Как мы меняемся (и десять причин, почему это так сложно) - Росс Элленхорн

Боязнь надежды

Давайте вспомним сложную структуру надежды: определить важную цель, наметить план ее осуществления и быть уверенным, что успешно сможете пройти этот путь. Что происходит, когда последний компонент отсутствует? Вы знаете, чего хотите, как этого достичь, но не верите в себя? Если нет убеждения в собственной эффективности – способности успешно завершить начатое или взять себя в руки, если это не удалось, – вы не сделаете шаг вперед.

Надежда без веры – это кошмарное тревожное состояние. Вы понимаете, что не хватает чего-то важного, но не верите, что способны это заполучить или построить надежное судно, которое удержит вас на плаву в случае неудачи. Вы стремитесь попасть домой, но до смерти боитесь предпринять следующий шаг.

Подумайте о том, что вы хотите изменить в себе сейчас. Возможно, это что-то незначительное, а может, и нечто существенное, это неважно. Что вам мешает? «Я уже сто раз пробовал, и не получалось. Так будет и теперь». Или: «Не хочу чувствовать себя неудачником, если не добьюсь своего». Это говорит ваше неверие. Оно грызет вас, потому что надежда убедила, что желаемые перемены важны. Тогда часть вашего сознания пытается задушить надежду, преуменьшая значение ваших желаний. «Это не так уж важно», «Может подождать», «Есть и более значимые вещи в жизни».

Возникает конфликт. Надежда движет вас вперед к цели. И на этом пути тревожит мысль, что вы одиноки. Если вы не уверены, что можете осуществить желаемое или оправиться от поражения, надежда пугает, поскольку стремления и желания могут обернуться разочарованием и досадой. А еще вы потеряете веру в себя и в мир вокруг.

В подобной ситуации надежда, толкая вперед к цели и заставляя усомниться в своих силах, выглядит опасным искусителем. Она уговаривает ввязаться в обреченное на провал предприятие. Не веря в себя и боясь сделать следующий шаг, вы отвергаете надежду – вашего проводника и боевого товарища на пути к цели. Я назвал эту тормозящую защитную реакцию «боязнью надежды». Она увеличивает сдерживающие силы экзистенциальной тревоги, заставляя беспокоиться о возможном провале на пути к поставленным целям. Страх также ослабляет движущие силы и мешает прикоснуться к источнику перемен. Неважно, потерпели ли вы такие же разрушающие неудачи, как Марк, или все менее трагично, я верю, что способность осуществить личностные изменения в значительной степени обусловлена тем, насколько сильно вы боитесь надеяться.

В следующей главе вы узнаете об удивительных, многогранных и сложных взаимоотношениях между страхом и надеждой и ролью веры на пути вперед.

МЭРИ И СТЕНА. «НЕ СТРОЙ СЛИШКОМ АМБИЦИОЗНЫЕ МЕЧТЫ»

2006 год. Мэри 35 лет. Она пришла ко мне после нескольких лет лечения у других врачей. Последний диагноз, который ей поставили, – глубокая, трудноизлечимая депрессия в сочетании с тревожным расстройством. У Мэри мало друзей, она живет с матерью, работает торговым представителем в компании-разработчике программного обеспечения и большую часть времени проводит в разъездах. За ее плечами несколько суицидальных попыток, и в прошлом году врач неоднократно помещал ее в клинику.

Вот история этой девушки.

Ее жизнь не всегда была такой. Когда-то Мэри смело шагала по жизни, олицетворяя собой мощные движущие силы. Воодушевленная надеждой, она пополняла ряды тех, кого осознание ответственности за свою жизнь не сдерживает, а подталкивает вперед.

В 1994 году, в последних классах школы, Мэри играла в футбольной команде за свой штат и прекрасно училась. Энергичная и привлекательная девушка пользовалась успехом, у нее было много друзей из футбольной команды. Тренер Мэри всегда внушал игрокам: или играйте на пределе, или отправляйтесь домой. Мэри, как и других членов ее команды, коробила жесткость этого выражения. Но в глубине души она понимала, что тренер прав. Жить – значит отдавать все, выходить за пределы возможностей, рисковать. Девушка иногда находила уникальные решения, отличалась нестандартной точкой зрения. Педагоги считали Мэри выдающейся ученицей. На футбольном поле она мастерски проводила перехват мяча – рискованный прием, который мог закончиться нарушением правил или травмой. Бесстрашие для Мэри было практически равнозначно успеху. Почти никогда она не сталкивалась с обратной стороной этой медали.

Но затем последовала серия серьезных неудач. В выпускном классе у девушки начался тяжелый мононуклеоз, из-за чего она не смогла играть в футбол в начале осеннего семестра. Мэри пыталась справиться с хандрой, тайком тренируясь в парке вопреки рекомендациям врача. Лежа на траве и осознавая, что с болью пожинает плоды своего желания рискнуть, она поняла, что теперь проведет на скамейке запасных целый год, и почувствовала дыхание отчаяния.

Впервые в жизни Мэри ощутила, что значит быть зрителем, а не актером, быть частью толпы, а не главным объектом внимания. Там, сидя на скамейке, пока другие играли, она еще глубже погрузилась в уныние. Закрадывалась мысль, что все может пойти не по плану, появилось незнакомое до сих пор чувство безысходности, зарождалась злость на себя за то, что переусердствовала в тот день в парке. Но Мэри понимала, что надо продолжать путь. Впереди вступительные экзамены, и теперь, когда она не может использовать успехи в футболе как преимущество при поступлении, большое значение приобретает средний балл. Не время застревать на малоприятных ощущениях. Движущие силы вернули девушку к текущим школьным задачам.

Весной Мэри получила письма с отказом из большинства лучших вузов. Чувство, что все может обернуться не так, как она хотела, и злость на себя усилились, в общем полноценная жизнь омрачилась. Но Мэри ждала ответа еще из одного хорошего и достаточно крупного университета в Калифорнии. Мэри надеялась, что это письмо – ее шанс, и каждый день проверяла почтовый ящик. Наконец пришел увесистый конверт: ее приняли. Девушка воодушевилась: все налаживается, все идет как надо.

Следующей осенью Мэри с упоением начала учебу в университете. Она все же поступила в одно из элитных высших учебных заведений без протекции футбольных тренеров. Девушка собиралась в полной мере воспользоваться этой ситуацией. Ей нравилось все: жизнь в общежитии, вечеринки, круг друзей, учеба и сложные задачи.

Особенно ей полюбилась спортивная психология, она увлеклась исследованиями и командной работой. Профессор, заведующий кафедрой, известный специалист в этой области, к студентам относился доброжелательно и внимательно. И все же Мэри показалось, что ее работой он заинтересовался особенно, назвав ее «новаторской», «нестандартной» и «наводящей на размышления» (именно так оценивали результаты ее трудов в школе). В конце семестра профессор отвел девушку в сторону и спросил, хочет ли она работать ассистентом у него в лаборатории. Мэри была ошеломлена. Обычно такие должности занимали аспиранты, редко – старшекурсники. Никогда раньше она не смотрела в будущее с таким оптимизмом. Она хотела выбрать спортивную психологию в качестве основной специализации и рассматривала предложение профессора как шаг на пути к самодостаточной и волнующей жизни. Девушка ощущала непреодолимое стремление добиться успеха.