Время жестоких чудес - Артем Лунин

– Мечта вовсе не стоит на краю земли, за ней лес, потом горы, закрывающие полнеба… великие леса, а дальше Большая Горькая Вода, такая широкая, что другого ее края не видно даже в самую сильную зрительную трубу…

Голос его изменился, стал торжественным и напевным.

– Ты сам там был? – спросил Макс. Охотник моргнул.

– Нет, конечно, так гласит древнее Слово, – со смущением сказал он. – Старый Майнус врет, что был и даже плавал по Горькой Воде, да еще Питер в позапрошлом ходже дошел до гор…

– А что такое зрительная труба? – спросила Кати.

– Это особая труба, у нее внутри куски стекла, которые, если в них посмотреть, приближают далекое.

– А Большая Вода в самом деле горькая? – с сомнением спросил Джо.

– Старый Майнус говорит, что Вода такая горькая, что из нее даже пить нельзя, и те, кто рискует путешествовать по ней, вынужден брать с собой запас пресной воды.

– Сколь дивный мир создал Господь, как много в нем чудес, – тихо запела Кати. Голос у нее был красивый, мягкий. Рик вздохнул восхищенно:

– Как ты… здорово… Сама придумала?

– Нет, конечно. – Кати удивленно смотрела на него. – Это же священный химн!

– Священный? Никогда не слышал, чтобы священники сочиняли химны…

Беглецы и охотник по очереди удивляли друг друга. Быстро выяснилось, что некоторые слова в Мечте означают совсем не то, что в Трех Островах или в Больших Порогах. Какие-то понятия были незнакомы Дереку, например, в Мечте не знали курения джега, курили только тоник, свернутый в сигары. Когда беглецы вытащили трубки, он тут же загорелся попробовать, с силой втянул в себя дым, вытаращил глаза и долго кашлял. Из уважения к чужим обычаям Избавленные больше не курили. Макс сказал, что джеговый дым отгоняет злых духов, охотник поинтересовался, кто это такие.

Макс парой фраз дал понять, что к одному из них обращаться с вопросами бесполезно, и Мосеса оставили в покое. Остальные говорили бы до самого утра, но Мо уснул сидя, начал крениться и гулко стукнулся головой о дерево. Охотник тут же извинился, что заболтал гостей, забыв, что они долго путешествовали и устали, предложил Кати свой плащ (Макса неприятно кольнуло чувство, которому он еще не знал названия) и растянулся около костра. Он явно намеревался спать так, без одеяла, плаща или спального мешка. Беглецы, не столь закаленные, полезли в мешки и раскинули постели, девушка устроилась спать в вытащенной на берег лодке. Засыпая, Алек увидел, как полная звезд тьма над лесом стала еще темнее, как бывает перед рассветом. Мелькнула падающая звезда, он успел загадать желание,

Жаждешь могущества?

но тут же его забыл…

Утро выдалось туманным. Дрожа от всепроникающей сырости, Макс встал, размялся, подкормил костер хворостом. Его ребята еще спали, собака где-то бегала, Дерека не было, но его копье осталось небрежно прислоненным к дереву.

Юноша терпеливо ждал, борясь с желанием закурить. Если здесь не знают курения джега, то лучше не дразнить судьбу. Тем более Дерек сказал, что у них злые духи не водятся, даже слов таких не знают…

Вторым проснулся Алек. Его малость потряхивало, вчерашние царапины ядовитого куста давали о себе знать. Допил приготовленное с вечера Кати зелье, пошел к реке и храбро омыл ранки. Вернувшись, сказал, что за ночь попалось еще несколько больших рыбин.

До возвращения их гостеприимного хозяина они выбрали сеть и развесили на просушку. Рыжка вернулась с толстой крысой в пасти, убедилась, что ее добыча хозяев не интересует, и снова исчезла.

Рыбы трепыхались в траве, постепенно затихая. Решив, что невежливо будет завтракать одним, беглецы достали бересту. Фишки они не взяли, но камней на берегу было сколько угодно.

Проснулся Джонатам. Он неприкаянно побродил по лагерю, посидел у костра.

– Присоединяйся, – сказал Макс.

Джонатам помотал нечесаной головой и сипло отозвался:

– Не, я не умею…

– Чего тут уметь, береста же, – удивился Алек, коротко глянул на него, потом присмотрелся внимательно и убедился, что не ошибся. Джо снова изобразил тайный знак, принятый среди детей младших классов Школы и означающий просьбу помочь. Потом повернулся и нырнул в кусты.

Алек отложил бересту и встал.

– Надоело…

Он нашел Джо на берегу реки. С другом было что-то не то. Джо смотрел в воду, подбирал камешки, бросал в реку.

– Чего тебе? – спросил Алек. – Что-то случилось?

– Случилось? – Джо издал странный звук, похожий на задушенный стон. – Случи… Ты еще спрашиваешь, как будто ничего не случилось!

– А что? – спросил растерянно Алек. – Ну, ушли мы из деревни Проклятых, ну и что?..

– Да я не из-за пастырей… А из-за вчера…

– Что – вчера?

Джо перестал бросать камешки, отвернулся.

– Я ведь тебя чуть не убил вчера…

– Но ведь не убил же. – Алек попытался сказать это беззаботным тоном, но в горле встал ком. Искаженное безумием лицо, холодно сверкающее жало копья… – Ты не виноват. Тебя заморочили. Еретики или Дивы Ночи…

Джонатам мотнул головой:

– Я тебе скажу, что со мной случилось. Уж я-то в этом разбираюсь. Не Еретики и не Дивы Ночи. Пастыри. Это они заморочили меня. Чтобы я сошел с ума при попытке уйти из деревни Проклятых или еще что-нибудь выкинул. А потом их заморочка случайно сработала.

Такое со всеми нами сделали, но к Максу и Кати грязь не прилипнет, Влад и Старик простоваты для таких дел, а ты – ты слишком силен. Только я оказался слабаком…

– Ты вовсе не…

– Знаешь, у меня никогда не было настоящего друга… – перебил Джо. Странно так сказал, почти по-детски. Торопливо отвернулся, сплел Узор, и несколько камешков принялось летать вокруг его ладони. – Слишком рано я попал в деревню Проклятых. Это все потому, что я был сильным сердцеведом… Ну, эмпатом по-ихнему, по-церковному…

Вся Школа об этом знала, и со мной никто водиться не хотел. Что за радость дружить с пацаном, который может прочесть твои мысли… Все сторонились. Я старался не использовать это, но оно выходило само. Я даже ауры видел не так, как все… Ты знал мальчишку, который в десять лет умел различать уровни и сложные цвета?

Алек кивнул и стукнул себя в грудь.

– А потом один парень, из соседней деревни… Вечно ко всем приставал, обижал младших. Я однажды от злости ударил его… мысленно… Я исказил его так, что он только слюни пускал. Патэ Ламан говорил, что потом поправился, но, по-моему, врал. Меня приговорили…

В деревне Проклятых ко мне относились лучше, чем даже дома, но друзей у меня все равно не было. Мо… что с него возьмешь? Только и знает что свои железяки. Макс, ну… старший брат, не друг. Кати – девчонка. К тому же они влюблены друг в друга… Не заметил? Они и сами еще не заметили, а я даже после Избавления такие вещи секу на раз.