Люся, которая всех бесила - Тата Алатова

— Дай мне ручку с бумагой, — попросила она, — мне так лучше думается. И налей выпить, что ли, раз уж мою машину забрали на экспертизу.

Ветров хмуро открыл ящик стола, извлек оттуда графин и стакан, плеснул коньяку, откинулся назад, разглядывая ее.

— Как ты вообще могла решить, что это от меня подарок? — уточнил он кисло. — По-твоему, я сутенер?

— Я подумала, что это такая издевка…

Она выводила на бумаге каждый день на этой неделе — где была, сколько времени там провела.

— У меня нет задачи над тобой издеваться, — отчеканил Ветров высокомерно.

Люся молчала, выписывая: «Вторник — маникюр — трость при мне».

Это ее немного успокаивало.

— Что ты собиралась сделать с этим… подарком? — задал он новый вопрос, и теперь в его голосе прозвучала презрение. — Использовать по назначению?

— Вот только не надо корчить из себя! — возмутилась она. — Можно подумать, что с тобой бабы спят за красивые глазки!

— За секс мне пока платить не доводилось.

— А, ну да, — ехидно отозвалась Люся, — как я забыла. Твоя бывшая ярилка, с которой ты встречался год назад, назвала тебя жадной скотиной. Цветов, говорит, не дарил, с подружкой изменил и вообще козел.

В кабинете будто отключили отопление.

Пахнуло могильной сыростью.

Люся ощутила, как пальцы сковывает льдом.

— Вот только посмей, — прошипела она, — и я тебе глаза выцарапаю.

— Ты как беззубая шавка, — сказал Ветров с омерзением, — брешешь, брешешь, а укусить не можешь.

— Да потому что меня тошнит от тебя, — честно призналась Люся, — и твоих колдовских фокусов. Буквально.

В кабинете немного потеплело, наступила тишина.

Люся усердно вспоминала — где же ее носило три дня назад? Надо свериться с секретаршей.

— Я отправил специалистов к нам домой, — сообщил Ветров, — пусть обыщут обе квартиры.

— Как обе? — Люся вскочила на ноги, не нашла под рукой привычной трости, оперлась на стул. — Это никак нельзя! Нам надо срочно к Нине Петровне!

— Зачем?

— Я же говорила, что она боится незнакомых людей!

— Ну не до такой же степени, — произнес он неуверенно, однако поспешно потянулся за ключами от машины.

— А у тебя нет мигалки? А быстрее ты не можешь?

— Да что же ты такая нервная-то. Я предупредил своих людей, чтобы они ждали в машине и не поднимались без нас, так что не надо преувеличивать.

— Я преуменьшаю! — закричала она в отчаянии. — Ты дурак? Не понимаешь совсем? Когда я познакомилась с Ниной Петровной, она уже несколько лет жила одна! Заговаривалась! Едва ходила! У нее голова тряслась, как после инсульта!

Люся даже забыла, что ей плохо рядом с Ветровым. Вцепилась в ремень безопасности, едва не плача.

— А потому что нельзя бросать домовиков в одиночестве!

— Я находился там, откуда никак не мог вернуться, — напомнил Ветров.

— Ты сидел полтора года, а она живет одна — пятнадцать! Ну так наняли бы ей компаньонку! Выписали бы племянницу из Тамбова! Дальнюю родственницу! Почему твой отец не забрал мать с собой?

— Она не хотела его видеть.

— О, какая классная отмазка! Ты вышел из тюрьмы много лет назад — и не торопился к бабушке. Тебя она тоже не хотела видеть?

— Едва на порог пустила. Тебя, кажется, родная мать тоже не жалует — так что сними уже белое пальто, Люсенька.

Она едва не зарычала от бессильной злости.

И правда, беззубая шавка.

Да что с ней такое?

Совсем рядом с Ветровым летит с катушек.

Он действовал как красная тряпка на быка.

Вызывал отторжение на физическом уровне.

Закрыв глаза, Люся принялась представлять себе, как однажды все закончится.

И она никогда, ни за что не увидится больше с Ветровым.

Глава 08

И снова Люсину квартиру пзеревернули сверху донизу, едва не одтодрав обои и не вырвав с мясом всю эглектрику. У Нины Петровны всего лишь пщрошлись сканерами, но и это едва не доконало старушку, которая цеплялась за Люсю, как утопающий за спасательный круг.

Специалисты Ветрова ушли только ближе к вечеру, так ничего и не обнаружив, и Нина Петровна тут же забралась в кровать, накрылась одеялом и попросила оставить ее одну. И этого с собой забрать.

Против «этого» Люся опять не возражала — чем ближе подступала ночь, тем больше ей нравился Ветров на ее диване. Пакость, конечно, но пакость знакомая. А неизвестный маньяк, подкидывающий секси-подарки, внушал ей куда больше… нет, уже не страха. Ненависти.

— Пойдем, — сказала она, заглянув на кухню, где Ветров что-то яростно строчил в своем телефоне, — тебя отправили ко мне на передержку.

— К ноге, — передразнил он, кривясь. — Место, песик.

Люся едва удержала на языке очередную колкость.

И правда, чего она к нему все время цепляется?

Спокойнее надо быть, а то она все больше напоминала себе стервозную идиотку, которая то и дело пыталась задеть за живое человека, отвечающего за ее безопасность.

— Прости, — произнесла Люся резче, чем хотела бы, — это нервное. Давай закажем какой-нибудь еды.

— Опять оскорбление, — но в его голосе больше не было злости, — я все-таки вырос с бабушкой-домовихой. Готовая еда ранит мою гордость.

Она пожала плечами: хочется кому-то тратить время на подобную чушь — пожалуйста. Время Люси — слишком ценный ресурс, чтобы разбрасываться им понапрасну.

В своей квартире она наконец воткнула флешку, которую ей дал Ветров, в ноутбук и открыла файл с данными по коркоре. Что бы вокруг ни происходило, просьбы Великого Моржа игнорировать не следовало, потому что они вовсе не были просьбами.

Ну, здравствуйте, Марина Сергеевна Соловьева, историк, доктор наук, пришла пора познакомиться с вами поближе.

Сорок два года, не замужем, детей нет.

Мать — лада, отец — кимор. Стандартная семья.

В шестнадцать лет Соловьева сама пришла в видовую инспекцию и объявила о том, кем является. Ого! Характер.

Не было у беременной женщины страха сильнее, чем родить коркору. К счастью, это происходило очень-очень редко. Как правило, родители скрывали таких детей, обычно выдавая их за архов, потому что одна вспышка