Синий конверт, или Немцы разные бывают - Геннадий Кучерков

— Поиск людей — это особая сфера оперативной деятельности. Здесь важно абсолютно все, вплоть до тени на стене в полной темноте. Даже отчество, говоришь, неизвестно?

— Только имя и фамилия. Ещё год рождения.

— И какой же?

— 1945 —й.

Жора поставил локти на стол, положил подбородок на кулаки и какое-то время смотрел мимо Виталия в глубину зала. Он размышлял:

— Алгоритм не из тех людей, кто не понимал бы бесперспективности этой затеи, если он попытается действовать в одиночку. И специально встречи со мной он не искал бы. А он ее искал. Сестра сообщила, что домой приходил. Да, и сам сейчас оговорился, что у ребят мною интересовался. Что он задумал и стоит ли мне ему помогать?

— Крайне трудоёмкая, если не сказать — невыполнимая задача для человека с улицы, каковым ты и являешься на данный момент, — сказал он, наконец, не меняя позы, лишь переведя взгляд на лицо Виталия.

Виталий, конечно, размышлял о том, что он будет готов сказать Жоре о сути дела. И решил обойтись самыми общими сведениями. О поездке в Вену говорить он не собирался. Одним словом, надеялся провернуть дело в одиночку, пользуясь в случае необходимости услугами, в том числе — платными, отдельных лиц. Но сейчас по ходу разговора он начал сознавать, что был излишне самонадеян. Слишком скудной информацией он располагает для успеха предприятия.

Между тем Жора задумчиво продолжал:

— Без спецдопусков в ведомственные архивы не обойтись. А какие у тебя основания для выдачи тебе спецпропуска? Никаких. Но, допустим, попал туда. Ты в состоянии перелопатить тысячи и тысячи дел людей с одинаковой фамилией и именем? И даже без отчества. А пропуск-то даётся людям с улицы, как правило, разовый. Результат абсолютно не гарантирован.

Виталий молча подлил себе Боржоми. Он растроился. Жора спускал его с небес на землю.

— Жадность фраера погубит, — неожиданно пришла ему в голову поговорка.

— Кроме тебя, кто-то ещё занимается поисками, кто вообще в курсе? — перебил его мысли Жора.

Наблюдая за приятелем, он догадался, что тот размышляет: стоит ли предлагать сотрудничество. А для этого нужно раскрывать дополнительную информацию. В конце концов, действительно, не ради же совета-консультации он затеял эту встречу.

— Нет, никто не занимается, — ответил Виталий, про себя решая: сейчас все рассказать или пока воздержаться. — Никто не в курсе, кроме тебя с этого часа.

Виталий наклонился через стол к Жоре и ещё раз попробовал уточнить:

— Так, я правильно догадываюсь о сфере твоей деятельности? Органы?

Жора повёл головой так, что было не понятно: то ли «да», то ли «нет», а в общем, дескать, продолжай.

Виталий решил, что, скорее всего, — «да». Он рассказал в общих чертах, не упоминая имён, о якобы деловой поездке в Вену, где при отъезде его попросили разыскать женщину в России, чтобы вручить ей какой-то запечатанный конверт.

— И ты согласился на эту благотворительную акцию? — подначил Жора Виталия.

Он понял, что не ошибся в своих предположениях относительно серьёзности мотивов встречи Алгоритма с ним. Конечно, ему обещаны деньги за услугу и, видимо, немалые. Трудно поверить, что Виталий стал бы суетиться ради мелочи.

— Обещано вознаграждение, сумма не оговорена, но фирма известная, репутацией дорожит, — подтвердил Виталий догадку Жорика.

— Темнит, — думал Жора. — Да, и понятно, с какой стати сразу раскалываться. Алгоритм не лох. Интересно, сейчас предложит или это была разведка.

— Ну, что ж, попробуй, — сказал он, выпрямляясь и закидывая руки за голову. — Чем черт не шутит. Интересная у тебя жизнь и работа, Алгоритм. Такие прибыльные загранкомандировки предоставляются, — закончил он чуть насмешливо.

Виталий понял, что использовать Жору втёмную ему вряд ли удастся и на отдельную, пусть даже платную, услугу тот не согласится. Не исключено, что основная работа по розыску ляжет именно на него. А это значит, что менее, чем на равную долю в ожидаемом вознаграждении, Жора не согласится. Такой исход предприятия ему раньше и в голову не приходил. Он рассчитывал, что основная сумма «гонорара», как он с некоторых пор стал называть обещанную награду, почти целиком останется у него. Иначе ведь и браться за это дело не стоило.

Но раньше он не был уверен в том, что Жора является сотрудником непростого ведомства и, соответственно этому, обладает возможностями, которых у других нет. Заниматься поисками новых людей себе в помощь было теперь просто нецелесообразно. И он решился.

— Вообще-то мне дали время на размышление, — сказал он. — Как думаешь, может стоит отказаться? Если бы я предложил тебе принять участие в этом деле…, — начал он и не стал заканчивать вопрос, понимая, что Жора уже догадался, о чем речь.

Помолчав, тот ответил:

— Слишком мало вводных. Если есть только то, что ты сообщил. Смотри сам, браться за дело или нет.

Он оставил пока без ответа фактическое предложение Виталия о сотрудничестве. Предположительный характер предложения его не устраивал.

Виталий понял, что придётся выкладывать на стол все карты и теперь уже почти во всех деталях изложил всю историю поездки.

— Так, — протянул Жора, — уже две женщины, мать и дочь…, причём, русские. А завещатель тоже русский?

Сам не зная почему, Виталий прежде не назвал имени Завещателя. И именно на это обратил внимания Жора.

— Нет, завещатель немец.

— Ого-го! Природный или наш, беглый, немец по гражданству?

— Коренной, настоящий! Фон!

— То есть из благородных?

— Черт его знает. Норман Вильгельм фон Краузе.

— А что о нем известно? Что-то же тебе о нем рассказывали?

— Бизнесмен, болел сахарным диабетом, женился поздно на своей секретарше, детей, кажется, нет, — рассказал Виталий. — За несколько лет до смерти чуть не попал в психушку за буйное поведение. Вроде все.

— А какое отношение к нему имеют эти русские женщины? — продолжал расспрашивать Жора. — Любовницы? Бывшие жены? Внебрачные дети?

— Понятия не имею. Только одна — мать, а другая — ее дочь 1945 года рождения.

— Любопытно, — протянул Жора. — А где родились?

— Краузе утверждает, что мать родилась в Смоленской области. А про дочь он ничего не знал.

Жорик собирался ещё что-то спросить, когда Виталий вдруг вспомнил:

— Черт, как я забыл! Краузе был в советском плену.

— Ага! — воскликнул Жора, оживившись. — Что ж ты умалчиваешь о таких важных деталях? Вот, где может оказаться ниточка. Ну-ка, ну-ка, припомни ещё что-нибудь, связанное с этим фрицем.

Виталий, закрыв глаза, снова прогнал перед свои мысленным взором всю беседу с адвокатом Арнольдом. Тогда его внимание привлекли слова о военном прошлом Краузе и его русском плене. Все остальное как-то отошло на задний план.

— Что-то ещё адвокат сказал нам о разговоре своей матери