Избегающий смерти - Ольга Морозова

А потом она ушла… ушла, предварительно выкопав мне могилу и уложив меня туда.

Как-то я вернулся с работы, но Нади дома не было. Я давно привык к её постоянному отсутствию, так что не сразу заметил записку на столе с лежащим под ней конвертом. В записке было только одно слово: «Прощай». Я сразу всё понял. Она избавилась от меня, как от старого пиджака, от ненужного хлама… Господи! Что я наделал! Я открыл конверт и вытащил оттуда его содержимое. Содержимое, которое не просто убило, а растоптало меня…

В конверте были фотографии, распечатанные из компьютера. На этих весьма откровенных фото была изображена Изольда… настоящая Изольда. Внизу было напечатано название сайта, на котором можно было воочию увидеть то, что запечатлено на распечатке. Я решил, что теперь, когда я умер, ничто не имеет значения, и открыл сайт. Не знаю, почему никто не удалил страничку, но там Изольда, совершенно не смущаясь, предлагала интимные услуги всем желающим… там был и номер её телефона, который я не мог не знать. Номер моей умершей жены. На этом сюрпризы конверта, этого ящика Пандоры, не заканчивались. Далее там была распечатка последних СМС моей жены. Не знаю, как Наде удалось это раскопать. Я прочитал первые, бесстыжие и откровенные, по остальным только скользнул глазами, потому что читать не было никакого смысла. Все они мало чем отличались друг от друга. Я узнал номера своих друзей, директора театра, где работала Изольда, остальные были мне незнакомы, но и этого вполне хватило.

По-моему, я просидел до самого утра… Надя всё знала… знала, и молчала… не сопротивлялась моим попыткам превратить её в чудовище. На один только вопрос я не мог найти ответа: когда именно она узнала? Сразу? Или недавно? Поразмышляв, я решил, что скорее недавно, и именно это открытие вынудило её уйти от меня. Она не хотела становиться такой же – порочной и жестокой. Она не сомневалась, что я любил именно такую Изольду, и такой хотел видеть её. Она оставила меня, чтобы спастись, это очевидно. Скорее всего, ей это удалось, и она остановилась на самом краю пропасти… а может, она никогда на нём и не стояла? Просто хотела нравиться мне, добиться моей любви, а я оказался полным идиотом, совершенно недостойным того дара, который получил невзначай.

Я не стал искать Надю, потому что знал, что прощения мне нет. Более того, я сам не мог себя простить, я превратился в живого мертвеца, а зачем ей мой труп?

Через несколько лет, путешествуя по Европе с целью хоть чем-то занять свою пустую оболочку, я посетил Италию. В Милане, гуляя по городу, я увидел афиши Оперного театра. Не помню, что там показывали, но на афишах значилось имя примадонны – Надин, и далее стояла итальянская фамилия, которую я не запомнил. Я купил билет, но долго думал, идти или нет? Наконец решился пойти.

Когда она вышла на сцену, я сразу узнал её. Это чарующее сопрано ни с чем нельзя спутать… В антракте я вышел в фойе, спустился в буфет и взял рюмку коньяка. За мой столик села женщина, она потягивала коктейль из высокого бокала. Я сказал, что у примы чудесный голос. Женщина ответила, что тоже восхищена. Я спросил про Надин, она ответила, что Надин русская, здесь не очень давно, но уже завоевала симпатии публики. Её муж итальянец, тоже певец, у них, кажется, двое детей… Вообще о ней часто пишут в прессе… Почитайте, если хотите, добавила она и поспешила в зал – антракт заканчивался. Я остался допивать коньяк.

Марлен сидела в гостиной на диванчике, закинув ногу за ногу. Она курила сигарету и наблюдала за присутствующими. Марлен явно скучала. На её красивом лице читалось пренебрежение к тем животным радостям, которым с восторгом предавались молодые люди, находящиеся в данный момент в этой квартире – алкоголю, трёпу и глупым заигрываниям, которые иначе чем одноразовым сексом вряд ли способны закончиться. Марлен нервно качала ногой в чёрном чулке и гладила длинными пальцами с ярко-красными ногтями пустой бокал с шампанским. Марлен никогда не пила много, а тем более не напивалась до бесчувствия. Зачем тогда она явилась на эту дурацкую вечеринку, если знала заранее, что ждёт её здесь? На этот вопрос у Марлен не было ответа. Ну разве что за тем, чтобы не сидеть дома в четырёх стенах и не слушать причитания матери о том, как всё дорого и где достать денег. Эти разговоры Марлен ненавидела всей душой. Зачем из дня в день повторять одно и то же? Это не может привести ни к чему, кроме нервного расстройства. От разговоров деньги не появятся, в возрасте её мамаши пора знать о таких вещах. В конце концов, чем сидеть дома и ныть, могла бы пойти мыть полы, если ни на что другое не способна. Хотя сама Марлен мыть полы никогда бы не согласилась – она мечтала совсем о других деньгах. Но далее мечтаний дело не шло, отчего плохое настроение у Марлен только усугублялось. Ей до смерти надоела и такая жизнь, и эти сборища, которые всегда шли по одному сценарию, и неизменно превращались в банальные попойки с элементами оргий, и её учёба в институте.

Марлен вытащила из пачки ещё одну сигарету и закурила. «Ну надо же! – раздражённо подумала она. – Я сейчас сдохну от скуки! Может, в кои веки напиться до бесчувствия и отдаться первому встречному?» Марлен вздохнула. А что это даст? На следующий день будет себя ненавидеть и проклинать последними словами. Нет, лучше тихо посидеть в углу и понаблюдать. Всё равно вечер испорчен, и кроме как домой, идти некуда, а туда ей точно неохота.

Марлен подумывала налить себе ещё шампанского, чтобы не сидеть как белая ворона, но тут совершенно неожиданно возле неё возник молодой человек с полным бокалом того самого напитка, о котором помышляла Марлен.

– Скучаешь? – молодой человек протянул Марлен бокал с шампанским. – Бери! Я давно за тобой наблюдаю.

– Это ещё зачем? – Марлен скривила губы. – Заняться нечем?

– Нечем. Как и тебе. Не люблю тупое накачивание алкоголем. Ты почти единственная здесь трезвая девушка.

– Я много не пью.

– Я тоже. Может, познакомимся? Как тебя зовут? Меня Рудольф.

– Марлен.

– Марлен? Что, мама так назвала?

– Нет, папа. Обожал Марлен Дитрих. Просто бредил ею. Мама даже ревновала.

– Серьёзно? – Рудольф недоверчиво уставился на Марлен. Ей стало весело, и она рассмеялась:

– Шучу. Меня назвали Мариной. Марлен что-то вроде прозвища. Говорят, я на неё похожа. А ты не заметил?

– Не знаю… я плохо её помню. Наверное. Но это неважно. Пусть будет Марлен. Чем вообще занимаешься? В жизни, я имею в виду.

– Учусь на переводчика французского. Мамаша так захотела. Она одержима идеей, что я должна жить в Европе.

– А ты не хотела бы?

– Не знаю. – Марлен пожала плечами. – Не думала над этим. Может и да, а может и нет. С деньгами везде хорошо, а без них везде плохо. Что такого особенного в этой Европе?

– Интересная философия. Хотя ты, разумеется, права. Не важно, где, а важно – как!

– Не издевайся. А ты сам где?

– Тоже учусь. На ювелира. Пошёл по стопам отца. По его линии все так или иначе имели дело с драгоценностями. Ты любишь драгоценности?