Нечестивый союз - Сюзанна Грегори

– Ты пока посиди здесь, – обратился он к Бартоломью. – А я пошлю Кинрика в колледж за твоей запасной мантией. Если Элкот увидит, что ты разгуливаешь по городу в таком виде, штрафа тебе не миновать. А сейчас, когда предстоит потратиться на новую мантию, деньги следует поберечь.

Майкл двинулся в сторону церкви. Бартоломью, по-прежнему сидя на пне, утомленно вытянул ноги. Теперь, после пережитых волнений, на него навалилась свинцовая усталость. Он терялся в догадках, пытаясь понять, существует ли связь между мертвым монахом, отравленным замком, убитыми проститутками, исчезнувшим в неизвестном направлении вице-канцлером, сбежавшим церковным служкой и воинственными оборванцами. Или, может статься, все эти происшествия не имеют друг к другу ни малейшего отношения. Давнишняя досада на канцлера вновь ожила в душе Мэттью. И почему только он должен, позабыв о своих прямых обязанностях, распутывать это темное дело, уже унесшее несколько жизней, с горечью размышлял Бартоломью. Предстоящее вскрытие могилы тоже отнюдь не способствовало поднятию духа.

Прищурившись, он наблюдал, как легкий ветерок играет листьями, которые отбрасывают изменчивые кружевные тени на могильные камни и плиты двора. С рыночной площади доносился отдаленный гам, а из церкви – стройный хор монахов, поющих терцию.

– И о чем только вы думали, ввязавшись без меня в столь опасную переделку? – раздался над его ухом знакомый голос.

Открыв глаза, Бартоломью увидал Майкла и Кинрика. Как истый валлиец, Кинрик обожал всякого рода рискованные стычки вроде той, что пережил сегодня Бартоломью. Кинрик служил Бартоломью посыльным с тех пор, как тот начал преподавать в Кембридже, и за это время успел стать настоящим другом своему хозяину. Когда Бартоломью рассказал о случившемся, Кинрик пренебрежительно фыркнул, откровенно давая понять, что доктор, по его мнению, держался далеко не лучшим образом.

Пока Бартоломью надевал мантию, принесенную Кинриком, тот выразил желание поискать в зарослях исчезнувшую тропинку. Вернувшись через несколько минут, он уселся на пень и довольно прикрыл глаза.

– Никуда тропа не исчезла, – заявил Кинрик. – Я обнаружил примятую траву и сломанные ветви. Надо полагать, жители той славной улицы успели побывать здесь и хорошенько потрудиться над кустами. Всякому ясно, они хотели спрятать тропу от посторонних глаз. Потом я непременно приду сюда и как следует все осмотрю.

– Это совершенно ни к чему, – непререкаемым тоном отрезал Бартоломью. – Кто бы ни пытался спрятать тропу, у него были на то причины. И я далеко не уверен, что желаю эти причины знать. Чутье подсказывает мне, что церковный служка совершил большую ошибку, воспользовавшись этой дорогой. А я, пустившись за ним вслед, совершил еще более серьезную ошибку. Мне крупно повезло, что я остался в живых. Если кто-то хочет скрыть эту тропу от чужих взоров, не будем ему мешать, Кинрик.

Валлиец, несомненно, был разочарован, но счел за благо не спорить с Бартоломью.

– Будь по вашему, юноша, – кивнул он. – Только в следующий раз, если надумаете ввязаться в потасовку, не забудьте про старика Кинрика. Уж он сумеет разобраться со всяким отребьем куда лучше, чем вы.

Бартоломью мысленно выразил надежду, что никакого следующего раза не будет. Перспектива новой потасовки отнюдь его не привлекала. Разумеется, теперь он будет осмотрительнее и постарается держаться в стороне от опасных мест, пообещал он себе.

– Денек сегодня выдался на редкость тяжелый, – провозгласил Майкл, поднимаясь и потирая руки. – Думаю, нам стоит вознаградить себя за труды и тревоги и немного развлечься на ярмарке.

Барнуэлл-козуэй – дорога, ведущая из города в поля, где раскинулась ярмарка, – была буквально запружена народом. Булочники тащили подносы с пирогами и сдобой, водоносы – огромные оплетенные кувшины, из которых струйками стекала речная вода, оставляя на дороге влажные полосы. Вдоль обочины сидели нищие, выставившие на всеобщее обозрение жуткие раны и гнойные язвы. Некоторым из них довелось воевать под знаменами короля во Франции, однако ныне Англия успела забыть своих недавних героев. Сквозь толпу проталкивались люди шерифа, выискивая свидетелей недавнего убийства гончара.

Майкл отрицательно покачал головой, когда сержант спросил, не известно ли ему что-нибудь об этом печальном событии.

– Дороги вокруг города становятся все более опасными, – заметил монах, обращаясь к своим спутникам. – Особенно после захода солнца.

Сержант тем временем направился к шумной ватаге подмастерьев, намереваясь расспросить их.

– Конечно, в такой толпе нам ничто не угрожает, – изрек Майкл. – Но только круглый дурак будет разгуливать по дорогам ночью.

Кинрик сделал резкое движение, и какой-то человек в коричневом плаще отскочил в сторону, взвыв от боли.

– При ярком солнечном свете тоже надо быть начеку, – заявил валлиец, вручив Майклу его собственный кошелек, едва не ставший добычей карманника.

Незадачливый вор, потирая ушибленную руку, припустил наутек.

Майкл удивленно хмыкнул и поглубже спрятал кошелек в складки сутаны. Впрочем, неприятное происшествие не слишком испортило ему настроение. При виде разноцветных шатров ярмарки он просиял и остановился как вкопанный, чтобы как следует насладиться зрелищем. По узкой дорожке вдоль реки прохаживались скаковые лошади, чьи владельцы с гордостью демонстрировали их достоинства. На огромных кострах целиком жарились свиные и бараньи туши, и соблазнительные ароматы жареного мяса смешивались с запахом потных тел и навоза. Шум повсюду стоял оглушительный – животные блеяли и ржали, продавцы расхваливали свой товар, дети визжали и смеялись, а музыканты что есть мочи наяривали на своих инструментах.

Отмахнувшись от назойливого булочника с обсиженным мухами яблочным пирогом, Бартоломью вслед за Майклом и Кинриком устремился в гущу толпы. То и дело он улыбался знакомым, которых встречал здесь во множестве. Тут были и богатые, пышно разодетые купцы, и студенты в черных мантиях, и бедняки, с завистью глядевшие на окружающее изобилие. Рядом с прилавком, заваленным фруктами, Бартоломью увидал младшего проктора Эрлика Джонстана. Тот оживленно беседовал с двумя своими педелями.

Джонстан поприветствовал Бартоломью и приказал педелям разогнать шумную ораву студентов, что наблюдали за представлением бродячих актеров, отпуская насмешливые замечания. Потом он направился в тихий уголок ярмарки, сделав Майклу и Бартоломью знак следовать за собой. Опустившись на деревянную скамью, Джонстан приказал пивовару принести всем по кружке эля.

– Этот малый варит лучший в Англии эль, – сообщил младший проктор, когда кружки были поданы. Он сделал большой глоток, закрыв глаза от наслаждения. Пивовар, польщенный похвалой, расплылся в улыбке.

– Как проктор я, разумеется, не должен подавать дурной пример, сидя в тенечке и потягивая эль, – вскинув руку, произнес Джонстан. – Но с самого раннего утра у меня не было ни минуты отдыха. А даже человек, всецело преданный своим обязанностям, порой нуждается в подкреплении сил.