Небо, полное звезд - Олег Авраменко

В общем, я ожидал такого ответа. За годы учёбы дети-резистентные постепенно отдалялись от своих родных и близких, а порой и вовсе теряли с ними связь. Сначала семью нам заменяла школа, потом нашим домом становился корабль, куда нас направляли служить, а со временем мы обзаводились собственной семьёй и собственным домом – как правило, не на Земле, а в колониях, где чувствовали себя гораздо комфортнее. И в этом отношении недавним выпускникам было легче переносить длительные перелёты, чем большинству взрослых. Прежние их привязанности остались в прошлом, новые ещё не появились, и ничто не держало их вблизи населённых планет. Они были одинокими волчатами, из которых иногда вырастали матёрые одинокие волки – вроде меня…

А Симон всё молчал. Я жестом приказал Марси с Милошем выйти, затем мягко обратился к нему:

– Не стесняйся, Симон. Я всё прекрасно понимаю. Тебе будет лучше на колониальных маршрутах.

Он робко посмотрел на меня.

– Нет, кэп, мне будет лучше с вами. Мне нравится служить под вашим началом, вы хороший капитан, у вас хорошая команда. А с родителями я не виделся с тех пор, как поступил в школу. Они ни разу не навестили меня. Я думаю, им стыдно, что они отдали меня государству. Боятся, что я осуждаю их.

– Но ведь ты не осуждаешь?

– Конечно, нет. Все так поступают. Резистентные нужны всему человечеству.

– А знаешь, – произнёс я доверительным тоном, – мои родители чуть было не оставили меня в семье.

– Правда? Почему?

– Дело в том, что у нашей семьи много денег. Даже неприлично много. Может, ты слышал, как меня иногда называют богатеньким Буратино?

– Слышал, – подтвердил Симон. – И я знаю, что ваш дед – председатель правления «Мальстрём Индастриз», а отец – первый вице-президент корпорации.

– То-то и оно. Мои родители не нуждались ни в каких льготах и социальных кредитах, а сертификаты на второго и третьего ребёнка они могли купить без проблем. Я же был их первенец, наследник. Но в конце концов, и отца и мать удалось переубедить. Правительство пошло на беспрецедентный шаг и разрешило им иметь пятерых детей – а этого ни за какие деньги не купишь. Они просто не смогли устоять – и потому считают себя виноватыми передо мной. Я же, наоборот, никогда не простил бы им, если бы они не отдали меня в школу.

– Я, наверное, тоже, – согласился Симон. – В школе было трудно, но я не жалею. Я люблю летать к звёздам… хотя я плохой астронавт. У меня в дипломе написано… – он опустил глаза, – …«полевые операции». Но я… я не смогу…

– Ага! – понял я. – Так вот в чём дело! Ты из-за этого переживаешь?

– Да, кэп.

– Тогда не беспокойся. Никто тебя в десантники не запишет. Ты отлично готовишь, и этого достаточно. Даже более чем достаточно – особенно в дальних экспедициях. Чтобы ты знал, после капитана и главного инженера повар – самый важный человек на корабле. Я совсем не шучу.

Симон наконец улыбнулся.

– Тогда я тоже напишу рапорт.

В двадцать минут девятого вечера я явился в штурманскую рубку, где как раз заканчивали свою вахту Краснова и Гамбарини. В моём присутствии они произвели ещё один, последний за этот день прыжок и положили корабль с баржей в дрейф. Вызвав двигательный отсек, я распорядился перевести ходовые системы в режим ожидания, а затем по общей связи оповестил команду о завершении дневного перелёта.

Теперь оставалось только дождаться прибытия «Ковчега», но я решил не задерживать Краснову с Гамбарини и отпустил их, сказав, что сам с этим разберусь. Сегодня по расписанию был мой черёд нести ночное дежурство до полтретьего утра, после чего меня должен был сменить Йосидо – хотя корабль и находился в дрейфе, его всё же нельзя было оставлять совсем без присмотра.

Пожелав мне спокойного дежурства, Гамбарини сразу ушла, а вот Краснова даже не поднялась с пилотского кресла. Когда мы остались вдвоём, она повернулась ко мне и спросила:

– Кэп, ты уже поговорил с ребятами?

– Да, – ответил я. – Все трое согласились.

На её лицо набежала мимолётная тень.

– Это ухудшает наши шансы.

– Понимаю, – кивнул я. – Но иначе нельзя. Они – часть команды. Я уже не говорю о том, что именно Марси обнаружила «Ковчег», и с нашей стороны было бы свинством присвоить её заслугу.

– Что верно, то верно, – согласилась Краснова. – И всё же, кэп, ты отдаёшь себе отчёт, что как раз Марси вызовет у начальства больше всего возражений? В Исследовательский Департамент ещё никогда не принимали неопытных пилотов.

– Я знаю. Но намерен стоять на своём. Если же нам откажут, тогда каждый будет волен перевестись в Департамент в индивидуальном порядке. Сам я не стану этого делать.

– И зря. Тебя бы точно взяли.

– Да, теперь бы взяли. Исключительно благодаря «Ковчегу». То есть благодаря Марси. На это я никогда не пойду и приложу все усилия, чтобы в Департамент попала вся наша команда. Хотя… – Несколько секунд я молчал, взвешивая в уме, стоит ли затрагивать этот вопрос. В итоге пришёл к решению, что должен прояснить ситуацию до конца. – А как насчёт тебя, Ольга? Ты действительно хочешь перевестись в Департамент – или тебе лучше остаться на «Кардиффе» капитаном? Я уверен, что на этот раз тебя не обойдут с повышением и ты станешь командиром корабля. Правда, уже с другим экипажем.

Краснова в замешательстве отвела взгляд, а на её щеках проступил румянец смущения. На минуту между нами повисло неловкое молчание. Наконец она вздохнула и произнесла:

– Я думала об этом, кэп. Советовалась с Тео, и он мне сказал, что поддержит любое моё решение, но от службы в Департаменте ни за что не откажется. А значит, если я останусь на «Кардиффе», то наш брак распадётся – пусть и не де-юре, но де-факто. Ведь в самом деле, что это за семья, когда супруги видятся пару раз в год? Нет, я не хочу терять мужа.

– И ради него ты готова пожертвовать своей карьерой?

Краснова передёрнула плечами.

– А почему вдруг «пожертвовать»? Разве это можно назвать жертвой? Хотя не буду лукавить – я хочу командовать кораблём. Но не собираюсь добиваться этой должности любой ценой. К тому же совсем не факт, что быть капитаном грузового транспорта престижнее, чем служить старшим помощником на исследовательском корабле. А тем более – на таком корабле!

Она развернулась в кресле к пульту и вывела на вспомогательный экран изображение недавно построенного крейсера, о котором я говорил Марси, Милошу и Симону. У него ещё не было собственного имени, пока только серийный номер: SC-05132. По традиции Звёздного Флота, право назвать новый корабль предоставлялось его первому капитану.

Исследовательский крейсер SC-05132 был примерно таких же габаритов, как и «Кардифф», но выглядел куда более симпатично. Он имел идеальные обтекаемые формы, небольшие крылья и стабилизаторы, что позволяло ему с лёгкостью совершать аэродинамические манёвры в атмосфере. Грузовые трюмы, разумеется, отсутствовали; вместо них были отсеки с исследовательским оборудованием, а также ангар для челнока планетарного класса и трёх пятиместных посадочных модулей на гравитационном приводе. Усовершенствованные системы гипердрайва позволяли кораблю проходить тридцать пять парсеков за стандартный двенадцатичасовой рабочий день, что на двадцать процентов превышало норму «Кардиффа». Как и большинство судов Звёздного Флота, новый крейсер был рассчитан на экипаж из пятнадцати человек, но его система жизнеобеспечения могла стабильно работать и при вдвое большей нагрузке, а в жилом отсеке находилось ещё пять дополнительных кают для пассажиров, которые при необходимости запросто переоборудовались в двух– или даже трёхместные.