Ты мне не нравишься - Мария Перевязко

***

— Он блефует, — говорю я после долгого и тяжёлого молчания. — Он не скажет. Не может он так поступить.

Лиза рассказала мне обо всем. Она говорила очень долго, но часто прерывалась. Воспоминания застилали ее глаза и скатывались по щекам. Я смотрел на неё и не узнавал.

На некоторое время она снова становится той тринадцатилетней девочкой, которой пришлось пережить такое. Мороз по коже. Теперь я многое начинаю понимать.

— После этого я ненавижу своё полное имя, — продолжает Лиза, проигнорировав мою реплику. — Каждый раз, когда кто-то называет меня «Лиза», я слышу его тошнотный голос.

Она ёжится, смотрит на свои руки. Она сидит на своей кровати такая потерянная и одинокая. Я ловлю себя на мысли, что мне хочется ее обнять. А ещё я думаю об Артеме. Как этот подонок мог шантажировать ее этим всем?

Конечно, у нас с ним взаимная неприязнь друг к другу, но я думал… я надеялся, что на самом-то деле он неплохой парень. Порядочный, по крайней мере. Выяснилось же, что я живу в одной квартире с каким-то насекомым.

— А знаешь, что хуже всего? — спрашивает упавшим голосом. — Мама знает. Но даже она не поверила мне. А может, ей просто все равно.

— Нет, — качаю головой я, — нет. Этого просто не может быть.

— Почему же? — первый раз за все это время она поднимает покрасневшие глаза на меня, она улыбается так горько, что мне хочется провалиться сквозь землю. — Когда-то она встрепенулась, решила, что не сможет жить одна, и родила меня. От донора. От незнакомого человека. Захотелось ей поиграть в мать. А через пару лет передумала. Одиночество вдруг пришлось ей по душе. А уже ничего не сделаешь, ведь есть я.

Я даже не пытаюсь скрыть изумление. Пялюсь на неё, как на неведомое животное. Неужели так бывает?

— Здорово, правда? Это мне бабушка рассказала, не она. Пыталась оправдать маму. Не очень-то вышло.

Я роняю голову на руки и изучаю ковёр. Не знаю, что сказать. Можно ли вообще сказать что-то правильное после такого признания?

— Извини, что вывалила все на тебя, — говорит Лиза тихо.

Я снова качаю головой, вот дурак! Нужно что-то сказать. Хоть что-нибудь ободряющее!

— Я разберусь с Артемом. Поговорю с ним. Он ничего не расскажет.

Она усмехается и трёт глаза.

— Ведь вы с ним так близки, да?

Старая добрая Ли вернулась. Уже что-то.

— Не близки, но это неважно. Я с ним поговорю. Я не допущу этого!

Зачем-то я хватаю ее за плечи, пока говорю, и внимательно смотрю ей в глаза. Стараюсь быть убедительным. Она должна мне поверить. А я сделаю все, чтобы выполнить это обещание. Она творила много некрасивых вещей, но такого она не заслужила. Хватит с неё страданий.

Она вроде бы верит. Медленно кивает. Я ее отпускаю и собираюсь на выход. Перед уходом я повторяюсь.

— Ни о чем не беспокойся. Я разберусь с моим братом. До завтра, — я сочувственно улыбаюсь и добавляю: — Ли.

Впервые короткая версия ее имени не вызывает во мне раздражения.

Дома меня встречает сердитое лицо матери. Она собирается меня отчитывать за внезапную вечеринку с алкоголем посреди дня. Но я не даю ей сказать и слова. Влетаю на кухню прямо в обуви и сажусь на стул. Мама занимает стул напротив и сверлит меня беспокойным взглядом. Понимает, что ситуация серьезная. Даёт мне время. Очень люблю ее за это.

Наконец не выдерживает:

— Что случилось?

— Скажи, если бы ты узнала, что один человек хочет опозорить другого, выставив на всеобщее обозрение его страшную тайну, что бы ты сделала?

Мама задумывается. Я благодарю небеса за то, что мы на кухне одни.

— Я бы дала ему это сделать.

У меня глаза лезут на лоб. Но мама быстро продолжает и улыбается, глядя на мою реакцию.

— А потом бы выставила на всеобщее обозрение его нижнее белье. Да с таким изяществом, что ему бы никто не поверил.

Теперь я поражён. Многозначительно киваю и протягиваю ей руку в знак уважения. Мама с улыбкой крепко пожимает мою ладонь. Затем резко черты ее лица меняются, хватка становится тверже.

— А теперь поговорим о наказании, которое тебя ждёт, молодой человек!

Глава 26. Ли

Даже хуже, чем я предполагала. Намного хуже. Он очерняет меня. Выставляет легкодоступной девкой, соблазнительницей учителей. Он говорит, что за оценки я готова… Ох, что он только не говорит.

Но самое худшее — не слова Артема. Самое ужасное то, что я поверила Нику. Он обещал все исправить, и я купилась, как дура. Наивная идиотка.

Как же глупо было надеяться на его помощь. Я с закрытыми глазами представляю, как Ник сбивает со стула Артема и швыряет его об пол. Даже сейчас я думаю о том, что Ник мне поможет. Сейчас. Сейчас он все исправит.

Заставляю себя открыть глаза и смириться с действительностью. Ник смотрит на меня каким-то непонятным взглядом. Наверняка, злорадствует. Его брат сейчас доказывает всем вокруг, что я — само зло. Так он, кажется, говорил? Его мечты сбылись. Пусть. Пусть радуется. Пусть все они…

Меня качает из стороны в сторону. Я хватаюсь за стену, чтобы не упасть. Только не это. Я должна вынести все это стойко. Не собираюсь валяться на полу, когда эти гады, которые так мной восхищались, станут издеваться надо мной. Они этого ждали, уверена. Они ждали моего падения. Они мечтали об дне, когда я буду валяться у их ног, а не наоборот. Наконец-то им будет позволено считать себя лучше, чем они есть. Ведь они нашли козла отпущения.

— Это правда? — Стелла вырастает передо мной и с ужасом смотрит на меня. — Ты — отличница. И, все это…

Она замолкает и нервно теребит волосы. Я не успеваю ответить, потому что речь Артема закончена. Он слезает со своего трона, и вокруг начинается оживление. Толпа требует продолжения. Толпа хочет доказательств. Толпа жаждет расправы.

Один из близнецов (я не понимаю, кто именно, мне не видно цвета рубашки) высказывает общую мысль звонким сердитым голосом:

— Вот оно как! А мы, дураки, паримся с домашним заданием!

— Тихо!!!

Я вижу, как Ник ловко забирается на стул и требует тишины. На удивление у него легко получается усмирить толпу и обратить на себя внимание всех. Не замечала в нем лидерских качеств, но они, определённо, есть.

— Хорошо вы знаете человека, который сейчас толкнул эту замечательную речь?

— Отлично! — самодовольно отвечает один из дружков Артема.

— Хорошо, — ухмыляется Ник. — А вы