Тайна, покрытая глазурью - Екатерина Риз

— А ты ждёшь не дождёшься, да? — съязвила я.

— С чего бы это? Я что, своей сестре счастья не желаю? Нравится он тебе — и ради Бога.

— Я влюбилась, — порадовала я её и широко улыбнулась.

Лиза радоваться не спешила, нахмурилась.

— Всерьёз?

— Да.

Лиза с мужем переглянулась.

— Видно, умелец большой попался, раз наша Лилька за неделю влюбилась.

Я удивилась её выводам.

— А как же любовь с первого взгляда? И такое бывает.

— Серьёзно? Это ты где, в книжке прочитала?

Я села и уткнулась взглядом в чашку с кофе. И вдруг решилась:

— Я его приглашу завтра.

Олег закашлял, подавившись, а Лиза решила уточнить:

— Сюда?

Я подбородок вскинула.

— А что такого? Вы мне семья или не семья? Должна я вас познакомить?

— Лиля, Горин тоже здесь будет, — попытались они вернуть меня к реальности.

— И что? Он же с женой будет. А я чем хуже?

Лиза крутила в руках чайную ложку и кидала на мужа особенные взгляды. Олег же, не в пример ей, откровенно скривился.

— Весёлое у меня будет день рождения.

А я улыбнулась.

— Андрюша очень хороший, он вам понравится.

Никто кроме меня всерьёз эти слова не воспринял. Что ж, им же хуже.

Уже собираясь уходить, в саду я встретилась с начальником службы безопасности Олега. Аркадий Николаевич Халеменчук, харизматичная личность. К своим пятидесяти годам он был абсолютно лыс, на зависть многим молодым подтянут и накачан, а говорил мало, но исключительно по делу. Зато взгляд из-под кустистых бровей зачастую был выразительнее всяких слов. Я уважала его за профессионализм, при этом до конца не понимая, в чём именно он является профессионалом. Но Аркадий Николаевич всегда был где-то поблизости и всё про всех знал. Эти знания и заслуживали уважения, или хотя бы заставляли поостеречься.

Он приблизился ко мне не слышно и остановился рядом, наблюдая, как рабочие натягивают тент. Немного помолчал, потом поздоровался:

— Доброе утро, Лиля Германовна.

Я повернулась к нему с радушной улыбкой.

— И вам доброе утро, Аркадий Николаевич. Как ваши дела?

Он обстоятельно кивнул.

— Всё в норме.

— Замечательно.

— Могу я для вас что-то сделать?

Я голову повернула и встретилась с ним взглядом. Была секунда, когда я уже готова была обратиться к нему с просьбой, и Халеменчук этого, кажется, и ждал, но я, в итоге, отрицательно покачала головой.

— Нет, спасибо.

Он тут же отступил, и ещё пару минут стоял за моей спиной, наблюдая за работой в саду. А когда я направилась по дорожке к воротам, где оставила свой автомобиль, направился за мной. Проводил до машины и даже дверь мне открыл. Я благодарно улыбнулась и махнула ему рукой, выезжая за ворота.

Андрея я обнаружила в кондитерской. Я зашла, а он мне заулыбался из-за прилавка. Я удивилась, увидев его. В последние дни он едва ли не до вечера где-то пропадал, появляясь ближе к ужину. А сегодня меня поджидает и смотрится весьма экстравагантно рядом с подносами с пирожными. Да и мои девчата по залу и кухне порхают, кажется, с особым воодушевлением.

— Ты здесь. — Я прилавок обошла и Андрея поцеловала, когда он рядом оказался. — Я думала, ты опять на весь день пропадёшь.

— Я решил прислушаться к твоим словам, и сбавить обороты.

— Вот это правильно, — похвалила я.

— А ты где была?

Я махнула рукой Жорику, а Андрея поманила за собой наверх, в кабинет. Он не стал возражать, когда я приостановилась на верхней ступеньке, чтобы окинуть взглядом зал и посетителей, даже сам обернулся.

— Я к сестре ездила. Завтра у Олега день рождения, готовлю фуршет на свежем воздухе. Рабочие с девяти утра собирают навес, а Лиза ко всему придирается.

Мы в кабинет вошли, Андрей меня догнал и обнял сзади. Поцеловал в щёку. Я улыбнулась, на руках его немного повисла.

— А я кухню инспектировал, — вроде бы похвалился Андрей.

Я удивилась.

— И Жорик тебе позволил?

— А что, мог возражать?

Я рассмеялась.

— Кажется, тебе он возражать не готов.

Андрей намёк расценил правильно и насмешливо скривился. В кресло меня усадил, а сам устроился на краешке моего стола. Присмотрелся ко мне.

— Что-то ты задумчивая. Сестра что-то не то сказала?

— Да нет, всё в порядке. — Я отодвинула в сторону бумаги, к Андрею немного подалась, устроив локоть на его коленях, взглянула кротко. — Андрюш, не знаю, как ты к этому отнесёшься, но я хотела бы, чтобы ты завтра со мной пошёл.

— На день рождения?

Я кивнула.

— А почему я должен отнестись к этому плохо?

— Я не сказала, что плохо. Но когда я начинаю задумываться, мне кажется, что всё происходит очень быстро. Вдруг ты ещё не готов.

Он хохотнул.

— Я не готов или ты не готова?

Я обняла его за талию, придвинувшись ещё ближе.

— Я готова.

Андрей провёл ладонью по моей спине, потом волосы мне за ухо заправил. А взгляд честный и понимающий. Я про себя это отметила, но тут же себя одёрнула.

— Как понимаю, вечеринку посетит мэр?

Я глаза отвела.

— Ты правильно понимаешь.

— Тогда я точно тебя одну не отпущу.

— Я тебя с сестрой познакомлю…

Его губы раздвинулись в улыбке, ладонь легла на мой затылок, и я ненадолго уткнулась лицом в его живот. Андрей мои волосы перебирал, молчал, да и я о своём думала. О том, как завтра всё пройдёт и обойдётся ли без жертв. Молчание затянулось, и Андрей, наверное, это отметил, потому что проговорил несколько отстранённо:

— Всё будет хорошо, сладкая.

Но всё-таки моя затея родственников беспокоила, хотя я к вечеру с облегчением решила, что права и никаких проблем возникнуть не должно. Горин мне не звонил уже три дня, Лиза, после утреннего разговора, тоже не требовала одуматься, я спокойно занималась своими делами, вместе с Жорой испекла торт для завтрашнего торжества, снова задержавшись на работе после закрытия кондитерской. Андрей приехал меня забрать, я видела его «Порше Кайен», что остановился у самых дверей, и поторопилась закончить с оформлением. Жорик ворчал на мою торопливость и несерьёзное отношение к делу, чего раньше за мной не наблюдалось, но как только Андрей в кондитерскую вошёл, тут же затих и даже милостиво отпустил меня домой, пообещав, что сам уберётся и всё закроет. Я помощника обняла, в щёку поцеловала и поспешила наверх за сумочкой. А спускаясь, увидела, что Андрей ест кекс, украшенный сверху глазурью.