Морской дозор - Сергей Зверев

Но тут же сам себе возразил:

– Нет, ерунда. Это какая ж ценность должна быть у хреновины, чтобы стоимость водолазных работ окупить? Тем более хуатяо никогда особым богатством не отличались, справно живут, но наручных часов по десять штук зеленых себе позволить не могут. Нечему у них булькать.

– Как ты сказал? – переспросил Полундра. – Хуатяо?

– А-а, ты же не местный, – кивнул Михаил. – Это как раз узкоглазый народец на палубе. Китайцы. Хуатяо – это они сами себя так называют. Они тут мирно рядом с русскими и бурятами еще с середины девятнадцатого века живут, целые китайские деревни. Со времен опиумных войн. Тогда, спасаясь от англичан, до хрена китайских беженцев в Бурятию драпанули. Особенно из провинций Гаундцзы, из Цзянсу опять же. Земель-то свободных в Прибайкалье было сколько хошь. Вот они и осели. Народ как народ. Огородники. Капусту, салат выращивают, лук, никого не трогают. Строительством потихоньку занимаются, но вот чтобы рыболовством – это что-то новое. Совсем не их профиль, всегда никудышные рыболовы были. Да, – закончил Никифоров, возвращая Сергею бинокль, – странно все это.

Полундра пожал плечами, решив, что до китайских рыбаков в водолазных скафандрах им, вообще говоря, никакого дела нет. Каждый сходит с ума по-своему!

– Давай-ка, приятель, сворачивать посиделки, – обратился он к Михаилу. – Скоро совсем стемнеет, а нам еще назад в Горяченск полтора часа пилить. Тем более поддатым, да по проселку.

– И то верно, – легко согласился тот. – А что поддатым, так не бери в голову, для нас с тобой это не доза, а шакалов в гибэдэдэшной форме на местных лесных дорогах не водится.

– Да я не про нас, – досадливо ответил Павлов, кивком указав на скорчившегося у костерка, совершенно выпавшего из реальности инженера. – Видишь, звезда отечественной оружейной мысли в каком состоянии?

Звезду тошнило. В перерывах между спазмами из уст звезды вырывались малопонятные слова: «хорда крыла… миделевое сечение… момент тангажа…», после чего, правда, последовало вполне понятное «Ох, сейчас пом-м-ру!».

– Чего это он такое бормочет? – с некоторой опаской спросил Никифоров. – Глюки, что ли, у парня?

– Нет, все в порядке, – усмехнулся Полундра, разбиравшийся в конструкции «Нерпы» не намного хуже Котельникова. – Это он свою любимицу вспоминает, никак нахвалиться не может. Кстати, с полным основанием. Видишь ли, Миша, сначала теоретический расчет, а потом я на испытаниях в Баренцевом показали, что сочетание гидродинамических моментов у «Нерпы» не просто удачное, а сверхудачное. Когда она под водой летает, на нее в трех перпендикулярных плоскостях действуют три силы: момент крена, момент рыскания и момент тангажа. Так вот: ее конструкторы умудрились так свое детище сбалансировать, что она всегда идет строго по продольной оси, это ни от скорости не зависит, ни от ускорения! Сама конструкция субмаринки эту тройку возмущающих моментов друг под друга идеально подстраивает, во как!

– Ишь, молодцы какие, – Никифоров с неподдельным уважением поглядел на несчастного Тимофея. – А с виду совсем салажонок. Ладно, гасим костерок, допиваем с тобой чего там от «Ангарки» осталось и поехали.

Впрямь, пора было покидать гостеприимную полянку. Озеро и отражающееся в нем небо потемнели, птичий пересвист стих, упал ветер. Глубокая, торжественная тишина, лишь подчеркиваемая слабым потрескиваньем угольков, воцарилась над байкальским берегом. Звезды сияли еще не в полную силу, но низко над горизонтом уже взошла ржаво-красная точка Марса. Поздний вечер плавно перетекал в раннюю ночь.

Словно соперничая в яркости со звездами, за мыском дальней сопки загорелась россыпь огоньков.

– Что там? – поинтересовался Полундра, указывая на них Михаилу. – Поселок какой?

– Если бы! – с неожиданной злостью в голосе сквозь зубы процедил тот. – Генеральские дачи. Эти деятели в полосатых штанах еще во времена Союза нерушимого здесь осели. Знаю я эту публику, боевых, вроде Сорокина нашего, – ни одного, все штабные крысы. Интенданты-маркитанты, маму их вперехлест через клюз! Брюхи поотъедали, солдатиков тиранят, но… все стратеги, как один! Большие люди! Все прихвачено, за все заплачено. Вот такие клопы, Серега, они-то как раз гробят нашу армию. Я их издавна терпеть ненавижу. Могу поспорить, кому-то из них обеспечение наших испытаний поручено. Вместе с надлежащим контролем. Хоть ни уха ни рыла он в наших делах не сечет. Так что не сегодня-завтра свалится нам на голову… типичный, как в школе выражались, представитель.

Через несколько минут, подхватив под мышки вдребезину пьяного Тимофея, друзья двинулись к «уазику».

– А знаешь, – оглядевшись напоследок, задумчиво сказал Павлов, – я решил, что именно тут мы в первый раз «Нерпу» с Байкалом познакомим. Вот у того самого островка, где ты с отцом рыбачил. И рядышком…

На палубе рыболовецкого суденышка, которое с ленивым любопытством разглядывали в бинокль Полундра с Никифоровым, в тот день происходило много чего интересного.

Начать с того, что проболтавшись в местах, которые славились своей уловистостью, все светлое время суток, «рыбаки» не вытащили из озера даже дохлого пескаря. Ни сетей, ни кошельковых неводов, ни траловых тросов, словом, ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего промысловые снасти, на палубе лайбы не наблюдалось. Даже поплавочной удочки. Не ощущалось характерного запаха, который сопровождает рыболовов-промысловиков независимо от типа судна, – он что на сейнере, что на крохотной гичке один, ни с чем не перепутаешь. И хоть бы одна чешуйка!

Однако отсутствие необходимых для лова рыбы снастей с лихвой возмещалось наличием на палубе, в каюте, рубке и двух трюмах несколько иного оборудования и снаряжения, суммарная стоимость которого могла бы ошарашить кого угодно. Такому научно-поисковому арсеналу место не на борту небольшой невзрачной рыболовецкой лайбы, а разве что на флагмане отечественного гидрологического флота – «Академике Визе». Хоть по нынешним временам большой еще вопрос, хватит ли у Российской Академии наук средств на приобретение подобной роскоши.

Панорамный сканирующий эхолот, дающий развертку в трех плоскостях, являлся одной из самых последних, экспериментальных разработок «Хьюллет-Паккард», опытным образцом. Его даже не успели еще запустить в серийное производство. Эхолот имел интерфейс на айбиэмовское семейство и давал не обычный для приборов такого типа линейный профиль дна, а объемную картинку площадью в двадцать пять квадратных метров и высотой около метра, считая от нулевого уровня. Если же сканирующий луч передатчика направлялся не вертикально вниз, на дно, а давал горизонтальную развертку, то чувствительность приемника позволяла брать эхо-сигнал с любого находящегося под водой предмета больше метра в поперечнике в радиусе километра. Причем на экране монитора этот предмет представал трехмерным, расстояние до него и его относительная скорость определялись автоматически. Пальчики оближешь, как с таким рыбки не наловить?!

Был в дополнение к эхолоту чувствительный магнитометр, датчики которого усеяли кормовую часть днища. Гравиметр, который, в дополнение к эхолоту, позволял очень точно прорисовывать донный профиль: его показания отсекали эхо-сигналы, вызванные неравномерной плотностью горизонтальных водных слоев – «ложное дно».