Невеста стального магната - Елена Гром

Огромная, заставляющая вздрогнуть и поднять взгляд. И стоит ему коснуться напряженного лица, как внутри происходит взрыв. Меня колбасит, все установки, данные себе, разносит взрывной волной, а я словно рождаюсь заново.

И я вот я уже прыгаю на Бориса, уже цепляюсь за воротник пальто, целую сухие, обветренные губы и не могу остановиться. Словно прошло не два месяца, словно прошла целая вечность, пока я смогла хоть раз испить воды из живительного, единственного в мире источника, предназначенного для меня.

Борис затаскивает меня в машину, быстро говорит, чтобы водитель закрыл перегородку, и возвращается к моим губам.

Требует беспрекословного подчинения, и я не могу противостоять. Меня нещадно трясет, ломает от желания быть с ним, принадлежать ему.

Прямо здесь.

Прямо сейчас.

Ведь это так правильно. Это так важно — покориться тому, кого любишь.

— Борис… Люблю тебя… Боже. Как я тебя люблю…

— Знаю, девочка, знаю, — хрипит он, кусая шею, оставляя влажные отпечатки, пока я часто дышу, жажду раздеть его, содрать слой за слоем, чтобы ощутить без преград.

Борис стискивает грудь одной рукой, а другой задирает подол платья, рвет с треском колготки и трусы, растирает по клитору влагу и жадно сминает губы.

И я выгибаюсь, я хочу быть ближе к нему, слиться в единое целое. Больше никуда его не отпускать, я хочу быть его всегда, сейчас. Здесь.

— Господи, пожалуйста, только возьми меня. Возьми. Я стану, кем хочешь, я буду делать все, только возьми меня. Возьми прямо сейчас, — реву я, и мне все равно, кто нас слышит. Сейчас в ушах дикий вой истосковавшейся по любви души. Сердца, что обливается кровью каждый раз, когда наши губы размыкаются, но только лишь за тем, чтобы его обхватили ноющий сосок и принялись истязать, лизать, ласкать. Отвлекая мое внимания от того, как по половым губам уже шлёпает головка члена.

— Первый раз тебе было больно, — вдруг шепчет он, но я почти ничего не понимаю. Какой первый раз, ведь я невинная, ты сам берег меня для себя. — Посмотрим, как будет сейчас.

Его член толкается туда, где я столько мечтала его почувствовать, и растягивает стенки влагалища, причиняя дискомфорт и приятную боль, что прокатывается наслаждением по всему телу.

И я жду, жду, жду, но конец врезается в матку, а барьер так и не нарушен, или барьера не было и вовсе. Но мысли уносятся за приделы разумного, стоит Борису сразу набрать темп и под гул двигателя ловить мои хриплые стоны, что только усиливались на каждый мощный толчок поршня. На каждый рык, что рвался из его груди.

Оргазм — как взрыв. Оргазм — как боль. Оргазм — как шоковая терапия, и огненная влага растекается внутри. А вот в голове начинается кавардак. Одна картинка сменяет другую, как кадры кинопленки. Быстрее. Быстрее. И вот я уже не чувствую запаха кожаного сидения, а ощущаю звуки родного леса. Так ярко, что хочется плакать. Лес, мой лес, где я излазила каждый угол, где бессчетное количество раз забиралась на деревья и мечтала о чем-то большем, чем металлургический комбинат.

И в лесу Борис. Что заставляет меня зажмуриться и покачать головой. Бред… Просто бред… Но я словно наяву вижу, как с его волос падают дождевые капли. Глаза черные, налитые бешенством и похотью.

От потока эмоций, хлынувшего на меня, становится нечем дышать. Подсознание душит, выпуская наружу то, что было плотно закрыто, словно стаю жужжащих пчел. И они кусают все тело, будят меня после долгой, очень долгой спячки. И я словно там, в лесу. Между ног так же мокро. И боли, как и сейчас, нет. Зато во рту металлический вкус крови. А еще я лежу недвижимая на земле, одежда мокрая, в голове шум, а Борис сверху. Двигается, двигается, сжимает меня руками — тисками, хрипит: Маленькая блядь. Но гораздо ярче наш короткий диалог:

— Я вас не боюсь.

— Это пока.

Но это только начало, потом видение затмевает все.

— Хватит, — отпускает он ее и убирает руки. Отходит на шаг и с раздражением замечает слезы. — В чем дело?

— Вы тоже считаете, что я некрасивая. Моя сестра всем нравится. Ее все жалеют, а меня ругают. Вы тоже так думаете? Думаете, что я дурнушка?

Борис в пару шагов преодолевает расстояние, захватывает лицо крупными ладонями и хрипит…

— Ты красивая.

Нина накрывает и его ладони.

— А вы нет… — Борис сначала даже опешил, а потом заметил улыбку. — Ну правда. Вы могли бы меня испугать, но мне не страшно.

— Почему?

— Потому что… Не знаю… Мне кажется вам нелегко пришлось в жизни и вам не хватает любви.

— Хочешь подарить свою?

— Я бы могла… Но разве она нужна вам? — в ответ на его молчание, Нина продолжает. — Так что с вами было?

— Война.

— И как вы выжили?

— Убивал…

Нина подбегает сама и гладит его напряженное лицо тонкими пальчиками, жмется всем телом, и Борис уже сам не понимает, где реальность, а где галлюцинация.

— Я бы могла полюбить вас…

— Так я же некрасивый….

— Душа…

— В душе я еще хуже, Нина.

— Почему?

— Потому что прямо сейчас думаю об очень нехороших вещах.

Нина облизывает губки, жмется теснее, вынуждая Бориса буквально скрипеть зубами от еле сдерживаемого желания просто повалить нахалку наземь задрать подол и вставить.

— А, эти нехорошие вещи как-то связаны с тем, что упирается мне в живот?

Член внутри тела становится раскаленной кочергой, а страх и удовольствие материализуются в ненависть и дикую обиду. Он был там. Он. Был. Там. В ту самую ночь, когда у меня в первый раз за шестнадцать лет начались месячные. Вот уж радость была с утра, скрывшая следы самого страшного, что может произойти с девушкой. В лесу. С незнакомцем. Изнасиловал. Не спас. Изнасиловал! Заразил меня собой настолько давно, что и говорить стыдно.

Кто я для него? Долбаный эксперимент?

— Отвали, урод! — кричу, отталкивая его со всей силы.

И адреналин в крови помогает. Ужас от воспоминаний становится ядом.

— Как — то ты не так вспомнила, — отстраняется Борис и хмурится, когда я со всей дури бью его по лицу. Еще. Еще. И рука не ломается. Только жжет от желания снова ударить. В кровь кожу изодрать.

— Ты изнасиловал меня! Ты обманул меня! Ты разрушил мою жизнь! Зачем! Зачем!?

— Успокойся, — неожиданно рявкает Борис, но меня уже не пронять его властью. Херов доминант. Херов властный герой. И чего ты стоишь? Кто ты теперь?!