Большая игра - Френсин Паскаль

По дороге в комиссию Элизабет сидела на заднем сиденье, рядом с Лилой. Несмотря на бледность, Лила выглядела удивительно умиротворенной. Может быть, в результате ее опасной авантюры отец все-таки обратил на нее внимание?

Мистер Фаулер сидел впереди, рядом с шофером, но постоянно оборачивался, чтобы ободряюще улыбнуться Лиле. Он даже откинулся назад, чтобы похлопать ее по руке.

— Все будет в порядке, дорогая, — ласково сказал он, — мы сейчас все уладим.

У дверей комиссии, расположенной в старой части города, они встретили адвоката мистера Фаулера — стройного человека с усами, одетого в серый сюртук. Они все вчетвером прошли по коридору, в комнату судьи по делам несовершеннолетних Герберта Манкузо. Им предложили присесть в глубокие кресла из дорогой кожи, пока судья просматривал подшивку официальных бумаг, что-то бормоча себе под нос и иногда кивая головой. Наконец он поднял голову с понимающей улыбкой на лице. Адвокат представил мистера Фаулера, Лилу и Элизабет судье, объяснив, что Элизабет — школьная подруга Лилы и главный свидетель по делу. Элизабет быстро изложила суть дела. Она сказала судье, что Лила до того никогда не совершала нечестных поступков и ее поведение ни у кого не вызывало беспокойства.

— Хорошо, — сказал он. — Насколько я понимаю, адвокат уже сделал свое заявление по этому поводу и возмещение убытков уже произведено.

— Да, Ваша честь, — ответил адвокат.

— Хотите ли вы что-нибудь сказать, мисс? — обратился судья Манкузо к Лиле.

— Нет, сэр, — ответила Лила сдавленным голосом.

— Я уверен, что этот урок пойдет вам на пользу, мисс Фаулер. Мистер Фаулер, я отпускаю вашу дочь под вашу ответственность. Не вижу смысла применять к ней какие-либо другие меры. Если поведение вашей дочери не вызовет нареканий в течение шести месяцев, дело будет закрыто. Шесть месяцев — испытательный срок.

На этом все закончилось. Они вышли из боковой двери, сели в серебряного цвета «мерседес» мистера Фаулера и уехали.

— Ну, все совсем не так страшно, не правда ли? — спросил мистер Фаулер. Лила хранила молчание, — Послушайте, что если нам пообедать в «Паломаре»? — весело предложил он.

«Паломар»! У Элизабет даже дрожь пробежала по телу при мысли, что она пойдет в самый роскошный ресторан города. После того как шофер открыл им дверцы автомобиля, метрдотель приветствовал мистера Фаулера и проводил Элизабет, Лилу и ее отца к столику в главном зале под огромной люстрой. Возле каждой тарелки с золотым ободком лежали изящные серебряные приборы. Они заказали салат из креветок, отбивные из молодого барашка, спаржу и шоколадное суфле, затем завершили обед бутылкой превосходного вина. Элизабет приехала домой довольная и счастливая, еще раз пообещав Лиле никогда не вспоминать неприятную историю.

Как только машина мистера Фаулера, доставившая Элизабет домой, отъехала, Лиз с беспокойством увидела, что Джессика внимательно смотрит в окно. Не успела за Элизабет закрыться дверь дома, как сестра на нее набросилась.

— Куда ты ездила с Лилой Фаулер?

— Джес, она просто подвезла меня домой.

— Ты самая большая лгунья после Пиноккио, и твой нос вытянется и покроется листьями. Где ты была?

— На это я тебе уже ответила. Джессика вся тряслась от негодования.

— Это уже невыносимо. Вы с Лилой что-то скрываете и не хотите мне об этом сказать. Я не выношу, когда от меня что-то скрывают.

Джессика все еще распространялась на эту тему, когда Элизабет уже исчезла наверху. Это был конец истории с магазинными кражами, по крайней мере, на это очень хотелось надеяться. Наступило время заняться собственными делами, до которых за последнее время совершенно не доходили руки. В тот же вечер она отправилась на свидание с Тоддом и вручила ему ремешок от часов,

— С возвращением, — сказал он, целуя ее. — Я скучал по тебе.

— И я тоже, Тодд, — вздохнула Элизабет. Она погладила его по щеке. — Мне так хорошо с тобой.

Тодд крепче обнял ее, ощущая тепло ее тела.

— А так тебе нравится? — прошептал он, погладив ее по спине, от чего по ее телу пробежала сладкая дрожь.

— Так еще лучше, — ответила она и крепко его поцеловала.

На следующий день Элизабет с головой погрузилась в кипу деловых бумаг, громоздившихся на ее рабочем столе в редакции «Оракула». Нужно было срочно подготовить статью о претендентах на звание капитана болельщиков школьной футбольной команды. Печатая имена школьников, выставивших свои кандидатуры, Элизабет чуть не подскочила на стуле, увидев в списке имя Робин Уилсон.

Если было что-то абсолютно невыносимое для Джессики, так это улыбка Чеширского кота на лице ее сестры. Она означала, что Элизабет знает что-то неизвестное Джессике, и одного этого было достаточно, чтобы довести Джессику до белого каления. День начался с того, что на лице Элизабет сияло именно это, изводящее Джессику, выражение.

— Элизабет Уэйкфилд, лучше прекрати это.

— А что именно?

— Прекрати валять дурака. Что ты знаешь, а я нет? Не пытайся, низкая твоя натура, все отрицать. Ну-ка, признавайся.

Элизабет отпила из стакана апельсинового сока, надкусила бутерброд и улыбнулась Джессике:

— Ты бы тоже узнала кое-что, если бы иногда заглядывала в газеты.

Джессика схватила номер «Городских новостей» и торопливо просмотрела от корки до корки. «Ничего, кроме тысячи несчастий, скучного бизнеса и политики», — отметила она про себя. Элизабет дожевала бутерброд и наконец сказала:

— Я имела в виду нашу газету, «Оракул».

— «Оракул»? — Джессика набросилась на газету, одолев шесть страниц за рекордное время. Когда она увидела «кое-что», то чуть не свалилась со стула.

— Этого еще не хватало!

— Да, Джес, кажется, у тебя есть конкурентка в борьбе за звание капитана болельщиков — Робин Уилсон.

Джессика с негодованием швырнула газету под стол и скрестила руки на груди:

— По какому праву она выставила свою кандидатуру?

— Все желающие могут выставить свои кандидатуры. К «Пи Бета» это не имеет отношения.

— Но она же не от мира сего, Лиз! На нее глянешь, так подумаешь, что это персонаж из фильмов ужасов.

— Я ее часто видела в последнее время, и не только я одна.

— Ну и что ты скажешь?

— Скажу, что она сумела завоевать популярность, сбросив лишний вес, и она не выглядит «не от мира сего».

— Я ни на секунду этому не верю, — надула губы Джессика, мысленно признав, что Элизабет права. — Несколько недель тому назад она была таким гадким утенком, что просто невероятно, как ей удалось так скоро превратиться в лебедя. Бочкой жира она была, бочкой и осталась.

— Но она приложила много усилий, работая над собой, — возразила Элизабет. — Неужели ты этого еще не заметила? Она добьется того, что будет потрясающе выглядеть.