Огненное сердце - Светлана Катеринкина

к парню и прижав его к стене, продолжил, — если ты её хоть пальцем тронешь, поджарю, как тех тушканов в Степи! Понял?

— Понял! — испуганно взвизгнул Санбек.

Я отпустил его. Глубоко вздохнул, чтобы остудить свой гнев.

— Рабство — препятствие для развития нашего народа, — успокоившись, произнёс я. Мне оно теперь претит. Я и раньше не понимал той жестокости, с которой обращаются с рабами, а теперь вдруг ясно осознал, что рабские оковы делают нас слабыми. Имея рабов, мы и сами являемся рабами. Рабами великих ханов, рабами Степи…а ты ещё и рабом Барута.

— Но как же порядок, соблюдающийся веками? — Санбек всё ещё пытался влиять на мои мысли.

— Этот порядок давно не соблюдается, иначе бы в священные дни Харун-Даха никто не посмел бы обнажать меч! — рявкнул я, отчего Лимана вздрогнула, а Санбек вжался в стену. Что переживала Илона я не видел, но спиной чувствовал её страх.

— Хизар, — почему-то покорно произнесла Лимана, — быть может тебе суждено избавить свой народ от владычества немилостивых ханов?

Я посмотрел на неё. В глазах целительницы читалось благоговение.

— Думаешь, я и есть тот человек с огненном сердцем из легенд? — с сомнением спросил я.

— А как объяснить твоё острое чувство справедливости? — немного смелее спросила Лимана. — И как объяснить метаморфозы твоего тела?

Я задумался. Гнев мой утих. Устало опустившись возле очага, я спросил:

— Ну и как выяснить, кто я такой?

— Надо позвать Одноглазого, — предложила Лимана, — старик знает много тайн. Он мудр, как степная ящерица.

— Пожалуй, ты права, — согласился я.

— Отлично! Побегу за Одноглазым! — Санбек подскочил к занавеске, укрывающей выход из юраки.

— Стоять! — гаркнул я. Все вздрогнули. — Лимана, лучше ты сходи. Я пригляжу за маленькими Агыром и Шерикой. А то этот парень чего доброго понесётся не к Одноглазому, а к Баруту.

— Не надо сомневаться во мне! — возмутился Санбек.

— Я сказал, пойдёт Лимана! — отрезал я.

Целительница спешно покинула юраку, а я, подмигнув напуганным детям, продолжал сидеть и ждать, что из этого всего выйдет. Санбек тоже уселся, но подальше от меня. Илона всхлипывала в углу. Никто не решался заговорить со мной.

Я задремал, утомлённый событиями минувшего дня. Сквозь сон слышал, как возится возле очага малышня. Я с улыбкой подумал о маленькой хозяйке Шерике. Что если бы на моём месте был кто-то другой? Если кто-то другой пострадал бы от действий великого хана Амбы Кирыш и узнал бы, что девчонка — его дочь? Боюсь, при нынешних нравах бедного ребёнка искромсали бы мечом. А за одно и её мать вместе с братом. Я поморщился, чувствуя, как по сердцу снова разливается жар. Он словно чуял жестокость и несправедливость. Так что же со мной всё-таки произошло? И что теперь мне делать со своим огненным сердцем? Что скажет Одноглазый? И что скажет Барут, если узнает о том, кто я такой? Он не обрадуется. Эта мысль заставила меня злорадно ухмыльнуться. Похоже власти Барута скоро наступит конец, ведь я намерен многое изменить в Убежище. Прежде всего я заставлю людей уважать друг друга. Больше не будет различий между нами, арахами, и бледнокожими людьми, что бежали от своих господ в Степь. Они не должны быть унижены. Мы все вместе построим справедливое общество, общество без насилия и принуждения. Такие, как Илона, не станут больше бояться домогательств и избиений. Здесь не станут царить беспощадная сила и страх!

Мои мысли, копошившиеся в дремлющем мозгу, прервали голоса. Я встрепенулся и открыл глаза. Огляделся. Санбек смотрел на меня, нахохлившись, как перепуганный сыч. Илона спала. Дети тоже. Занавеска отодвинулась, впуская в юраку хозяйку. Следом за ней вошёл старик. Он замер, увидев меня.

— Здравствуй, Одноглазый, — поприветствовал его я.

— Здравствуй, Огненное Сердце, — улыбнулся посетитель.

— Сейчас я поведаю тебе обо всём, что произошло этой ночью, а ты скажешь мне, что теперь мне делать, — как можно более невозмутимо сказал я. Старик молча кивнул и уселся рядом со мной, готовый выслушать мою историю.

Я начал рассказывать. Иногда в моё повествование встревал Санбек, дополняя рассказ. Потом поделилась своими наблюдениями Лимана. Старик часто перебивал, выясняя детали. Наконец рассказ был окончен. Одноглазый уставился на огонёк, горевший в жировой лампе.

— Н-да… — протянул он, — не думал, что доживу до времени исполнения пророчеств…

— Думаешь, мне суждено повлиять на наш народ? На его судьбу? — спросил я.

— А почему бы и нет? — улыбнулся Одноглазый. — Ты вполне подходишь для этого. Хотя я ещё не уверен.

— А когда ты будешь уверен? — нетерпеливо произнёс я.

— Когда скажет своё слово Пророчица, — загадочно прошептал Одноглазый.

— Что ещё за Пророчица? — напрягся я.

— Она живёт в самом дальнем кратере. К югу от Грота собраний, — начал объяснять старик, — Барут её недолюбливает, поэтому приказал выселить на окраину. Он надеялся, что там до неё сможет добраться степное лихо, ибо её речи не угодны правителю катакомб.

— И как зовут эту Пророчицу? — хмыкнул я.

— Никто не знает её имени, — задумчиво отозвался старик, но всё, что она предсказывала, пока сбывалось.

— Значит мне надо к ней! — решительно заявил я.

— Погоди ты, — одёрнул меня старик, — Барут запрещает к ней ходить. По туннелям к ней тебе не пробраться, они охраняются стражей. Надо идти по поверхности. Путь к кратеру, где живёт Провидица, знаю лишь я.

— Ты проведёшь меня? — я схватил Одноглазого за руку и с надеждой заглянул в единственный его глаз.

— Проведу, — улыбнулся он, — туда всего-то полдня пути. Если выступим рано утром, возможно, до темноты вернёмся обратно. Тогда наше с тобой отсутствие не заметят.

— Если нас никто не выдаст, — буркнул я, посмотрев на Санбека. Парню я доверял всё меньше и меньше.

— Да не выдам я вас! — возмутился Санбек моим недоверием.

— Что бы ты ни говорил, ты пойдёшь с нами, — заявил я, — так я буду уверен в безопасности Илоны, Лиманы и её детей.

Юноша хотел что-то возразить, но мой взгляд пресёк все попытки оспаривать это решение.

— Значит выступаем на рассвете, — твёрдо произнёс старик, — наконец-то мы выясним правду, а заодно, возможно, получим надежду на светлую и справедливую жизнь.

Глава 8. Пророчество

В Убежище было ещё темно, но мы точно знали, что там наверху первые лучи осеннего солнца начали растворять тьму. Они уже не грели так, как летом, но свою главную задачу исполняли — прогоняли степное лихо в недра земли. Ни огонь, ни тушканы, ни прочие чудища Степи не смели находиться под открытым небом в светлое время суток. Поэтому нам предстоял относительно безопасный путь. К счастью здоровяк Гурик нас не выдал,