Зыбучий песок - Джон Браннер

– Пожалуйста, не спорьте, сестра. Я считаю, что Арчин не нуждается ни в транквилизаторах, ни в каких-либо других медикаментах.

– Мне кажется, вы что-то упускаете, Доктор. Эта Арчин – кстати, что за нелепое имя! – эта молодая женщина сломала руку взрослому мужчине. Я не хочу, чтобы подобное произошло в больнице, и, думаю, вы со мной согласитесь. – Старшая сестра Тородей не привыкла, чтобы ей возражали, но сейчас ее голосу не хватало обычной твердости.

– Напротив, – ответил Пол, – это вы упускаете тот факт, что в данном случае она является жертвой нападения. С Мэдж Филпс случались раньше подобные вещи, сестра?

– спросил он, оборачиваясь.

– Она налетает на всех, кто притрагивается к ее вещам, – ответила сестра Кирк.

– Кто ее врач?

– Доктор Рошман.

– Она получает сейчас какие-нибудь лекарства?

– Ларгактил, но доктор недавно снизил дозу.

– Сегодня до конца дня давайте ей прежнюю дозу, а если доктор Рошман спросит, почему, сошлитесь на меня.

«Вопрос, на который нет ответа: я это делаю, чтобы досадить экономке, или это верное решение, учитывая вечную рошмановскую нерешительность?

Чистая правда, что он меняет свои предписания столько раз за одну неделю, сколько Элсоп за год, и мне остается только молиться, чтобы предыдущее оказалось верным.» Щеки старшей сестры покрылись красными пятнами, Пол тактично отвел глаза и обратился к сестре Кирк.

«Еще немного, и они с полным правом обвинят меня в том, что я завожу среди больных любимчиков. Но это позже.» – Кроме английского, Арчин еще как-нибудь беспокоит пациентов?

– Да, – к неудовольствию Пола был ответ. – Она за ними наблюдает.

– Что же в этом плохого?

– Она смотрит на них во все глаза и повторяет их движения.

– Потому что не знает сама, как что делается?

– Похоже, что так. Но не удивительно, что больных это раздражает. – Сестра замялась. – Ну, и конечно, им не понравилось то, что произошло сегодня утром в умывальной комнате.

– То есть?

– Она разделась догола и принялась очень тщательно мыть интимные части тела. Это многих шокировало. У нас несколько пациентов воспитаны так, что пользуются отдельным полотенцем для лица, а она вытерла все тело одним и тем же.

Пол сделал в голове зарубку. Одержимость чистотой половых органов может вывести на природу всего расстройства.

«Если оно вообше есть. Как бы благие намерения не завели меня в ад.

Слишком мгного загадок для моего скромного ума.» – Думаю, из этой ситуации есть весьма простой выход, – сказал он вслух, – пусть она принимает душ или ванну.

– Но мы обычно по утрам этого не делаем, – с затаенным злорадством проговорила экономка. – Остальные пациенты могут расценить это как особую привилегию. Как вы думаете, сестра?

– Боюсь, что так, – согласилась сестра Уэллс.

– Знаете, это уже не лезет ни в какие ворота, – терпение его, наконец, лопнуло, – женщину исключительной чистоплотности называют грязной. Это просто поразительно, это сумасшествие! Пошевелите мозгами, что проще: заставлять ее мыться на глазах у всех или отправить в душ. Все, у меня много работы, да и у вас тоже.

– Это Холинхед, – буркнула телефонная трубка. – Зайдите, пожалуйста, ко мне.

«Чтоб ты провалился! Как будто у меня мало своих забот! Завтра ночью дежурство, комитет и море бумаг.» Но отрывая дверь холинхедовского кабинета, Пол не забыл натянуть на лицо самую вежливую маску.

– А, Фидлер! Садитесь. Вы ведь знакомы с инспектором Хоффордом?

Полицейский в расстегнутом плаще с болтающимся по полу поясом приветливо кивнул.

– Простите, что беспокою вас, доктор, – сказал он. – Это насчет той девушки, Арчин. Мистер Фабердаун не хочет оставлять это дело. Я пытался, как мог, спустить его на тормозах, и доктор Холинхед готов был помочь, но:

– Вы собираетесь предъявить девушке обвинение?

– У меня нет другого выхода, – вздохнул Хоффорд.

Тут вмешался Холинхед, голос его звучал непривычно мягко.

– Инспектор рад был содействовать всеми возможными способами, но это максимум, что он мог для нас сделать. Я полагаю, самый простой выход – признать девушку неспособной давать показания под присягой.

– Разве только: – пробормотал Хоффорд, – из того, о чем мы с вами говорили раньше, доктор, у меня сложилось впечатление, что у нее не стойкое умственное расстройство, а она просто: гм: была в шоке из-за попытки изнасилования, и ее страх окащался сильнее, чем разница в комплекции.

– Фабердаун все еще держится за свою версию? – спросил Пол.

– Вцепился, как пиявка, – проворчал в ответ Хоффорд. – Но вы, кажется, еще не нашли для девушки переводчика, и, значит, она не может опровергнуть его слова, так ведь?

Пол, принялся прокручивать в голове возможные варианты.

«Выставлять ее напоказ в суде было бы слишком жестоко, хотя, боюсь, все к тому идет. Но есть что-то совсем безнадежное в листе бумаги, на котором черным по белому будет написано: такая-то такая-то клинчески невменяема.

Претит мне это.

Мирза прав. Даже в самых тяжелых наших больных остаются крупицы здравомыслия.» – Инспектор, это очень срочно? – спросил он.

– Конечно, нам бы хотелось разобраться с этим делом как можно быстрее, но, впрочем: нет, нельзя сказать, что это очень срочно. Мистер Фабердаун сам все еще в больнице и не выйдет оттуда раньше следующего понедельника, девушка, насколько я понял, тоже останется здесь.

Холинхед деликатно кашлянул.

– Вас что-то беспокоит, Фидлер. Могу я узнать причину?

– Если честно, сэр, я не готов признать ее невменяемой. И не могу представить, что это сделает кто-то другой.

– Но старшая сестра сообщила, что она вела себя сегодня в палате, гм, неподобающим образом.

«Что-то я совсем недавно думал о том, что у сумасшедших – своя версия правды.

Собственно, почему только у сумасшедших?» – Насколько мне известно, сэр, она подверглась нападению другой больной, и, как утверждает сестра, не сделала даже попытки защититься.

Старшая сестра настаивала, чтобы я назначил ей транквилизаторы, но я отказался.

«Ох, кажется, я зашел слишком далеко.» В глазах Холинхеда блеснул холодный огонек.

– Если я правильно вас понял, вы утверждаете, что она – несчастная жертва обстоятельств, а коммивояжер, несмотря на его категорические заявления, – именно тот человек, который должен предстать перед судом?