Госпожа страсти, или В аду развод не принят - Марина Крамер

– Куда – в «Империю»? – удивился он.

– Да. Ты ведь все равно в теме, помогал Сереге, так почему самому не порулить? – Марина испытующе смотрела через темные стекла очков в покрасневшее лицо Барона. Он вытащил платок, вытер вспотевший лоб, снова сунул скомканный платок в карман:

– А потяну?

– А ты попробуй. Серега ведь тянул, хоть и без образования был. Я серьезно говорю – ты ж экономист, тебе не нужно будет долго вникать.

– Ну, если такой расклад...

– Все, добазарились! – Коваль любила подводить итоги сразу, не откладывая. – Давай через пару дней встретимся, обговорим предметно.

– Как Хохол там?

– Нормально, поправляется.

– Привет передавайте, – Барон отошел назад.

Коваль немного посидела на поминках в ресторане, а потом поехала в больницу к Хохлу, который ждал с нетерпением, устав от навязчивой заботы нанятой на это время медсестры. Но девочка отрабатывала двести баксов, которых никогда не видела раньше, так что...

– О, бля, думал – рехнусь! – проговорил Женька, когда медсестра скрылась за дверью. – Чума болотная, заколебала совсем!

– Бедный мой мальчик! – пожалела Марина, присаживаясь к нему. – Скучал?

– Конечно, скучал, я всегда по тебе скучаю. Киска, ты веришь мне?

– Я тебе жизнь доверила – что еще надо, чтобы доказать?

– Я клянусь, что никогда с тобой не случится ничего, пока я рядом с тобой, моя девочка...

И Марину уже не раздражало, что он называет ее словом, которое всегда раньше ассоциировалось только с Малышом.

Странно, она почти перестала вспоминать его, то ли некогда было, то ли действительно все проходит... И по ночам он больше не снился, не донимал кошмарами. «И эта любовь пройдет...» – так, кажется, в какой-то песне? Ну, вот и прошла она, даже следов почти не оставила, только кольцо на пальце, которое Коваль почему-то так и не могла снять.

Прошел месяц, и в конце июня Марина повезла Хохла на последний осмотр к Кулику. Она сразу после похорон Розана забрала Женьку из больницы домой, заплатив Валерке за то, что он приезжал раз-два в неделю и осматривал рану. На этом настояли Сева с Геной, прекрасно понимая, что хозяйка не оставит любовника одного, будет торчать в больнице, а обеспечить ей адекватную охрану там представлялось весьма сложным. Коваль подчинилась.

Она почти все время была дома с Женькой, отлучаясь только по совсем уж неотложным делам – пару раз к следователю в прокуратуру, на девять дней к Розану, потом в офис, чтобы там все разобрать с Бароном.

И еще – ей поступило очень заманчивое предложение, над которым Коваль теперь раздумывала. Один небедный господин из московских собрался выкупить контрольный пакет акций «МБК» и сумму назвал такую, что голова кругом пошла – на эти деньги Марина могла жить припеваючи всю оставшуюся жизнь и ни в чем себе вообще не отказывать. В конце концов дела в корпорации шли весьма средне, налоги сжирали почти всю прибыль, Коваль не разбиралась в этом бизнесе абсолютно и тащила эту ношу, как упрямый ослик, только потому, что это была компания Малыша. Но кто теперь ей был Малыш?

И Марина решила согласиться, о чем и сообщила Хохлу сегодня, уже сидя в машине:

– Жень, я «МБК» продаю.

– Кому? – Женька выглядел уставшим, что и немудрено – больше месяца без свежего воздуха, в душной комнате.

– Москвичу какому-то. Деньжищи огромные подниму! – Она сладко потянулась всем телом, и Хохол, чуть улыбнувшись, притянул ее к себе.

– Правду хочешь? Мне это не нравится.

– Это почему еще?

– А зачем тебе это надо? Ведь это не твоя корпорация, она Малышу принадлежит.

– Фигня это все, и ты сам прекрасно знаешь. Малыш отдал ее мне.

– Поступай как знаешь, но мне кажется, что здесь что-то не так, – упрямо сказал Хохол.

– Ой, не грузи ты меня! Продам – и гора с плеч, я устала уже перед всеми на брюхе ползать, чтобы заказы набирать! – отмахнулась Коваль, вытаскивая сигареты. – Эй, куда? Тебе теперь нельзя! – хлопнула она по руке Женьку, тоже собравшегося закурить.

Хохол недовольно сморщился – курить хотелось сильно, но и ругаться с Мариной с утра не стоило.

– Тем, кто много и долго курил, наоборот, советуют не бросать, – выручил его Сева, повернувшись с переднего сиденья.

– Самому-то не смешно? – осведомилась Марина, недовольно глядя на телохранителя. – Я все же врач по образованию.

– А мне военный хирург рассказывал, что нельзя бросать курить, если с легкими что-то, – не отступал Сева под одобрительный смех Хохла, и она сдалась:

– Да идите вы оба к черту! На, обкурись! – она бросила Женьке отобранную было пачку и отвернулась.

– Ладно, не сердись – я одну только, – примирительно попросил Хохол. – Ох, как на зоне, когда в БУРе сидишь, а тебе сигарету передадут! – с наслаждением затянувшись, проговорил он. – Киска, ну, ты чего, моя родная? Сердишься?

– Нет.

– А я вижу – сердишься. Не надо, киска.

– Да отвали ты! – Коваль вдруг разозлилась не на шутку, даже сама испугалась – на ровном вроде месте, ничего не произошло такого, а у нее внутри все ходуном ходило.

Дома она сразу ушла к себе и закрылась в кабинете, достала из бара бутылку текилы и напилась до полубессознательного состояния. Даже того, как добралась до постели, утром не помнила, держась за раскалывающуюся голову. Глянула на себя в зеркало – форменная шалава, такие у гостиниц болтаются. Кошмар! Охая и проклиная все на свете, Марина пошла в ванную, завалилась там в джакузи и долго лежала в пузырьках и пене, пытаясь прийти в норму. Разумеется, побыть в одиночестве не дали – Хохол пришел, сел на бортик и, поддерживая загипсованную руку, спросил:

– Ну, и кому что доказала вчера?

– Я ничего и не доказывала – просто напилась, и все, имею право.

– Имеешь, – согласно кивнул он. – И теперь кому хуже?

– Ой, отстань, мне и так невыносимо! – застонала она, опускаясь в воду с головой.

– Вылезай, хватит уже.

Правой рукой Женька подал полотенце, и Марина вылезла из воды, заворачиваясь в мягкую ткань.

– Погоди... – глаза у Женьки вспыхнули. – Дай я посмотрю на тебя – ведь давно не видел вот так, всю... – Он сбросил с нее полотенце и застонал: – Боже мой... идем ко мне...

– Обалдел? У меня похмелье! – возмутилась Коваль, дотягиваясь до махрового халата. И Хохлу осталось только облизнуться...

...Переговоры по продаже «МБК» состоялись через три дня после выписки Хохла, Марина оставила его дома, хотя он рвался с ней и был недоволен ее решением.

Сидя в конференц-зале корпорации и ожидая прибытия покупателя, Коваль вспомнила, как впервые попала сюда – на пресс-конференцию, устроенную Малышом перед тем, как отказаться от участия в выборах на пост мэра. И потом, когда пыталась уговорить его тогдашних компаньонов помочь вытащить его самого у похитителей. А совсем рядом с этим залом находился бывший кабинет Егора, тот самый кабинет...