Фундаментальные вещи - Тициано Скарпа

— Вот увидишь, это ерунда, — бубнил я, поглаживая вас обоих.

Прошел час, за ним второй.

Рядом с нами села врач и начала говорить.

Сильвана жутко побледнела, попыталась встать, но не смогла удержаться на ногах. Я едва успел подхватить тебя, прежде чем она упала. Ее уложили на полу и задрали ей ноги, чтобы кровь подступила к голове. Ей дали выпить полстакана воды, накапав в него лекарства.

Тебя решили оставить в больнице. Сильвана тоже осталась.

Вас поместили в одну палату. Меня отправили домой.

— Вам нет никакого смысла оставаться. У вас был тяжелый день, — сказали мне.

Последнее, что я увидел перед уходом, была Сильвана. Она сидела с землистым лицом на кровати и кормила тебя, откинувшись на спинку из белых подушек. У нее был сосредоточенный вид, как будто она с трудом выцеживала из груди некое лекарство. Она всеми силами хотела вылечить тебя, исцелить из глубины самой себя. Я почувствовал к ней прилив любви, глаза мои увлажнились, и я незаметно вышел. Леонардо продолжал писать записки своему сыну Марио, словно все это происходило с кем - то еще, в какомтчэ далеком месте во времени и пространстве.

Леонардо не спал всю ночь, сидя за компьютером и подключившись к интернету. Он перескакивал с сайта на сайт в поисках всевозможной информации. Просматривал Википедию, специализированные сайты, старые форумы, словно за одну ночь старался наверстать все те знания, которыми пренебрегал на протяжении тридцати семи лет своей жизни.

Он был растерян, пытался собраться с мыслями, у него болела голова, он ничего не понимал из прочитанного. Он винил себя за то, что не получил нужных знаний по медицине, фармацевтике, биологии. Все, чем он занимался в жизни, представлялось ему мелочным и жалким в сравнении со случившимся. Включая то, что до этого написал сыну. Всякие там истории, уйму страниц, опасений, сюсюканий, колебаний, сомнений, заискиваний, воображаемых конфликтов. В конце концов, он оказался неготовым к самому важному моменту в своей жизни.

На экране мелькали все эти чудовищные слова, будто и они были подвержены злокачественному внутреннему размножению, сгустки этимологий и приставок: эритробластический, промиелоцитарный. Леонардо пытался оспорить эти слова, прибегая к смутным лицеистским воспоминаниям. Головная боль нарастала.

Насмешливый эльф напомнил ему о первом и единственном до сегодняшнего вечера случае, когда он просидел за компьютером всю ночь. Он только что купил новый компьютер. Там была игра "В стеночку". Нужно было методично разнести стену по кирпичикам с помощью мяча, отбивая его от стены. При этом мяч не должен касаться земли. Когда стена разрушена, ты переходишь на следующий уровень. Здесь стена крепче, а ее конструкция хитроумнее. В тот раз, не отдавая себе отчета, он играл в стеночку до пяти утра, пытаясь разрушить ее электронным мячиком.

Теперь Леонардо бился на нулевом уровне. Он никуда не продвинулся, зато стена становилась все крепче.

Ближе к шести утра Леонардо оторвался от компьютера и заходил по комнате. Он думал о сыне, о том, как Марио мог непредсказуемо разрыдаться без всякого удержу. Леонардо позавидовал ему. У него никак не выходило сделать то же самое. Не вышло и на сей раз.

Он надел пальто, натянул перчатки, обмотал шею шарфом. Шапку не взял, нет, он будет с непокрытой головой. Казалось, она готова взорваться. Хотелось засунуть ее в шлем со льдом. Он вышел еще затемно. Слава богу, воздух был морозный. Холод смягчил головную боль. Некоторое время он шел, не разбирая пути. Он нуждался в том, чтобы что-то произошло вовне. Ему это было необходимо. В конце концов, вселенная существовала, продолжала существовать. Для чего-то же этот ё. аный мир был нужен.

Он куда-то шел, шел и шел.

Леонардо очутился на западном берегу острова, со стороны лагуны. Солнце еще должно было взойти. Он не помнил, что сегодня рыночный день. На берегу стояли фургоны с открытыми дверцами, почти весь товар уже выгрузили. От мороза у продавцов раскраснелись лица. Продавцы устраивали прилавки под навесами, напоминавшими потолки, и цепляли лампочки на крючках за спицы навесов. Кто-то в шерстяных митенках наливал себе из термоса горячий кофе. Кто-то прихватил из дома электроплитку.

У мира полно дел, рассудил Леонардо и почувствовал некоторое облегчение.

Он шел очень медленно. Смотрел на выставленный товар. Рынок полнился хорошо знакомыми и необъяснимыми предметами. Там были кожаные ремни и бумажники, позолоченные пряжки, клубки пряжи, катушки швейных ниток, ажурные миеломоноцитарные салфетки, небьющиеся стаканы, глубокие сковородки, кофеварки, — то, что мне нужно: утонуть в море предметов, — свитеры с высоким горлышком, шерстяные миелобластные жакеты, шали — я должен их только узнавать, и все, — рулоны портьерной ткани, корзины для бумаг из ивовых прутьев, цитофлуориметрические корзины для белья, стулья из плетеной соломы, кресла-качалки, выбивалки для одежды, — я должен просто их называть, не задумываясь, — чайники в форме иммунофенотипической тыквы, деревянные клетки в виде сидеробластной идеопатической пагоды — а вот отдельно взятой вещи я боюсь, — гемохромоцитометрические ветровки, наволочки, наматрасники — часть, отдельная от целого, представляет собой опасность, — ожерелья, серьги — именно она оказывается беззащитной и погибает, — шарфы, кепки, шерстяные береты, чемоданы, сумочки, старые рундуки, нейротрофильные столики, эозинофильные табуретки, базофильные тумбочки…

Леонардо шел через весь рынок между рядами прилавков.

Деревянные подсадные утки, стеклянные черепахи для упора двери — все, что стоит во множественном числе, не может мне навредить, — подставки для зонтов, прогулочные трости с серебряной рукояткой, факторы ядерной транскрипции с митогенным эффектом, настенные вешалки, медные кастрюли — все, что стоит во множественном числе, не может повредиться, — декоративные настольные карусели, миниатюрные модели парусников в застекленной рамке, — все эти предметы собраны вместе, чтобы защищаться, — трусики, лифчики — чтобы надежнее затеряться внутри целого, — торсы манекенов без головы и ног, гольфы, промежуточные переносчики Т-лимфоцитов или В-лимфоцитов, общие прародители гранулоцитов и моноцитов, лечебные чулки, чулки на резинках — навалом, — чулки из полиэстера и эластана — кучками, — прикроватные коврики, коврики для ванных — это их оборонительная стратегия, — ватные диски для снятия макияжа, антионкогены, соли для ванной, кремы от морщин — вы все перепутались, — хлопушки, конфетти и серпантин, рулоны новогодней упаковочной бумаги — этот набор служит вам щитом, — шлепанцы, тапочки на меху, мутации генов C-Kit эксона 8 и 17, сапоги, луноходы или дутыши — в общей куче вам ничего не грозит, — велосипедные чехлы, резиновые ручки для руля, дисгемопоэзы, педали со световозвращателями, электронные спидометры, лимфатические узлы, противоугонные цепи — смотри, как ведут себя вещи, они приходят друг другу на выручку…

Свет начинал пробиваться из-за горизонта, распространяясь кряжистыми лучами, словно большая крепкая рука. Появились первые покупатели. Вставшие спозаранку старики. Недремлющие мощи, непригодные ко сну.