Trailing The Bolsheviki Twelve Thousand Miles With The Allies In Siberia - Carl W. Ackerman

дуговых ламп, беженцы просматривали их, потому что они были единственным средством личного общения - единственным возможным связующим звеном между разлученными семьями.

В условиях, когда Сибирь была отрезана от европейской России "боевой линией", проходящей от Перми на юг вдоль Уральских гор до окрестностей Оренбурга, Омск стал центром сбора беженцев на всей территории, обороняемой чехо-словацкими эшелонами. В этот город приехали люди из США и Европы, из Польши и Петрограда в поисках своих семей, которые они оставили до контрреволюции. В Омск приезжают мужчины, женщины и дети, которым посчастливилось бежать из Европейской России. Через этот город прошло от 7 000 000 до 8 000 000 беженцев, для которых Сибирь уже не место ссылки, а земля временной безопасности и свободы от преследований, несмотря на перенаселенность, физические страдания и душевные муки.

Проведя несколько недель во внутренних районах России и проехав 5 000 миль обратно во Владивосток, я почувствовал себя так, как будто поднялся на вершины, в кратеры и обратно к основаниям человеческих вулканов, городов безграничного бедствия; как будто я увидел огненно-красный цвет страха, черную массу человечества и белую землю. Повсюду была видна ужасная безжалостность большевистской революции, которая за короткий период разрушения Сибири сделала невозможным для любого из организованных до сих пор правительств реконструкцию, восстановление, обновление или возрождение.

В Сибири казалось, что мир стоит на месте и каждый делает все возможное, чтобы дожить до того момента, когда он снова начнет двигаться.

Глава IV. В водовороте Севера

 

До революции существовало четыре способа пересечь Сибирь: вагоны первого, второго, третьего классов и купейные вагоны четвертого класса. Сегодня их всего два: плацкартные вагоны и специальные поезда. Почти каждый день оба типа поездов отправляются из Владивостока "куда-то в Россию", и после их отправления никто не может сказать, куда и когда они в итоге прибудут, несмотря на расписания. Железнодорожный транспорт, как и все остальное в России, был революционизирован - то есть, революционизирован не в ту сторону. Путешествуя в крытом вагоне, вы боретесь за место в четырехколесном устаревшем деревянном вагоне, выкрашенном в железнодорожный красный цвет и размером примерно в треть американского товарного вагона. Если зимой повезет, то можно получить место у печки в центре, если не повезет, то можно оказаться зажатым в углу без тепла и света. В плацкартном вагоне можно ехать до тех пор, пока можно выдержать непроветриваемый салон и компанию российских несчастных.

Со специальным поездом все обстоит несколько иначе. Вместо того чтобы стоять или спать в очереди за билетами восемнадцать или двадцать часов, чтобы купить билет четвертого класса, и вместо того чтобы рисковать с русским железнодорожником и его кнутом (а кнут - это не только эмблема власти!), можно обратиться в Межсоюзническую железнодорожную комиссию во Владивостоке, и эта комиссия, если она благосклонно отнесется к "миссии", предоставит вагон или специальный поезд, в зависимости от необходимости.

Разрешение" - это только приглашение к поездке, потому что каждый генерал, комиссия, полковник, миссия, общество и армия уже конфисковали лучшие автомобили, и то, что получает новая "миссия" - это то, что оставили другие. Машина, которую Американский Красный Крест получил для некоторых врачей, медсестер и корреспондентов, была "в употреблении" уже несколько лет. Проводник утверждал, что жил в нем несколько месяцев во владивостокских дворах. Прошлой весной, по его словам, его вагон был заказан в Москву, но большевики прибыли первыми, и он со своими "вагон-литами" оказался в стороне.

 

Не имеет значения, на каком поезде уезжать из города, потому что все поезда идут с одинаково хорошим временем. Здесь нет расписаний, а импровизированные графики позволяют поездам ходить, когда пути свободны, и это счастье, что российские железнодорожники все еще достаточно заинтересованы в своей работе, чтобы быть внимательными при отправлении поездов. Это, похоже, единственная часть железнодорожного бизнеса, в которой нет перевернутого положения.

Удача, однако, играет удивительную роль. Если повезет на "специальном", то можно прибыть в Харбин, Маньчжурия, первую крупную станцию Китайско-Восточной железной дороги, через двадцать часов. Если нет, то может потребоваться тридцать восемь или сорок часов. Путешествие - это азартная игра. Я совершил одно путешествие между Владивостоком и Харбином за двадцать часов вместе с Джоном Ф. Стивенсом и полковником Джорджем Эмерсоном из Корпуса железнодорожной службы США. Второе путешествие заняло тридцать шесть часов! Человек играет со временем, деньгами и терпением, а если он может свободно говорить по-русски, то и с языком. Было время, когда от Владивостока до Москвы можно было доехать за девять дней. Сейчас на дорогу до Иркутска уходит десять дней, что составляет примерно треть пути.

Привыкание к железнодорожному транспорту в Сибири не занимает много времени. Это плохой бизнес, и его принимают как таковой.

Вы смиряетесь с судьбой; вы достаете свои армейские одеяла и надувные подушки и стелите постель; вы заботитесь о том, чтобы в вашей кладовой было все необходимое. Затем ты забываешь обо всем остальном и веришь в то, что революция не внесет никаких изменений, пока ты не достигнешь пункта назначения, который представляет собой колеблющуюся точку на карте Сибири. Моим пунктом назначения был чешский фронт, который был подвижной линией где-то в сердце России, и после того, как я достиг Иркутска, красивого города с большими современными зданиями и великими церквями у озера Байкал, одного из пяти самых больших озер в мире, я все еще был по крайней мере в неделе от фронта, его нынешнего местоположения, но в течение недели он может переместиться ближе или дальше. В Сибири жизнь и путешествия - неизвестные величины, и я путешествовал!

До Читы есть два маршрута: один проходит по территории Сибири, а другой - через северо-центральную Маньчжурию. Первоначально существовала только одна транссибирская линия от

 

Читы и связанную с Китайской Восточной железной дорогой, но после русско-японской войны российское правительство начало строительство Амурской железной дороги вдоль сибирско-маньчжурской границы, чтобы в случае новой войны с Японией или любым другим государством на Дальнем Востоке русские поезда могли ходить во Владивосток исключительно по российской территории.

На Амурской железной дороге до Читы есть один главный город, Хабаровск, где американские и японские войска были размещены в старых казармах Пятого Сибирского армейского корпуса. Вдоль Китайско-Восточной железной дороги через Маньчжурию наш поезд, который достиг Иркутска после, казалось бы, бесчисленных задержек, останавливался в Харбине, Маньчжурии и Чите достаточно долго, чтобы позволить нам увидеть города в целом, а в некоторых случаях осмотреть и изучить школы, базары, магазины и церкви; ибо Сибирь имеет все признаки цивилизации, хотя