Тайна пропавших картин - Ольга Солнцева

Но когда вышла на городскую площадь, на какое-то время забыла о приюте. Еще бы! Ведь там красовалась большая Рождественская елка. Пахло хвоёй. И… приближавшимся праздником.

Я подошла ближе и, как ребенок, забыв обо всем, разглядывала висевшие на елке большие игрушки, фонарики, хлопушки, белые сверкающие сосульки… Гирлянда из разноцветного стекла опоясывала лесную красавицу.

Кроме того, на площади поставили большую деревянную горку и, предварительно засыпав ее снегом, залили водой. Детей на ней не было – слишком высокая, да и темно уже. А взрослые катались с удовольствием.

Я смотрела на предрождественскую суету и радовалась ей.

И поэтому, когда увидела ЕГО, проходившего мимо под ручку с красивой, богато одетой дамой, не сразу поняла, что это Алексей. Он, поравнявшись со мной, скользнул по мне взглядом и никак не отреагировал. Я замерла как вкопанная. Через мгновение с надеждой обернулась назад – вдруг он просто не узнал меня только в первое мгновение, а сейчас уже остановился, чтобы радостно поздороваться. Алексей удалялся со своей спутницей. Я видела, как его голова склонилась к ней, как будто он что-то говорил ей на ушко.

Сердце мое бешено заколотилось. И заплакало. Что же это получается? Он встретил другую? А как же я?

Я повернулась и, как тень, побрела за парой. Они шли, разговаривали между собой, улыбались друг другу и, конечно, не замечали меня. Я едва волочила ноги, жадно смотрела им вслед и не чувствовала, что по моим щекам бегут слезы.

Наконец они подошли к красивому небольшому домику, стоявшему напротив городского парка. Алексей вытащил из кармана ключ, стал открывать калитку. А ведь я столько раз была здесь! И ни разу наши с Алексеем пути не пересеклись. Теперь же, когда я собралась вернуться домой, он снова появился в моей жизни!

Кто эта женщина? Сестра? Жена? Невеста? И вообще, зачем я иду за ними? Увидят – это будет ужасным унижением!

Когда они заходили в дом, Алексей обернулся по сторонам. Я отшатнулась и спряталась за прохожего. Тот странно посмотрел на меня и обошел стороной. Когда я снова посмотрела туда, где только что стояли Алексей и его спутница, уже никого не было.

Я остановила мужчину, проходившего мимо.

– Простите, вы не знаете, кто живет в этом доме?

Он посмотрел на меня удивленно. Но ответил:

– Не знаю.

И заспешил по своим делам.

37

Вечером я заявила тете, что передумала ехать домой и хочу встретить Рождество здесь, в Полянске. Тетушка Тамара посмотрела на меня с большим изумлением.

– Что случилось, Саша? – спросила она.

– Ничего, – отозвалась я, отводя глаза.

До Рождества оставалось только неделя. Я написала письмо родителям, где спрашивала разрешения позволить мне встретить праздник с тетей и девочками. Сама же обещала, что немедленно приеду в январе.

Иван, работавший в доме тёти, поехал с письмом к моим родителям.

Я ждала его с нетерпением, попросив Гертруду сообщить мне немедленно о приезде Ивана.

Вернулся он через три дня поздней ночью с ответом.

Неожиданно мои родители ответили отказом. Они хотели, чтобы в святой праздник Рождества я была дома, с семьей. Папа и мама также приглашали тетю Тамару приехать к нам в гости.

38

Любовь делает человека счастливым или несчастным.

Любовь наполняет его своей энергией или вытягивает силу из души настолько, что любой отказ болезнен как свежая глубокая царапина.

Любовь помогает заметить то, что ты не замечал раньше, или погружает тебя в туман, и ты живешь, не видя ничего вокруг себя.

Это чувство – для кого-то как прекрасная песня, для другого как протяжный стон…

Увы, меня любовь не сделала счастливой. Она жила тихой болью в сердце и не хотела покидать его. Она обожгла душу, заставила понять, что не всегда получается так, как хочется.

Я жила как будто не жила. Возможно, никто и не замечал этого. А может, просто не понимали, ЧТО со мной случилось. Грустная? Всегда найдется причина, почему. Молчит все время? Ну и что? Пустословие – не лучшее качество человека. Всем известно: молчание – золото.

Мимо меня проходили все важные события в стране. Именно, мимо. «Туман» в сердце и голове не давал понять, насколько тревожно вокруг: февральские события в столице, отказ царя от престола, временное правительство, волнения рабочих. А в связи со всем этим – менее заметное, но более неприятное: появилось множество жулья вокруг, чаще стали случаться убийства. Теперь мама боялась отпускать меня и Никиту одних. С нами ходил Богдан – помощник по хозяйству и муж Марии. Раньше бы я начала доказывать маме, что бояться нечего. Я взрослая. К тому же, могу взять с собой собаку. А Ветерок – пес серьезный, крупный, не каждый рискнет подойти к нам, если он рядом. Но сейчас я молча покорялась всему, что говорили родители. Случись бы этой зимой с папой то, что произошло прошлым летом, я бы, наверно, молча и покорно позволила себя выдать замуж.

…Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как я, опустошенная и разбитая вернулась домой. Я была еще слишком юна, чтобы понять: время лечит. Однако моих познаний из художественной литературы хватало лишь на то, чтобы иногда в моем мозге наступало временное просветление. В такие моменты я мудро думала: дай Бог, снова встречу хорошего мужчину, и ко мне придет взаимная любовь. Потом я начинала плакать от таких дум. Мне казалось, что никого и никогда лучше Алексея я не встречу.

Замуж силой, слава Богу, меня не выдали – и то хорошо. Все как-то утряслось. Хотя я подозревала, что просто моя дорогая тетушка покрыла весь денежный долг отца, чем спасла меня – от ненужной свадьбы, а папу – от тюрьмы.

Антон, кстати, – мой несостоявшийся муж – заходил как-то к нам. Признавался, что действительно любит меня и хотел бы стать моим супругом. Но когда он узнал, что его отец хотел воспользоваться обстоятельствами, чтобы поженить нас, воспротивился этому… Видно, ему очень хотелось выказать себя честным и благородным. Но я не верила ни одному его слову, хотя, мягко улыбаясь, изображала благодарность.

Антон на прощание целовал мне руку и удалялся, каждый раз спрашивая разрешения снова навестить меня. Я благосклонно соглашалась. Мне даже нравилась эта странная игра между нами – в честного и благородного и в доверчивую и глупую. Что-то вроде рыцарского романа…

Вообще, плохо помню этот период времени. Я жила в своем мире грустных грез и не интересовалась ничем…

…Однажды, в конце октября папа рассказал за обедом, что в Петрограде творится невообразимое – беспорядки, стрельба, отставка временного правительства.