Маскарад - Патрисия Финней

Я рада, что Сэм напомнил мне о статуе. Теперь, когда стало достоверно известно, что одна из «досадных случайностей» вовсе не была таковой, у меня появились сомнения и относительно «случайности» в лабиринте. Статуей следовало заняться немедленно!

Элли не отходила от меня ни на шаг. А когда я поинтересовалась, не будет ли у нее из-за этого проблем с миссис Фэджет, она только фыркнула, пожала плечами и решительно заявила:

— Не хочу, чтобы ты разгуливала по замку одна одинешенька. Это нехорошо. Дьявол забери эту старую корову! — Потом, вздохнув, добавила: — Я подумаю о ней потом.

Мне стало ясно, что Элли вовсе не так уверена в том, что поступает правильно.

Итак, мы отправились к лабиринту, чтобы внимательно осмотреть статую двухвостого льва. Не знаю, почему Дадли выбрали себе такой символ. Считается, что у льва сила заключена в хвосте, значит, их лев обладает двойной силой!

Рассматривая заднюю часть статуи, откуда у льва «рос» этот самый хвост, я заметила на ее поверхности несколько белых полос, словно кто-то с силой бил по камню чем-то острым и тяжелым, да и скол был совершенно неестественным. За статуей плотной стеной возвышались густые кусты, в которых вполне мог спрятаться злоумышленник.

— Гм, взгляни, — сказала Элли, указывая пальцем на белые полосы. — Как будто били.

— Вот именно, — подтвердила я. — И совсем недавно.

Поэтому я решила устроиться прямо здесь, в лабиринте, чтобы быстренько все записать. Интересно то, что… Ой, кто-то меня зовет…

День тот же, полдень

На ристалище

Надо было обязательно записать все, что случилось, поэтому пишу прямо во время турнира.

В саду меня искала Мери Шелтон, раскрасневшаяся после занятий танцами.

— Ну и повезло же тебе, — вздохнула она. — Это несправедливо! Ты вот гуляешь, а мы должны повторять одно и то же, да еще выслушивать вопли учителя. Ну да ладно! Тебя зовет королева. Домашний поэт графа Лестера закончил поэму, которую ты будешь декламировать.

У меня прямо сердце оборвалось. Наверняка поэма длинная-предлинная, а слова идиотские. Увы, к имени «Елизавета» очень трудно подобрать рифму, поэтому очень часто сочинители в своих виршах величают королеву «Лиз» и рифмуют ее имя с чем-нибудь кошмарным типа «сюрприз», а то и того хлеще.

Мы направились в замок. Элли пошла с нами, решив забрать из комнаты фрейлин грязное белье, чтобы оно послужило оправданием ее столь долгого отсутствия.

Когда я появилась в Длинной Галерее, там уже собрались все фрейлины и четыре придворные дамы, то есть необходимые десять наяд и дриад. Все обмахивались веерами и жадно пили легкий эль. Похоже, танец нимф будет стремительным и искрометным, именно таким, какие нравятся королеве.

Учитель танцев, монсеньор Дантон, глотал «живую воду» — крепкий бренди.

— Итиак, мадмуазель Грейс, — проговорил он с жутким акцентом. — Вам следуэт сдэлить ньесколько шагов, vous comprenez? Поньятно? Всего ньесколько. А послэ ви произньесьётэ риечь… — и протянул мне длинный свиток, от одного взгляда на который меня охватило дурное предчувствие.

«Риечь» начиналась словами: «Славься, Лизи, дорогая! Нашей Англии звезда! Нами славно управляя, будешь ты светить всегда…» Мне все сразу стало ясно. Кошмар!

Тут поднялся шум. Пажи возвестили о прибытии Ее Величества: «Королева! Королева!»

Ее Величество еле ускользнула от сэра Уильяма Сесила, с которым занималась важными государственными делами, просматривая документы и слушая последние донесения из Шотландии. Поэтому неудивительно, что настроение у нее было отвратительное. Королева практически выставила сэра Сесила за дверь, прежде чем тот начал обременять ее всякими проблемами управления страной.

Подойдя к учителю танцев, который, извиваясь всем телом, немедленно принялся отвешивать ей изысканные поклоны, королева улыбнулась и что-то произнесла по-французски. Месье Дантон рассыпался в извинениях, робко протестуя. Ее Величество рассмеялась.

Я хотела остаться с королевой наедине и рассказать ей обо всем, что удалось узнать, но необходимо было дождаться подходящего момента.

— Ну, давайте, — сказала Ее Величество, хлопнув в ладоши. — Покажите, как у вас получается!

Пять фрейлин поднялись с мест, присели в почтительном реверансе, потом выстроились в линию и принялись прыгать и скакать сначала в одну сторону, потом в другую. Затем образовали круг, как в народном танце бергомаск, и закрутили одну из фигур французской фарандолы, так называемый «панцирь улитки».

Настал мой черед. Я из кожи вон лезла, чтобы приветствие звучало красиво и возвышенно, но запиналась почти на каждой строке.

Потом королева встала на место леди Сары, отчего все фрейлины заметно занервничали, и исполнила те па ее танца, которые ей удалось запомнить. Монсеньор Дантон вынужден был постоянно останавливать игравших в углу усталых музыкантов, и поправлять Ее Величество. Постепенно дело пошло на лад. Высокие прыжки и быстрые повороты королева делала блестяще. В целом танец ей удался.

Немного позже Ее Величество дала леди Саре несколько ценных указаний по предмету «королевоведение»: как царственно держать голову и как величественно двигаться, заставляя всех непроизвольно расступаться в стороны.

Леди Сара была прилежной ученицей. Глядя на ее успехи, леди Джейн просто зеленела от злости. Думаю, в глубине души она была уверена, что лишь ей по плечу роль королевы, хотя внешне она ничем ее не напоминает. Со своей стороны, Сара совсем не виновата, что Ее Величество именно ей поручила изображать себя на маскараде. Так что у Джейн нет никаких причин так на нее злиться.

Наконец королева заявила, что вполне удовлетворена, и мы проследовали по лестнице вниз, в Большой холл, где нас ожидал обед.

Я была очень голодна, ведь в Банкетном павильоне мне не удалось перехватить ни кусочка.

Но, увы, это был один из тех официальных обедов, где приходится сидеть и ждать, пока все блюда торжественно пронесут перед твоим носом, неспешно разделят на порции и лишь потом подадут на огромных блюдах.

Королева сидела под роскошным церемониальным балдахином, приветствуя местных джентльменов, друзей графа Лестера. Нельзя сказать, что их было очень много. Графа Лестера никто особенно не любит: придворные завидуют его дружбе с королевой.

Чтобы дамы за столом не скучали, возле каждой усадили по кавалеру. Мне достался удивительно скучный собеседник, весь обед проговоривший только об овцах.

Когда после второй перемены блюд все приготовились направиться в Банкетный павильон, королева жестом призвала меня к себе.

— Ну, как дела, Грейс? — спросила она. — Что-нибудь узнала?