Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис

Подняв глаза, я увидел, что Гая пошла наверх с кемто другим.

— Скажика, — вдруг спросил я Лэса. — Если ты из Тарента, встречал ли ты когданибудь сенатора по имени Атий Пертинакс?

Он прожевал.

— Я не пью с сенаторами!

— Он был владельцем корабля; вот почему я спросил. Пока я ехал по лесам Сила, меня осенило, что раз Пертинакс родился на юге, то, возможно, здесь строились его корабли…

— Понятно! — сказал Лэс. — У него неприятности?

— О, самые худшие из всех, какие могут быть. Он мертв. У Лэса был испуганный вид. Я с трудом проглотил вино.

— Ну, — осмелел он, приходя в себя. — Как он выглядел?

— Пару лет не дожил до тридцати. Тощее телосложение, худое лицо, нервный нрав — у него был вольноотпущенник по имени Барнаб.

— О, я знаю Барнаба! — Лэс выронил ложку из рук. — Весь Тарент знает Барнаба! — Я задумался, известно ли им, что теперь он убийца.

Лэс вспомнил, что четыре или пять лет назад Барнаб был в Таренте от имени своего господина по делам, связанным со строительством двух новых торговых кораблей.

— «Калипсо» и «Цирцея», если я правильно помню.

— Верно, «Цирцея». Она задержана в Остии.

— Задержана?

— Для установления права собственности. Ты знаешь о них еще чтонибудь?

— Это не по моей части. Пертинакс задолжал тебе, Фалько?

— Нет, у меня есть деньги для Барнаба. Это наследство его господина.

— Если хочешь, я могу поспрашивать в Таренте.

— Спасибо, Лэс! — Я не стал говорить о хобби вольноотпущенника в последнее время — живьем поджаривать сенаторов — поскольку Веспасиан хотел скрыть политические аспекты. — Послушай, дружище, я интересуюсь этими двумя суднами для себя. Они были популярны среди местных?

— Барнаб был спесивым бывшим рабом. Люди, у которых он выпрашивал выпивку, надеялись, что Рим задаст ему хорошую головомойку.

— Рим еще может это сделать! А что насчет Пертинакса?

— Любой, у кого есть собственные корабли и скаковые лошади, может убедить себя, что он популярен! Многие подхалимы старались обращаться с ним как с великим человеком.

— Хм! Интересно, в Риме было подругому? Он ввязался в какоето глупое дельце; вот почему он не стал первым парнем из провинции, который приехал показать Риму, какой он большой, но был разочарован приемом.

Люди, которые сидели за нашим столиком, собрались уходить, так что мы оба положили ноги на противоположную скамейку, устроившись более свободно и удобно.

— А с кем ты собираешься встретиться здесь в Кротоне, Лэс?

— О… просто с одним старым клиентом. — Как и все моряки, он был очень скрытным. — А ты? — спросил Лэс, искоса посмотрев на меня. — На рынке ты назвал себя посланником — ты имел в виду для Барнаба?

— Нет, для жреца. Курция Гордиана.

— А онто что сделал?

— Ничего. Я просто привез ему коекакие семейные известия.

— Шпионаж, — высказался он, — похоже, сложное ремесло!

— Правда, Лэс; я не шпион.

— Конечно, нет, — ответил он, будучи очень вежливым.

Я улыбнулся.

— Я бы хотел им быть! Я знаю одного шпиона; все, чем он занимается, это работа за столом и поездки на популярные морские курорты… Лэс, добрый мой друг, если бы это был приключенческий рассказ какогонибудь неприличного придворного поэта, то ты бы сейчас воскликнул: «Курций Гордиан — какое совпадение! Тот самый человек, с которым я сегодня собирался поужинать!»

Он открыл рот, словно вотвот собираясь сказать это, сделал такую продолжительную паузу, что я напрягся всем телом, но потом передумал.

— Никогда не слышал об этом чертовом парне! — заявил Лэс.

Капитан Лэс оказался великолепной находкой; хотя нужно отметить, что после моего спасения он привел меня в харчевню, которая стала виновницей моей ужасной болезни.

Когда я возвращался к мансиону, меня мутило от шафрановой похлебки, хотя не долго. Должно быть, у меня в супе были плохие устрицы. К счастью, у меня был разборчивый желудок; как часто шутили в моей семье, когда им надоест ждать своего наследства, последнее, что они сделают, это попробуют меня отравить.

В то время как другие путешественники, жившие в том же мансионе, грызли у хозяина неописуемое отварное свиное брюшко, я лежал на кровати, постанывая про себя; позже я медленно помылся в бане и потом сел в саду с книжечкой.

Ближе к концу ужина гости вывалили на улицу, где могли насладиться вином под последними лучами солнца. У меня был лишь стакан с холодной водой, чтобы помочь выздоровлению.

В холле стояло много столов; это оградило хозяина — простого ленивого бездельника — от необходимости заполнять пустое пространство клумбами, которым требовалось бы внимание. Большая часть столов была пуста. Мне не хотелось, чтобы ктото нарушил мое уединение, поэтому, когда ктонибудь направлялся в мою сторону, я замирал, делая вид, что скорее испорчу зрение, читая весь отпуск, чем подниму глаза и позволю незнакомцам настаивать на том, чтобы подружиться.

Не сильно это помогало.

Их было двое. Один — ходячий кошмар: ноги словно стволы вяза под грудой хорошо накачанных мышц и невидимой шеей; его закадычный друг был похож на креветку, со щетиной на лице, недоброжелательным взглядом и рахитичным телом. Все остальные присутствующие в саду спрятали носы в стаканы с вином; я, как близорукий, уткнулся в свой свиток, хотя без особой надежды. Пришедшие осмотрелись вокруг, затем заметили меня.

Эти двое уселись за мой стол. У них обоих был такой знающий, выжидающий вид, который означал самое плохое. Осведомитель должен быть общительным, но я с опаской относился к местным, которые казались такими самоуверенными. Другие посетители рассматривали свои напитки; никто не предложил помочь.

На юге для мошенников вполне обычное дело с улыбкой зайти в мансион, устроиться вокруг какойнибудь тихой группы людей, а затем угрозами заставить их выйти вечером на улицу. Путешественники еще легко отделаются, если удерут всего лишь с головной болью, избитыми, лишившись денег, проведя ночь в тюремной камере и подхватив мерзкое заболевание, которое передадут своим женам. Одинокий мужчина чувствует себя безопаснее, но не намного. Я был похож на ученого, казался сдержанным; я изо всех сил старался произвести впечатление, что сумка у меня на поясе слишком пуста для того, чтобы всю ночь пить сухое красное вино, пока мне танцует смуглая девица с тамбурином.

Благодаря карманнику на рынке, пустая сумка была чистой правдой. К счастью, это снова оказался мой кошелекприманка; серьезные деньги я хранил вместе с паспортом, вокруг шеи. Так что они пока еще были при мне. Но жалование, полученное от Веспасиана, было слишком ничтожным, чтобы соблазнить девушку с грандиозными планами.