Город Ночи - Дин Кунц

Но он находит и люк. Площадью в три квадратных фута.

Петли и задвижка в доме. Крышка наверняка поднимается и откидывается.

Около люка расположена газовая магистраль и гибкий трубопровод диаметром в восемь дюймов, дальний конец которого находится у зеленого забора, растущего по периметру веранды. Рэндол предполагает, что трубопровод служит то ли для подачи воздуха в топку котла отопительной системы, то ли является частью системы вентилирования.

Судя по всему, люк открывается в помещение, где расположен нагревательный котел. Ремонтник может пользоваться люком при замене оборудования.

В доме над головой аутист, способный ослепительно улыбаться, Арни О’Коннор, владеющий секретом счастья. Мальчик добровольно поделится с ним этим секретом, или Рэндол Шестой вырвет из него этот секрет.

Улегшись на спину, Рэндол подтягивает колени к груди, ступнями упирается в люк. Чтобы избежать лишнего шума, очень осторожно распрямляет ноги. Задвижка и петли трещат, но выдерживают нажим.

Когда музыка становится громче, Рэндол удваивает усилия, и люк открывается: шурупы, которыми прикручена к полу скоба задвижки, с хрустом вырываются из дерева.

Секрет счастья скоро будет принадлежать ему.

После встречи с Виктором Синди рвалась в торговый центр, но Бенни хотелось поговорить о способах обезглавливания.

Согласно удостоверениям личности Синди и Бенни Лавуэлл было соответственно двадцать восемь и двадцать девять лет, но на самом деле резервуары сотворения они покинули девятнадцать месяцев тому назад.

Они смотрелись очень милой парочкой. Точнее, Виктор сделал их очень милой парочкой.

Симпатичные, хорошо одетые, с ослепительными улыбками, мелодичными голосами, заразительным смехом. Говорили мягко, вели себя обходительно, сразу и без труда находили контакт с незнакомыми людьми.

Синди и Бенни были известными танцорами, хотя танцы они жаловали куда меньше другого своего занятия. Самое большое наслаждение они получали от убийства.

Представителям Новой расы запрещалось убивать, и запрет этот мог снять только приказ их создателя. Лавуэллы часто получали такие приказы.

Когда требовалось убить Старого мужчину или женщину и заменить их дублем, последнее, что видела жертва, были улыбающиеся лица Синди и Бенни.

Разбирались Лавуэллы и с теми, кто не требовал замены, но чем-то насолил Виктору.

Иногда они знакомились с приговоренным к смерти в джаз-клубе или в таверне. И человеку казалось, что он обрел новых друзей, но в тот же вечер прощальное рукопожатие или поцелуй в щечку с удивительной быстротой переходили в сдавленный стон: на шее затягивалась гаррота.

Другим жертвам, впервые увидевшим Лавуэллов, не удавалось даже познакомиться с ними. Они отправлялись в мир иной, не успев ответить на ослепительные улыбки киллеров.

В тот жаркий летний день, перед вызовом в «Руки милосердия», Лавуэллы скучали. Бенни переносил скуку легко, а вот Синди иной раз начинала дергаться.

После встречи с Виктором и получения приказа убить детективов О’Коннор и Мэддисона в течение двадцати четырех часов Бенни хотел сразу взяться за подготовку операции. Он надеялся устроить все таким образом, чтобы получить возможность расчленить живым хотя бы одного из копов.

Не имея права убивать, когда им того хочется, Новые мужчины и женщины завидовали свободной воле представителей Старой расы, которые могли сами управлять своей жизнью. Зависть эта, нараставшая с каждым днем, выражалась в отчаянии и в ярости, которая не могла найти выхода.

Опытные киллеры, Синди и Бенни имели много возможностей стравить пар. И энтузиазмом Синди обычно не уступала Бенни.

Но на этот раз она настаивала, чтобы сначала они прошлись по торговому центру. Если Синди на чем-то настаивала, Бенни обычно шел ей навстречу, потому что в противном случае она начинала скулить и жаловаться и так доставала Бенни, что он с радостью бы покончил с собой, если бы не запрет, наложенный их создателем.

В торговом центре, к крайнему неудовольствию Бенни, Синди сразу потащила его в «Тотс и Тайкс», магазин, торгующий одеждой для младенцев и самых маленьких.

Он только надеялся, что это не приведет к очередному похищению ребенка.

— Нас не должны там видеть, — предупредил он.

— Нас и не увидят. Никто из наших там не работает, ни у кого из наших нет причин отовариваться в том магазине.

— У нас тоже нет причины.

Не отвечая ему, она вошла в «Тотс и Тайкс».

Синди копалась в платьицах и других вещицах, висевших на вешалках и лежавших на полках и столах, а Бенни шел следом и гадал, съедет у Синди крыша, как раньше, или нет.

Она показала Бенни крошечное желтое платье с кружевным воротником.

— Очаровательное, не так ли?

— Очаровательное, — согласился Бенни. — Но розовое было бы лучше.

— Розового у них, похоже, нет.

— Плохо. Розовое было бы потрясающим.

Новых мужчин и женщин поощряли к занятиям сексом. Чем чаще, тем лучше. Секс считался одним из клапанов, стравливающих внутреннее напряжение.

Но вот произвести потомство они не могли. Все граждане дивного Нового мира обретали жизнь в резервуарах сотворения, за четыре месяца превращались во взрослых особей и получали необходимые знания методом прямой информационной загрузки.

В настоящий момент их создавали сотнями. Но уже строились фермы, на которых Новые люди будут появляться тысячами.

Решение вопросов воспроизводства их создатель оставил за собой. Он не верил в семьи. Семейные отношения отвлекали людей от работы на благо общества, от достижения полной и окончательной победы над природой, от создания утопии.

— Каким же будет мир без детей? — гадала Синди.

— Более продуктивным.

— Скучным.

— Более эффективным.

— Пустым.

Новых женщин проектировали и создавали без материнского инстинкта. У них не должно было возникать желание дать кому-то жизнь.

Поэтому с Синди что-то было не так. Она завидовала Старым женщинам за их свободную волю, но еще больше — за способность приносить в этот мир детей.

В проход, где они стояли, вошла еще одна покупательница, беременная женщина.

Поначалу при виде огромного живота Синди просияла, но тут же стала мрачнее тучи от зависти.

Бенни схватил ее за руку и увлек в другую часть магазина.

— Держи себя в руках. Люди заметят. У тебя на лице написано, что ты хочешь ее убить.

— Я хочу.

— Помни, кто ты.

— Бесплодная, — с горечью ответила она.