее сотни слабо светящихся сиреневым светом тварей спускались с Перевала, и вскоре стало слышно их угрожающее похрюкивание.

Появился Лускус в сопровождении Михи и еще десятка желторобников. Они несли охапки факелов, раздавая их добровцам. Я увидел в толпе Рахматулло, Желтовского, Зигфрида Шерхеля и даже старика Константина Киприади с сыновьями.

Акка поднялась на большой камень.

– Всем держаться вместе, плечом к плечу. Эти твари… – последовал энергичный жест рукой, – …очень опасны. Одного человека мы уже потеряли. Не давайте им приблизиться, окружайте и жгите огнем. Если не получится – старайтесь отогнать назад, за Перевал. Запомните: рубить и колоть их бесполезно.

– А если камнями? – крикнул Прохор Лапин. Ему уже перевязали обожженные руки, и бывший беловодец рвался в бой.

– Пробовать будем все. Но пока наше главное оружие – огонь! – ответила Акка.

– Нету такого зверя, чтобы огня не боялся! – громко подтвердил Лапин. – Эх, огнемет бы нам…

– Мы нашли несколько компенсаторных канистр с растворителем. Замки сбили, – из-за спины Акки прогудел Чернышов. – Можно попробовать…

– Тащите! – Акка спрыгнула с камня и взяла у Лускуса факел. – Ну, как говорится, с Богом… Пошли!

Наверное, со стороны мы напоминали каких-то оживших персонажей из древней истории Земли. Тысячная толпа, потрясая факелами, медленно разгонялась, переходя на бег. Все орали, всяк – свое. Кто ругался, кто призывал на помощь богов, кто просто вопил от страха. Я, зажатый между громадным Минхасом и Цендоржем, который разыскал меня и тут же принялся помогать, словно он был моим родственником, мчался вместе со всеми, кричал вместе со всеми, и мой факел разгонял тьму так же, как и другие…