Фиктивный Муж - Дарья Часовая

Я нервно сглотнула и убежала обратно на кухню. Да что со мной? Почему под его взглядом я начинаю просто растворяться? От его касаний сносит крышу… Неужели я проиграла?

Сердце предательски дрогнуло, давая понять что так и есть.

Мое дыхание участилось, я качала головой. Нет! Я не могу влюбиться в человека, который мне не принадлежит. Так нельзя! Какой в этом смысл? Если он никогда не сможет полюбить меня. Я маленького роста, а Рита высокая. Я блондинка, а Рита брюнетка. У меня карие глаза, а у Риты нежно-голубые, как океан. Я полная противоположность этой девушки, она вспыльчивая и эмоциональная… А я серая и скучная мышка. Нет даже смысла думать о том, что этот брак может быть настоящем. Он любит ее и никогда не променяет свой идеал, на такую как я.

Я вышла с кухни и подойдя к комнате Ильи, остановилась. Знаю, что подслушивать нельзя, но я не могу сдержаться. Мне хочется услышать его голос, что он будет ей говорить. Это наверное ненормально, но ничего не могу с собой поделать.

— Конечно, ты же знаешь… Малыш, я тоже скучаю, засыпаю только с мыслями о тебе. Жду когда пролетит это чертово время и я наконец-то заберу тебя к себе… Не буду выпускать со своих объятий до конца жизни… — Илья рассмеялся.

А я села на пол и облокотив голову на стену, чувствовала, как слезы струятся по щекам, "Жду когда пролетит это чертово время… Не буду выпускать со своих объятий до конца жизни". Почему так больно? Мне никогда не говорили таких приятных и нежных слов… Почему меня не могут полюбить, так же как Илья любит Риту? Но самое ужасное, то что я не хочу ни от кого любви, я хочу ее только от Ильи. И он меня не полюбит… Его сердце принадлежит только ей. Почему его поцелуи внушают в меня веру? Что ему они так же нравятся, как и мне. Зачем я придумала и внушила эту мысль, если это не так? Идиотка!

Я прикусила нижнюю губу до боли, руками судорожно вытирала слезы.

— Моя ревнивая змейка, я же тебя люблю и поза вчера я тебе это не раз доказал. — парен рассмеялся. — Кира хорошая девчонка, не бурчи, она для меня, как младшая сестренка…. Пойми у нее тяжелая ситуация в семье и мы должны ее поддержать… Прекращай! Не заставляй меня ехать к тебе и наказывать. — говорил Илья усмехаясь. — Милая ложись спать, ты время видела? Мне между прочим завтра надо в восемь утра присутствовать на совещании… Ты меня отпускаешь спать? Как это мило с твоей стороны… Ладно, завтра еще позвоню… Я тебя люблю.

Внутри меня все чернело и разрывалось. Жалость? Ну конечно жалость, только из-за нее он и решил мне помочь. Вот сейчас больно. Младшая сестренка? Сестер так не целуют!!!

Я прикрыла глаза в легких не оставалось воздуха. Лучше уже жить с деспотом отцом, чем знать что тебя терпят из жалости. Он хотя бы не лицемерит и не делает вид, что я ему не безразлична. Как же мерзко!

Я ели как поднялась с пола, плелась к своей комнате глотая слезы. Идиотка! Какая же я идиотка!

— Кира. — окликнул меня Илья, когда я уже приоткрыла свою дверь и почти зашла.

Не стану оборачиваться, не хочу чтоб он видел мои слезы. Не хочу снова чувствовать никому не нужную жалость.

Я зашла в комнату, выключила свет и рывком запрыгнула на кровать. Подушку прижимала к своей груди и плечи дрожали от беззвучных рыданий. Нет я не вынесу этой жалости три месяца! Завтра же поговорю с отцом. Нужно сделать, что-то плохое, чтоб он захотел меня отлупить и забрать домой. Но что я могу сделать?

Стук дверь вывел меня из размышлений. Я быстро стерла слезы и крепко зажмурилась.

Я услышала, как приоткрылась дверь и я замерла.

— Кира, я забыл тебе сказать. Завтра, после совещания будет банкет и в статусе моей жены, тебе нужно там присутствовать.

Я откашлялась и старалась говорить ровным и спокойным тоном, прижимая крепче к себе подушку.

— Я поняла, хорошо…

— Кира… Спокойной ночи.

Я усмехнулась, у тебя конечно будет ночь спокойная, но у меня вряд ли. Мои мысли не дадут мне спать спокойно.

— Спокойной ночи. — проговорила я, чувствуя как подушка промокает от слез.

Дверь прикрылась, и я слышала удаляющиеся шаги в коридоре.

Почему на душе так мерзко? Завтра еще играть роль любящей жены? Хотя почему играть… я уже проиграла. Для меня это больше не игра, я буду вести себя уже по-настоящему…

Контракт подписан и не стоит об этом забывать. Я буду следовать его условиям, и не к чему устраивать истерики. Хочет пусть, проявляет свою жалость. В приоритете у меня только контракт… Он просил довериться ему и не идти на поводу отцу. Но этого в контракте нет. Мне не нужна его жалкая подачка, “защита от отца”. Своей жалостью он мне сделал намного больнее, чем когда отец меня избивал. Играть любовь только на публике, пусть играет, я уже доигралась… Если его любить можно только при зрителях, значит я этим воспользуюсь.

И я не буду тешить его самолюбие, он никогда не узнает о моем идиотском поражении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне нанесли темный вызывающий макияж на глазах, губы накрасили красной матовой помадой. Волосы оставили прямыми, распущенными и с помощью утюжка сделали их идеально ровными.

Одела черное облегающие платье, без рукавов. Оно было очень короткое в нем явно нельзя наклоняться, волосы почти спадали до конца платья. Оно идеально подчеркивало мою фигуру, каждый изгиб тела. Грудь из выреза платья выглядела очень пышной.

Из обуви обула длинные сапоги чуть выше колена на высоком каблуке и платформе.

Знаю отец придет в бешенство, потому что сейчас я выгляжу, как по его мнению вульгарно и не пристойно. Еще и волосы распустила, не удивлюсь если он позже мне их обрежет, чтоб меня проучить.

Но сейчас это не важно. Всю ночь я искала об Илье информацию в интернете и его интрижках. Конечно я и в пометки им не гожусь. Все высокие, длинноногие брюнетки с красивыми мордашками.

Пусть это я исправить не могла в себе, но я обратила внимание именно, на то как они одеваются, какие делают прически, макияж. Все они выглядели, как будто он их тащил с какого-то борделя. Да наверное такое суждение мне передалось от отца.

Все мои платья были в основном ниже колена и возможно парочку чуть выше колена, хотя отец их не одобрял. Больше всего его устраивало когда, я носила костюмы, но меня это не устраивало. Ведь я же хотела почувствовать себя девочкой и отец иногда шел на уступки.