Бриллианты требуют жертв - Мария Жукова-Гладкова

– Сообщи, если всплывут драгоценности Беловозовых-Шумских, – сказал Ганс Аркадию Зиновьевичу. – Мне нужны именно эти драгоценности. Хотя и от других не откажусь.

Старый ювелир обещал не только ждать, пока они всплывут, но и проявить активность, приступив к их поиску.

За три месяца до описываемых событий

– Я сам не занимаюсь подобными делами, – сказал Иван Захарович Сухоруков после того, как внимательно выслушал Франка Ли, с которым уже имел дело в прошлом, – и остался доволен взаимовыгодным сотрудничеством.

Иван Захарович в советские времена провел не одну пятилетку в строгой изоляции, в перерывах успел приложить свои многочисленные таланты в различных сферах. И чем он только не занимался… Мог делать деньги буквально из воздуха. В годы перестройки начал с металлолома, курями заморскими торговал, машинами, лекарствами, наркотиками, пытался пролезть в депутаты Госдумы, не прошел, понял, что вначале следовало создать свою партию, хотел построить элитный следственный изолятор (для лучших людей нашего города), не дали, заимел свой банк. В интервью всегда говорил, что ему довелось поработать на Севере, правда, никогда не уточнял, кто подписывал контракт с другой стороны.

Никто не знал точно, сколько ему лет. В последние годы он стал несколько сентиментален или скорее тщеславен. Захотел прославиться на века, память о себе оставить потомкам.

Главное, что в его руках была сосредоточена немалая власть. Он, так сказать, отслеживал в Питере потоки. Разные. Ни одна крупная сделка не могла совершиться так, чтобы Иван Захарович не приложил к ней если не руку, то хотя бы палец. Или просто не был бы в курсе. Если не сам, то его верные оруженосцы Лопоухий и Кактус, внимательно следящие за развитием ситуации. В целом и в частности.

Это знал Франк Ли. Поэтому и решил, что с Иваном Захаровичем нужно дружить, если хочешь появиться на питерском рынке.

– Что ты посоветуешь, Иван? – вежливо поинтересовался господин Ли у криминального авторитета.

– Виталя? – Иван Захарович повернулся к своему верному оруженосцу с сильно оттопыренными ушами, отчего он и получил погоняло Лопоухий.

Виталя предложил старого ювелира, занимающегося скупкой краденого. Тем более раз его прадед делал те драгоценности…

– Думаю, Франк, тебе лучше действовать напрямую, – сказал Иван Захарович. – Иди к ювелиру сам. А мы со своей стороны проконтролируем процесс. Если с Аркашей возникнут проблемы, дай знать.

С работы я позвонила Андрюше на работу, надеясь, что он еще на месте (надежды оправдались), и передала сообщение граждан.

– Ты веришь в этот бред? – устало спросил Андрюша, которому было явно лень куда-то тащиться на ночь глядя.

– А почему бы и нет? Бдительные пенсионерки засекли китайцев, шляющихся по двору и что-то высматривающих. Не могли же они им померещиться.

– Они твоих программ насмотрелись. Количество перешло в качество. Теперь всех считают потенциальными киллерами.

– Не хочешь – не надо. Поеду без тебя.

– Ладно, – вздохнул Андрюша. – Подруливай к управлению. Пашка еще адекватен?

– Не очень, – честно сказала я.

Мы довольно быстро добрались до места. Перед въездом в первый двор (а нам нужно было в третий) нас уже встречала делегация из местных бабок и алкоголиков. Все наперебой стали рассказывать про китайцев, появлявшихся два дня подряд и явно что-то вынюхивавших.

Каждый старался высказать свою версию. Не исключался даже теракт. Вон в Москве чеченцы дома взрывали, почему бы у нас китайцам не взорвать? А может, они хотят общиной переселиться в этот двор и выселить отсюда местных граждан, часть которых проживает здесь с довоенных времен и уже не рассчитывает получить отдельные квартиры. Если китайцы купят всем жилье – хорошо, а если обманут? В Китай никто переезжать не хотел.

Но большая часть почему-то твердо решила, что это профессиональные китайские киллеры.

Андрюша обещал к завтрашнему дню прислать на место опергруппу для захвата. Раз уж они два дня появлялись в одно и то же время, почему бы им не появиться в третий? Я обещала находиться поблизости вместе с оператором, чтобы заснять процесс.

После чего мы с Андрюшей и Пашкой отбыли.

– Поехали в управление, – сказал Андрей в машине.

– На фига? – подал голос с заднего сиденья Пашка.

– Раз уж у Юленьки зудило пообщаться с гражданами, то теперь нужно выяснить, кто там в этих домах проживает и чем занимается.

– Тебе же граждане все рассказали, – напомнила я. Они в самом деле рассказали и про всех нуворишей, и про старого еврея-ювелира. Больше во дворе стрелять было некого: все остальные граждане интереса для киллеров представлять не могли.

В управлении народ принялся за работу и, несмотря на поздний час, смог раскопать довольно любопытную информацию. Конечно, если поискать, заметных жильцов было за что стрелять, правда, не китайцам. Зачем уроженцам Поднебесной понадобилось кого-либо здесь убивать, никто в управлении догадаться не мог.

Оставался Аркадий Зиновьевич Мильц. Правда, какие у него дела с китайцами, тоже было не определить. Но заинтересовал он нас всех по другой причине. Никак не связанной с китайцами, японцами, монголами, вьетнамцами и прочими.

Аркадий Зиновьевич являлся внуком и правнуком известных ювелиров, чьи изделия продавались по баснословной цене на аукционах Европы. В частности, его прадед по спецзаказу делал украшения графине Беловозовой-Шумской, в особняке которой ныне проживал известный всем нам банкир Виктор Анатольевич Глинских.

– Так, давайте временно забудем о китайцах, – сказал Андрюша. – Я, конечно, завтра туда направлю ребят, но сейчас речь не о них. Мы им спасибо должны сказать. Иначе бы никогда не узнали ни про драгоценности, ни про мастера.

– А что это нам дает? – откровенно не понял его коллега, также недавно занимавшийся делом убийства модели в особняке банкира.

Я тоже не совсем понимала. Хотя про клад, закопанный во время наступления войск Наполеона, знала. Однако тут получалось некоторое несовпадение по времени. Драгоценности зарыли до рождения прадеда Аркадия Зиновьевича. Следовательно, он никак не мог их делать. Хотя… Он мог исполнять заказы той графини, которая бежала от большевиков в начале двадцатого века. Может, француз Николя рассчитывал получить какую-то информацию об эмигрировавшей родственнице? Не знал года издания «Петербургских тайн»? Или считал, что книга претерпела несколько изданий? Хотя вполне возможно… Не наведаться ли мне завтра в Публичку? Может, там что-то найду про драгоценности Беловозовой-Шумской? Или лучше озадачить этим вопросом сестру убитой Ольги Александру? Чтобы знала, какую информацию следует вытаскивать из Николя?

Потом мне внезапно вспомнилась хозяйка художественной галереи Алла Николаевна. Вот кто, наверное, может проконсультировать. И каталоги в галерее должны иметься.