Пираты из ГРУ - Александр Афанасьев

– Как мой брат?

– Мухаммед? По уши в делах. Свадьба через пару дней.

– Ты помнишь, какое давал мне обещание?

– Помню. Не переживай, он лично не будет принимать участие. Я уже поговорил с аль-Дагестани, они возьмут ответственность на себя.

– Аллах велик…

– Не говори, пока не сделано…

– Но будет сделано?

– Будет… сотни кяфиров отправятся в ад. Русня будет опозорена и унижена. Мы уже провели тренировку на местности, все прошло идеально. Лучше послушай. Я познакомился с одним человеком… секретарем американского посольства.

– Хассан!

– Дослушай до конца! Не вскакивай, как курица! В конце концов, у меня не было выбора. Генерал Энвер мне его не оставил. Видимо, он давно работает с американцами.

– Какой подонок!

– Не делай поспешных выводов, милая. Как думаешь, почему нам так легко удается провозить своих людей в Европу? Почему никого из них до сих пор не арестовали, даже после Парижа? Может быть, потому, что американцы не дают данные на нас в систему определения угроз НАТО? А почему американцы так мало используют против нас дроны? Сколько они использовали их в Пакистане против «Аль-Каиды» и сколько – против нас?

– Ты говорил с ним об этом?

– Да. Он сказал, что политика США изменилась. Теперь ислам не является главной угрозой – главными угрозами являются Россия и Китай. Европа связана с Россией и Китаем, она последовательно передает им технологии, торгует с ними. Американцы заинтересованы в том, чтобы мы развивались и угрожали всем трем их врагам – Европе, и России, и Китаю.

– Они неверные! Опасайся им верить!

– Милая, я вырос, между прочим, в Великобритании и знаю, как они мыслят. Для них наша религия ничего не значит, как и любая другая. Они всегда готовы стравить своих врагов между собой. США – а что США? Они далеко отсюда, и их не интересует никто, кроме них самих. Они уже дважды стравливали врагов между собой – почему бы не попробовать в третий раз?

– Один неверный всегда друг другому!

– Да перестань! США и Россия постоянно враждовали и враждуют, хотя и те и другие – кяфиры. В любом случае мы все равно продолжим делать то, что делали. Скоро мы заявим о себе так, что никто не сможет больше игнорировать нас. А американцы нам помогут, если мы поступим правильно и развернем джихад против их врагов. Я и твой брат, Лила, станем во главе величайших армий ислама…

– Иншалла… мне нужно увидеть брата.

– Скоро увидишь. Я скажу, чтобы он позвонил тебе. Ладно, давай забудем о делах и займемся тем, ради чего ты пришла, у меня совсем мало времени…

Когда Лила аль-Хизри покинула здание и уехала, Кайла решила подождать и посмотреть, кто еще оттуда выйдет. И точно, не прошло и пяти минут, как вышел какой-то тип, в сопровождении охранников прошествовал к стоянке и сел в тот самый дорогой черный «Рейндж Ровер». Машина выехала со стоянки – и тут же следом за ней двинулся пикап «Тойота», похожий на те, в которых по иракским и ливийским пустыням разъезжали боевики ИГ.

Кайла немного проехала за ними и оторвалась. Но фотографию того типа сделать сумела…

О том, что «жучок» стоит и на ее телефоне и все записи на нем регулярно получает британская разведка, Кайла, естественно, не знала.

Утром Лила не пришла на работу. Кайла, увидев это, под благовидным предлогом тоже выскочила из офиса и, сев в машину, включила систему слежения. Если верить ей, Лила была в Сайле.

Что она там делала? Неизвестно. Но остановиться в своей игре Кайла уже не могла.

Она оставила машину на стоянке и снова оседлала свой мотороллер, несмотря на карликовые размеры обладающий дьявольской скоростью и маневренностью, и рванула в Сайл. Приехав туда, она увидела, что в Сайле Лила не остановилась, а отправилась дальше, в Синоп. Кайла поехала следом…

Лилу аль-Хизри вряд ли можно было назвать фанатичкой в том смысле, в каком обычно употребляется это слово. Ошибкой ее родителей, наверное, было отправить ее в школу бизнеса при Американском университете Бейрута, где помимо знаний студентам пытались привить и некие принятые на Западе нормы и ценности, сделать их адептами западной культуры.

Лила аль-Хизри, оторванная от своих родителей, от своей семьи и клана, прошла тот же путь радикализации, какой прошел весь молодой Ближний Восток.

Когда происходили события в Тунисе, Египте и Ливии – она надеялась. Когда американский президент, который до этого публично объявил, что применение химического оружия – это красная черта, и дал понять, что Америка не будет бомбить, когда в Египте американцы привели к власти второго Мубарака, фельдмаршала аль-Сиси, и, наконец, стали бомбить тех, кому должны были помогать, – тогда она их возненавидела. Не бывает большей ненависти, чем та, которая сменяет надежду и любовь.

Своими разговорами она радикализовала старшего брата и радикализовалась сама. Брат оставался в Сирии все время, он отказался эмигрировать и примкнул к Исламскому государству. Он был выходцем из очень хорошей семьи, и в ИГ это всегда учитывалось, поэтому брат стал амиром. Лила публично отреклась и от него, и от ИГ и начала выступать с резкими заявлениями, осуждающими как Асада, так и терроризм. Красивая женщина, которая не носит паранджу, но при этом с Востока гневно обличает все плохое и выступает за все хорошее, – что еще нужно госдепу США? Ее стали приглашать в Вашингтон и Лондон, свели с неправительственными организациями, откуда она получила финансирование, дали создать свою некоммерческую организацию и организовать помощь беженцам. Она получила пропуск на лучшие телеканалы мира и доступ к деньгам, выделяемым США для «решения сирийской проблемы», подружилась с ответственными чиновниками германского МИД, для которых проблема беженцев была животрепещущей.

И при этом копила в душе злобу и ненависть на предавший демократию и вступивший на путь соглашательства Запад. Используя свою организацию, она начала переправлять (в числе беженцев) в Европу людей, которых ей подгонял ее брат, – и переправила больше пятисот человек.

Все они были тайными исламскими фанатиками, которых Исламское государство внедряло в Европу с целью организации сети. Она это всецело одобряла…

Так как женщине трудно быть одной, она познакомилась с Хассаном и постепенно поняла, кто он на самом деле. Ей это тоже понравилось.

Многое стало меняться. И борьба их изменилась… теперь они взаимодействовали с турецкой разведкой, с британской. А она все чаще задавала вопросы сама себе – нормально ли это? Если они потакают совершаемым терактам, значит, им это выгодно! Не получилось ли так, что они перешли на темную сторону, сами того не заметив?

Ответа не было.

Когда Мухаммед ей позвонил, Лила уговорила его, что надо встретиться лично, и он согласился на встречу в Синопе…

Мухаммед встретил ее в дорогом рыбном ресторане на пристани, Лила поразилась, увидев его. Это был чисто выбритый, пахнущий одеколоном, с модной стрижкой молодой человек. В черной рубашке, как палестинец.