Ручей любви - Линда Ховард

Не то, чтобы предложение Лукаса казалось ей неизбежным. На самом деле в последнее время она предполагала, что его намерения не были столь серьезными, а она вообразила себе Бог знает что. Оливия понимала, что могучая воля Лукаса больше не направлена на нее. Однако и прежде, когда они встречались, это происходило нечасто, он вел себя всегда одинаково: вежливо, покровительственно, иногда даже немного флиртовал, но всегда был сдержан. Но хотя Лукас Кохран никогда, не нравился ей, Оливия с невыносимой силой ощутила реальную возможность того, что у нее никогда не будет семьи. Она представляла себе десять, даже двадцать лет сидения над вышивкой рядом с Опорой. Ее склоненная голова поседела, под глазами и на шее появились морщины, а тело потеряло упругость… Она представляла грусть родителей, которые так хотели иметь внуков. Жизнь проходила бы мимо.

Но благодаря своей выдержке Оливия, несмотря на подавленное состояние, сохраняла на лице улыбку. А вскоре экипаж Милликенов присоединился к потоку колясок, фургонов, тележек, верховых и пеших, которые направлялись к большому лугу неподалеку от города, где всегда проводился пикник.

Это было действительно замечательное место, со множеством деревьев, обеспечивающих тень тем, кто искал ее, и в то же время с обширным открытым пространством, на котором могла развлекаться молодежь. Большое количество людей уже находилось здесь и к ленчу почти все, жившие в радиусе пятидесяти миль, уже бродили по лугу, не думая ни о чем серьезном, встречаясь с друзьями и наслаждаясь пикником и отдыхом.

Однако у женщин, как всегда, была масса забот. Нужно было готовить еду, присматривать за детьми, организовывать игры. Мужчины, конечно, разбились на группы и разговаривали, смеялись или устраивали свои собственные состязания в силе и ловкости. Импровизированные скачки тоже не были забыты. Женщины утешали детей и мужчин, получивших стандартный набор ранений и обид, и Оливия думала, что иногда не существует большой разницы между ребенком и мужчиной.

Невозможно было не заметить высокую, мощную фигуру Лукаса, легко выделявшуюся из толпы. На нем были коричневые брюки и белая шелковая рубашка. Большая коричневая шляпа защищала глаза от яркого утреннего солнца, и он привлекал к себе внимание в значительно большей степени, чем другие мужчины, одетые в свои лучшие костюмы. Когда Лукас приблизился к ней, Оливия заметила, что его темные вьющиеся волосы спадали на воротник. Он подошел, пробормотал приветствие и принялся помогать разгружать провизию, которую Милликены привезли в экипаже.

Наблюдая за ним, Оливия гадала, ошибалась ли она в отношении его намерений. От этих размышлений можно было сойти с ума. Интересовался он ею или нет? Если да, то хотела ли она быть с ним или нет? Если бы он сделал предложение, что было бы худшим — согласиться или отказаться?

Когда вся еда была аккуратно расставлена на покрывале, расстеленном под одним из деревьев, Лукас взял ее под руку.

— Не желаете пройтись и с кем-нибудь повидаться? — спросил он.

Под пронзительным взглядом матери Оливия не могла отказать ему, и они начали медленно прогуливаться неподалеку. Когда через час они вернулись на то же место под деревом, между ними не было сказано ничего личного. Он обращался с ней как добрый знакомый, но не более того.

Лукасу действительно нравилась Оливия. Но во время их долгой прогулки его взгляд скользил по группам людей, мимо которых они проходили, и он знал, что ищет маленькую царственную головку с роскошными черными волосами, высокую женщину, двигающуюся широким, свободным шагом, который заставлял разлетаться ее юбку. Он был уверен, что все те причины, которые она изложила ему, чтобы не приходить были только отговорками. Он не сомневался: она будет здесь. Какая женщина откажется от возможности пофлиртовать и повеселиться?

— Вы не видели Ди Сван? — рассеянно спросил он Оливию, продолжая наблюдать за гуляющей публикой.

При упоминании этого имени Оливия слегка подняла брови и в ее глазах сверкнул интерес, который она попыталась скрыть.

— Нет, не видела. Сомневаюсь, что она здесь. Она никогда не бывает на пикниках.

— Я просил ее прийти. Думаю, ей нужно отдохнуть от этой фермы. Я слышал, что на позапрошлой неделе она упала с чердака и ушиблась.

— Не может быть! — воскликнула Оливия. — И сильно она ушиблась?

Лукас отметил, что Оливия неподдельно встревожена.

— Я слышал, что она ударилась довольно сильно. Но теперь она снова в своей прежней боевой форме.

Интерес Оливии усилился. Хотя она была действительно встревожена, волнение не помешало ей заметить, какое смущение испытывал Лукас, говоря о Ди, как если бы он случайно сказал больше, чем следовало. Действительно, от кого он мог слышать, что Ди ушиблась? Оливия прекрасно знала, как уединенно живет ее подруга. Для нее было очевидным: если Лукас знал, что ее подруга упала, значит, он видел ее, посещал ее, может быть, даже ухаживал за ней. Она вспомнила свою мимолетную мысль о том, как подошли бы друг другу Лукас и Ди.

— Она должна быть здесь, — повторил он нахмурившись.

До самого ленча Лукас не верил, что Ди действительно не собиралась приходить. Он надеялся заметить ее в толпе, пока наконец не понял, что она не находилась бы в толпе людей, даже если бы пришла на пикник. Она бы наблюдала за происходящим со стороны своими темно-зелеными загадочными, как у кошки, глазами. Он не мог себе представить ее, участвующей в дружеской болтовне, или хихикающей с группой девушек. Но Лукас нисколько не удивился бы, если бы она, зная, что он становится с каждой секундой все злее, не спеша подошла к нему с крайне надменным видом, чтобы посмотреть, осмелится ли он что-нибудь сказать ей.

Но в конце концов он понял, что она не придет. За едой он старался подавить в себе разочарование и злость и вести себя так, как если бы он наслаждался угощением, хотя на самом деле он вряд ли замечал, что кладет себе в рот. Черт бы ее побрал, почему она не пришла? Теперь он знал, что она не придет на танцы. Но Лукас не мог позволить ей не обращать внимания на его просьбы.

В то время Ди Сван была неподалеку от того места, где вся округа наслаждалась пикником. Она сломала рукоятку мотыги и отправилась за новой в город. Но там ее ждало разочарование. Универсальный магазин был закрыт на весь день. Ди разозлилась на себя за свою глупость. Конечно, семья Винчеса, как и все, отправилась на пикник. Да и весь город тоже. Улицы были пустынны. Пикники пользовались большой популярностью.

Не позволив себе терять драгоценное время на бессмысленные переживания, Ди развернула повозку и отправилась домой. Сорняки можно было полоть руками не хуже, чем подрубать мотыгой. Единственными людьми в городе, встреченными ею, были две девушки из салуна. Конечно, они нежеланные гости на городских общественных мероприятиях. Обе женщины сидели на улице, на тротуаре, чего бы они никогда не сделали, если бы город временно не опустел. Одна из них, рыжеволосая Тилли, помахала ей рукой, и Ди помахала в ответ.

«На что похожа их жизнь… — думала Ди. — Они, должно быть, страшно одиноки, хотя почти никогда не остаются в одиночестве».