Змеиное гнездо. Тень заговора - Злата Иволга

Тогда Кьяра решила, что уж ей-то никогда не придет в голову усложнять свою жизнь да еще и подходить к этому процессу творчески. Но теперь она смотрела на своего загадочного нового знакомого и думала над тем, как раскрыть истинные мотивы его присутствия в столице Илеханда. В том, что здесь есть, что раскрывать, Кьяра была уверена. На это указывало его ненавязчивое, но заметное превосходство в разговоре с ней. «Если человек надменен и насмешлив – значит, он знает гораздо больше тебя. Лишить его этого преимущества можно, если правильно заговорить с ним», – вспомнила Кьяра слова Зигмунда. Но как заставить говорить этого тусарского графа, который был еще и магом? Кьяра опустила взгляд и увидела шероховатый бок шкатулки, которая все еще лежала рядом с ней на кресле. Она взвесила в уме все «за» и «против», попыталась представить последствия своих действий, не нашла ничего страшного, и, приветливо улыбнувшись, посмотрела на графа Марио Риччи. В конце концов, деловой разговор вполне можно совместить с невинным флиртом.

– Моя мать – зануда. Сколько можно мучить меня этими женихами?

– Э-э-э… хм…

– И принц – зануда. Почему он не уехал, как остальные? Еще и посла нового прислали.

– Ага…

– Не будь скучным, Карл! Станешь похож на принца, и я брошу тебя!

Молодой человек покосился на нее и пожал плечами. Ну, как объяснить принцессе, что это она может неуважительно высказываться в адрес королевы и иностранного принца! Лейб-лекарь такой возможности не имеет.

– И посол лезет не в свое дело. – Принцесса разложила на коленях свои новые охотничьи перчатки.

– Это же политический брак, – рискнул сказать Карл слово в защиту дипломата.

– Только тусарский король мог додуматься до того, чтобы прислать посла вытирать сопли своему младшенькому сыночку! Другие мои женихи сами могли постоять за себя!

«И где они теперь?», – подумал Карл, а вслух сказал:

– Все образуется.

– Только в том случае, если женихи кончатся, – проворчала принцесса Вильгельмина, примеряя перчатки и критично шевеля пальцами. – Был бы ты принцем, все бы наверняка уладилось. Я бы ездила на охоту со своей отличной сворой, а ты бы сидел во дворце в свое удовольствие.

«Вот только влезть в шкуру принца мне не хватало», – подумал Карл.

– Никто не выбирает, кем ему родиться, – философски заметил он.

– Верно. Я хотела бы быть богатой молодой вдовой с самой шикарной конюшней в стране. И еще разводила бы борзых. – Тон принцессы стал мечтательным. – Исключительно умные животные, дадут фору многим принцам, послам и им подобным, – прибавила она с досадой.

– Вильгельмина, кто вам сказал, что мечтать о вдовстве это хорошо? – спросил несколько шокированный Карл.

– Что плохого в богатстве и возможности заниматься любимым делом? – обернулась к нему принцесса.

– Вы и так богаты, а еще молоды и красивы. У вас прекрасные борзые, насколько я могу судить. И лучший конь. И охотничий сокол. А желать кому-то смерти – дурно. Пусть даже несуществующему мужу.

Вильгельмина кинула на него недовольный взгляд своих карих с золотистыми искорками глаз и надула губы.

– Хор всемогущий, Карл, ты как старая королевская фрейлина: бурчишь и морали читаешь. Скоро вы споетесь с Матильдой. Лучше скажи, какая из шляп будет лучше смотреться с костюмом? – Она швырнула перчатки на диванчик с разложенным на нем костюмом. – Мама затеяла бал-маскарад в честь праздника Смены Сезона. Но я подозреваю, что она снова от меня что-то скрывает. Слишком тщательно готовится.

Карл перебрал несколько шляп и выбрал одну, с перьями королевских цветов. Принцесса примерила ее, осталась довольна и, сменив гнев на милость, поцеловала Карла. Как всегда в такие моменты он до смерти боялся, что кто-нибудь зайдет в комнату. Фрейлинам и лейб-гвардейцам положено стучаться, советники разных мастей докладывают о себе предварительно, да и вообще их в апартаментах принцессы днем с огнем не сыщешь. А вот королева! Она-то не обязана стучаться в комнаты дочери.

– Мне не дает покоя этот праздник, – сузила глаза Вильгельмина. – Да еще с таким размахом! Среди приглашенных не только наша знать, но еще множество иностранцев. Впрочем, против своих суридских кузин я ничего не имею. Когда я год назад была на свадьбе эмира, Эсма эмирын подарила мне шикарное седло. Умеют у них делать надежные седла. На таком хоть в горы, хоть в пустыню. Самое главное, что материал мягкий, и через пару-тройку выездов седло сидит, как влитое. И это без снятия мерок с Шатци. Я всегда заставляю снимать мерки для новых седел. У лошадей строение спины далеко не одинаковое. Но не все мастера понимают это. Сделают деревянное седло, которое только двери подпирать пригодится. Но в Суриде невероятно талантливо выделывают кожу…

Карл привычно отключил слух. Он научился так делать, когда принцесса заговаривала о своих собаках, лошадях, седлах и прочих вещах, которые казались лейб-лекарю очень скучными. Очнулся он, когда Вильгельмина с громким вздохом порывисто встала с кресла.

– До сих пор нарадоваться на него не могу. Думаю написать Эсме, чтобы переправила мне еще несколько. Сделаю подарки. – Она покружила по комнате и подхватила с диванчика перчатки. – Пойду, проведаю борзых. Псарь говорил, у старшей девочки с ушами неприятности, надо взглянуть. Она слишком часто чешет уши и головой трясти стала. Подозреваю, у нее клещи. Да, Карл, принеси мне яблочное шорле, что-то жарко сегодня.

Карл медленно шел по коридорам замка, и его настроение стремительно падало. С некоторых пор связь с кронпринцессой стала тяготить лейб-лекаря. Три месяца назад он был изумлен и донельзя польщен, когда принцесса Вильгельмина обратила на него внимание на балу в честь свадьбы одной из фрейлин королевы. Ведя его за руку в свои апартаменты, Вильгельмина рассказывала о том, какой болван ее очередной жених и как она накануне проминала своего коня, а потом вытаскивала камешек из копыта.

Утром, лежа на роскошной кровати рядом с наследницей престола, Карл размышлял том, что принесет ему этот неожиданный поворот судьбы. И здесь ему в голову впервые закралась мысль, а что будет, если о его связи с принцессой узнает королева? Когда они проходили мимо караула у дверей, он постарался пониже наклонить голову, но, возможно, кто-нибудь из стражников узнал тогда еще обычного дворцового лекаря. Проснувшаяся принцесса убедила его, что опасения насчет сплетен напрасны: гвардейцы знают, когда нужно помалкивать. Позже, когда принцесса принесла ему вожделенную должность лейб-лекаря, Карл понял, почему Вильгельмина предпочла его какому-нибудь модному и известному повесе. Вероятно, она тоже не хотела, чтобы королева узнала о неравнодушном отношении своей дочери к молодым людям. А у титулованных повес помимо громких имен имеются еще и длинные языки. Кто не похвастается благосклонностью кронпринцессы?

Карл нервно повел плечами. А тут еще эта история с тусарским принцем. Конечно, принцесса Вильгельмина обратила на него внимания столько же, сколько на других претендентов на ее руку и сердце. То есть гораздо меньше, чем на лошадей и борзых. Но Карл не зря провел несколько лет при дворе, чтобы не услышать шепотки о том, что тусарский принц по уши влюблен в Вильгельмину и не собирается так просто сдаваться и уезжать. Другие придворные поговаривали, что королева заставит свою дочь выйти замуж, потому что вроде как Илеханд обязан Тусару. В чем заключается эта обязанность, Карл не знал. Он имел расплывчатые представления об истории династии королев Илеханда, не говоря уже о соседних правящих домах. В одном он был уверен точно: лейб-лекарь никак не вписывается в планы королевы, а наоборот, является досадной помехой. И если ее величество узнает об интрижке Вильгельмины и решит, что об этом больше никто узнать не должен… Карл вздрогнул и почувствовал, как страх начинает парализовать тело.